Любовь и ненависть - Оливия Вильденштейн
В камине потрескивали поленья, и я наполнила свои лёгкие его знакомым ароматом, а уши — биением его сердца. Как я могла вообще подумать, что мне хватит сил отказаться от этого мужчины?
Сухожилия на его шее напряглись под моими пальцами. Я подняла голову с его груди, вытянула шею, а он приблизил свои губы к моим губам. Его поцелуй был долгим и глубоким, а его губы впечатались в мои, запечатлев на них свою форму.
Когда он начал ласкать мою шею, я хрипло сказала:
— Хочешь поплавать?
То, что он делал со мной в сочетании с огнём, опасно приближало меня к перегреву.
Я почувствовала изгиб его улыбки на своей коже.
— Я не взял с собой плавок. Надеюсь, это не проблема.
Мне пришлось прочистить горло, прежде чем я смогла ответить ему.
— Это вообще не проблема.
Не сводя с меня глаз, он расстегнул свою фланелевую рубашку и бросил её на диван, обнажив торс, отточенный до такого невероятного совершенства, что у меня задрожали руки, когда я сняла куртку и повесила её на подлокотник дивана. Когда он расстегнул молнию на джинсах, я подошла к раздвижным стеклянным дверям и открыла их, а затем пересекла каменную террасу и нырнула в тёмный бассейн, чтобы остыть.
После того, как я вынырнула на поверхность, я откинула волосы с лица и уставилась на луну, которая была яркой и полной, и освещала тёмный мир, окружавший нас. Мгновение спустя его руки обхватили меня за талию и прижали мою спину к твёрдой, как камень, груди.
Твёрдому, как камень, телу.
— Ты пропускаешь забег стаи, — сказала я.
— Я здесь, с тобой. Это превосходит любой забег стаи.
Он положил подбородок на изгиб моей шеи и неспешно вдохнул мой запах.
— Боже, я так по тебе скучал.
— Это заметно. У меня скоро позвоночник покроется синяками из-за той твоей штуки.
— Штуки? — фыркнул он.
Я обернулась и шлепнула его.
Он лукаво улыбнулся, посмотрев на мои пальцы, после чего прижал меня к кафельному бортику и подхватил на руки.
— Чтобы избежать синяков.
Он больше не был моей парой, но я всё ещё желала его так же сильно, как и раньше. Встретившись с ним взглядом, я медленно подалась в его сторону.
Он схватил меня за бёдра, чтобы удержать на месте.
— Осторожнее, милая.
Я склонила голову набок и начала изучать выражение его лица.
— А что? Мы ведь больше не пара…
Его веснушки потемнели от боли.
— Ты моя пара во всех смыслах этого слова, Несс Кларк.
— Я не имела в виду…
Я схватилась за его плечи, и мои бледные пальцы сжали его загорелую кожу.
— Это прозвучало как-то неправильно.
Я обвила его шею руками.
— Я люблю тебя, — прошептала я. — Никогда не сомневайся в этом.
Держа одну руку подо мной, он поднял другую и заправил влажный локон мне за ухо.
— Я не сомневался в этом, пока ты не ушла.
Капли дождя начали падать из тёмных облаков, растянувшихся в полосу, которая набежала на раздутую луну. Они сверкали, падая на стеклянную поверхность бассейна.
— Прости меня, — прошептала я.
Он обхватил мой подбородок и поцеловал меня. И в течение долгого-долгого мгновения это было всё, что мы делали. И это было прекрасно и идеально, но я хотела большего. Я жаждала большего. Поэтому я снова качнулась в его сторону.
Он оторвал свои губы от моих губ.
Прежде чем он успел заговорить, я сказала:
— Моя овуляция ещё не наступила.
Сара научила меня использовать обоняние, чтобы рассчитать цикл, так как оральные контрацептивы не очень хорошо действовали на оборотней.
Вена на шее Августа начала пульсировать быстрее.
Я пожала плечами.
— На случай, если ты захочешь… Ну, ты знаешь…
— На случай, если я захочу заняться с тобой любовью в этом бассейне?
Жар пополз вверх по моей шее.
— Да.
Похоже, бассейн никак не помог бы мне охладиться…
Он переместил свои руки на моём теле, пока мы не подстроились друг под друга. Затем он большим пальцем отодвинул в сторону трусики моего бикини и опустил палец на мою пульсирующую плоть. В ожидании моего следующего шага, он провёл по мне пальцем.
Моё сердце колотилось так же сильно, как у моей волчицы, когда та чуяла свою добычу. Медленно, сантиметр за сантиметром, я опустилась на него.
Его большой палец замер, и по его телу пробежала дрожь. Он закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они сверкали так же дико, как звёзды, бушующие вокруг грозового облака.
— Я сдвинула твоё тело, — сказала я. — Мы никогда не говорили об этом, но я тебя сдвинула.
— Я знаю, милая. Меня чуть не убили.
Он вывел из меня палец, а затем ввёл его обратно.
Я одарила его застенчивой улыбкой.
— Похоже, из-за меня тебя часто хотят убить. Ты уверен, что тебе не будет лучше без меня? Ты, несомненно, прожил бы гораздо более долгую жизнь.
Выражение лица Августа наполнилось такой яростью и болью, что мне пришлось погладить его по подбородку.
— Я не хотела тебя злить.
— Я не представляю себя без тебя.
— Хорошо.
— Есть ты и я, Ямочки. Так всегда было, и так всегда будет.
От ощущения его плотной, бархатной плоти, аромата специй и дождя, исходящего от его кожи, и тембра его голоса, моё сердце бешено заколотилось в груди. Он отстранил моё тело, а затем вошёл в меня, заставив пульсацию спуститься ниже. Дождь начал усиливаться, создавая какофонию звуков, которая заглушала всё, кроме стука наших сердец.
Его губы завладели моими с такой силой, что его зубы врезались в мои. Я сжала ноги вокруг его тела, и возбуждение начало нарастать внутри меня, а затем стон вырвался из моего рта прямо в его рот, когда это ощущение охватило меня целиком. Он начал двигаться более энергично, и я вцепилась в его спину. Моё тело взорвалось от оргазма, который проник в мои вены и мышцы, ударил в мои сухожилия и кости, и обжёг мою кожу.
Он углубил поцелуй, зубами впившись в мою нижнюю губу. Когда вкус тёплой меди покрыл моё нёбо, новая волна удовольствия ударила по моим бёдрам и пронеслась по конечностям, заставив меня произнести его имя на выдохе.
Его ритм стал более резким, более настойчивым, хриплый звук царапал по стенкам
