Лекарство - Ксения Гранд
Внезапно вода испаряется, в лицо бьет свежий воздух. Легкие с трудом пытаются избавиться от скопившейся воды.
– … шишь меня? Ответь, прошу!
Этот голос, такой знакомый, такой приятный, родной. Вирджиния?
– Скажи хоть что-нибудь!
Нет, это не ее голос. Слишком высокий. Это голос Мирилин! Пытаюсь подать голос, но тот расплывается брызгами крови. Не могу… вдохнуть…
– … только не умирай!
Чувствую, как что-то впивается в запястье, хоть там и так живого места не осталось. Стоит только этому «чему-то» войти в руку, как кожа моментально покрывается мурашками. Легкие разглаживаются, как лист бумаги, всасывая драгоценный воздух. Крупицы кислорода разносятся по венам. Господи… наконец-то я могу вдохнуть! Будто в первый раз, так же тяжело и больно.
– Ты поправишься, слышишь? Все будет хорошо, инъекция поможет.
Чувствую, как руки приподнимают голову и кладут на колени. Вижу перед собой лицо Мирилин, побелевшее от страха, а в голове бесконечным кругом вертится только одна мысль: «Я жив, я выжил, я в безопасности».
* * *Закрываю глаза, а когда открываю, оказываюсь в совершенно другом месте – на площади. Вокруг шум и суматоха. Толпа кричит и тыкает руками куда-то в сторону. Где я? Что произошло? Кто я? Слишком шумно, ничего не понимаю, но сердце, колотящееся в груди, предрекает что-то неладное. Вижу только лица людей и заостренные в руках вилы. Они кого-то ведут, толкают в спину. Наверное, поймали вора. Подбегаю ближе и понимаю, что это никакой не вор. Это Дориан – мой брат! Что произошло? Куда они его ведут?
– Уважаемые жители Нью Дампфор! – из толпы отсоединяется мужчина. Да ведь я знаю его. Это жених Вирджинии! Что он здесь делает?
– Только что на ваших глазах был пойман виновник самого страшного из преступлений – убийства, – он поворачивается лицом к толпе. – Он был пойман на месте преступления и должен понести наказание за свой поступок.
Какое преступление, что за убийство? О чем они вообще гов… Только сейчас замечаю позади толпы клочья дыма, пепел, почерневшие остатки… нашего дома. Вернее, того что от него осталось. Боже! Нет! Только не это! Колени подкашиваются, и я падаю на землю. Папа, мама, Сидриан! Они были внутри! Смогли ли они выбраться? Смогли?
– Сожалею, никто не выжил.
Какая-то женщина помогает мне встать на ноги. Мне это удается с трудом даже с посторонней помощью.
– Кто это сделал?
– Виновник сего тебе хорошо знаком, Мирилин. Он перед тобой.
Роберт указывает в сторону Блэквуда. Но почему? Почему они все считают, что это он? Он не мог этого сделать! Это же его семья! Его родители, его маленький братик!
– Ложь! – слышу свой хриплый голос. – Мой брат не мог этого сделать!
– Хотелось бы верить, что это так, но боюсь тебя разочаровать. Мистер Бэллроуз был застигнут на месте преступления с огнивом в руках, а это весомое доказательство.
Блэквуд и есть мистер Бэллроуз? Должно быть, это фамилия отца, ведь он говорил, что носит фамилию матери.
– Зачем ему это делать?!
Роберт опускает взгляд. Его лицо принимает скорбное выражение, будто ему есть о чем скорбеть.
– Думаю, у меня есть ответ на этот вопрос, – он мягко подталкивает Вирджинию в спину, – скажи им, что рассказала мне.
Вижу, как на ее лице борются эмоции. Страх, переживание, стыд, решительность. Последняя все же берет верх.
– Мы с мистером Бэллроузом младшим познакомились на ярмарке. Это было еще до моего обручения с мистером Ленгдоном.
Она бросает взгляд на Роберта и после его кивка продолжает:
– Тогда я купила у его семьи часы для гостиной. После этого он стал ходить за мной тенью. На рынок, в парк и даже ко мне домой. Он приходил ночью, бросал камушки в окно и просил выйти… – она запинается, судорожно вдыхает воздух. – Вскоре его визиты стали чаще, а поведение настойчивее. Я просила, умоляла, доказывала, что мы друг другу не подходим. Так уж распорядилась судьба, что нам не суждено быть вместе, даже несмотря на присущее мне сострадание к нему. Его родители никогда не примут девушку из высшего общества в свою семью. Из-за них этому никогда не бывать.
Замечаю, как меняется лицо Роберта. Ему явно неприятно то, что она говорит.
– Это правда. Однажды на рынке мистер Бэллроуз старший набросился на меня с проклятиями, говоря, что я совращаю его сына. Но Дор… – она делает запинку, – мистера Бэллроуза младшего поведение отца не огорчило. В ответ он подарил мне это, – Вирджиния снимает с шеи медальон с лилией, – и сказал, что более их семья никогда нас не потревожит. Это было вчера вечером, а сегодня…
Она переводит взгляд на догорающее здание. Глаза в слезах, нижняя губа дрожит. До чего хороша, актриса! Как она может так нагло врать этим людям? Ведь Блэквуд ни в чем не виноват. Он не приставал к ней, не докучал визитами, не поджигал свой дом и уж тем более не убивал семью! Вчера вечером он корчился от боли, захлебываясь собственной кровью на берегу реки, когда ее жених со своими дружками заливались смехом. Блэквуд не сделал ничего дурного, кроме того, что доверился этой проходимке! Но Мирилин этого не знает, и люди на площади не знают. Она смотрит на медальон в руке Вирджинии, затем на Блэквуда и чувствует себя такой беззащитной, будто это ее сердце только что проткнули ложью, а не его. И даже без слов становится понятно – она верит. Всему. Я это чувствую.
– Это же медальон мамы… Как ты мог?
Невинный взгляд Вирджинии, ухмылка Роберта и обвинение в глазах местных жителей. Ломают самообладание Блэквуда на части. Мои руки, руки Мирилин впиваются в его воротник, трясут изо всех сил. Толпа набрасывается с палками, желая справедливости. А он стоит ни жив ни мертв и ничего не говорит, даже не сопротивляется. Что он может сказать? Все уже сказано за него, слишком много и слишком убедительно. Ни одно оправдание в мире не опровергнет в глазах толпы слова аристократки из уважаемой семьи. Если Блэквуд даже найдет силы, кому поверят: ему или ей?
– Я помогала тебе! Я спасла тебя!
Глаза невыносимо пекут, по щекам бегут слезы. Чувствую, как руки отпускают ворот Блэквуда, а ноги уносят меня подальше от происходящего. Последнее, что вижу, это его лицо и трость мясника, которая разбивает левый висок в кровь.
Вскакиваю так резко, словно выныриваю из холодной воды. Трудно дышать. Хватаю ртом воздух, но он ускользает от меня. Судорожно осматриваюсь и понимаю, что я в шалаше. Блэквуд на своем месте. Я вернулась! Господи. Поднимаюсь и выбегаю наружу. Что, черт возьми, это было? Это ведь не то, что
