Дженнифер Арментроут - Отсчет

Было уже поздно, когда мы вернулись в дом. Кэт с Ди приготовили спагетти. В основном стряпала Кэт, так как Ди старалась разогреть все с помощью своих рук, и это обычно приводило к катастрофическим последствиям. Бет помогла испечь чесночный хлеб, и было приятно видеть, что она встала и активна. Я почти не помнил, какой она была до того, как попала в «Дедал». Но точно знал, что раньше она была более разговорчивой.

И больше улыбалась.

После ужина я помог Кэт навести порядок. Она мыла посуду, а я вытирал. В кухне стояла посудомоечная машина, Люк даже счел нужным подчеркнуть это обстоятельство, но я подумал, что скучная работа успокаивает. Мы не разговаривали, но наши локти и руки постоянно соприкасались, и в этом чувствовалось что-то интимное, Каким-то образом у Кэт на носу оказалась пена. Я вытер ее, и Кэт усмехнулась, и, черт побери, видеть ее улыбку было все равно что нежиться в солнечных лучах. Она заставляла меня чувствовать и думать о многом, включая самое сокровенное, о чем я, вероятно, никогда не сказал бы вслух.

К тому моменту, когда мы уже почти закончили с уборкой, у нее слипались глаза. Я довел ее до гостиной, и она плюхнулась на диван.

– Ты куда? – спросила она.

– Закончу дела на кухне. – Я набросил на нее старое лоскутное одеяло. – Отдохни немного. Я скоро вернусь.

Проходя через комнату отдыха, я услышал, как Арчер и Ди разговаривают в одной из комнат. Я тормознул уже на полпути туда, выругавшись себе под нос: Ди тоже нужно с кем-то поговорить. Просто я хотел, чтобы это был не он.

Я долго стоял в темном коридоре, таращась на старомодные деревянные панели, пока не заставил себя вернуться в кухню.

Ди не возьмет его в «Олив Гарден». Это недопустимо.

Схватив мокрое кухонное полотенце, я кинул его на стол и убрал грязь после Люка. Спагетти и его неумение есть аккуратно сочетались не очень хорошо. Закончив, я взглянул на часы. Почти полночь.

– Ты солгал Кэт.

Я обернулся на звук голоса брата, уже зная, о чем он говорит.

– Ты бы сделал то же самое.

– Да, но рано или поздно она узнает.

Взяв со столешницы бутылку воды, я осторожно подбирал слова.

– Меньше всего я хочу, чтобы она узнала прямо сейчас о том, что ее лицо показывают во всех национальных новостях. Она же не будет беспокоиться о себе и о том, как придется из этого выпутываться.

Она будет сходить с ума из-за своей мамы. А что сейчас мы можем сделать? Ничего!

Доусон оперся о стойку и сложил на груди руки. Он уставился на меня, а я – на него. Понимая, что означает этот взгляд, насупленные брови и решительно сжатые челюсти, я вздохнул.

– Ну?

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Я забарабанил пальцами по бутылке с водой.

– Неужели?

– И почему ты вдруг решил заняться домашним хозяйством. Ты сомневаешься в правильности того, что затеял.

Я долго не отвечал.

– Да, я задаюсь таким вопросом.

– Это не только ты. Это мы все. Мы все сделали это.

Доусон остановился, глядя в окно над раковиной в темную пустоту, окружавшую дом.

– Я бы сделал то же самое снова.

– Да? Зная, что Эш и Эндрю умрут?

Звук их имен отозвался во мне острой болью.

Он пробежал рукой по волосам.

– Не думаю, что ты ожидаешь от меня ответа на этот вопрос.

Я кивнул. Мы ответили бы на этот вопрос одинаково. Что это говорит о нас?

Доусон тяжело выдохнул.

– Как, черт возьми, это могло случиться? Они были нашей семьей. Без них мир уже не будет прежним. Они не заслужили такой смерти.

Я потер челюсть.

– И Мэтью…

– Ублюдок Мэтью, – выплюнул брат, прищурив глаза.

Я отодвинул в сторону бутылку и посмотрел на Доусона.

– Мы сделали то же самое, брат. Мы рисковали жизнями людей, чтобы спасти Ди и девчонок.

Он покачал головой.

– Это другое.

– Да?

Доусон ответил не сразу, помолчал.

– Что ж, тогда и мы ублюдки.

Я сухо усмехнулся.

– Да, и мы.

Он посмотрел на меня, и его губы скривились.

– И что же мы собираемся делать?

Я открыл рот, но снова рассмеялся.

– Черт побери, кто это знает? Думаю, мы должны подождать и посмотреть, каковы будут последствия. Мне нужно придумать, как сделать так, чтобы Кэти выглядела невинной жертвой. Она не может прятаться вечно.

– Никто из нас не может, – мрачно проговорил он. А потом добавил: – Я бы заплатил большие деньги, чтобы узнать, что сейчас думают Старейшины.

– Это несложно. Вероятно, они хотят наши головы.

Доусон пожал плечами и надолго замолчал. Что бы он ни собирался сказать, я знал – он полон сомнений.

– Знаю, сейчас не лучшее время, – решился он. – Черт, не уверен, что для этого вообще существует правильный момент, но, кажется, после того, что произошло с Эш и Эндрю, я должен вообще помалкивать.

Мои мышцы напряглись.

– Просто выкладывай начистоту.

– Ладно. Хорошо. Мне и правда нужно сказать об этом тебе, потому что… ну, я считаю, что кто-то кроме нас должен узнать.

Верхняя часть его скул вспыхнула, а я абсолютно не представлял, к чему он ведет этот разговор.

– Особенно когда это становится все более заметным и…

– Доусон.

Он сделал глубокий вдох и сказал два слова, которые взорвали мой мозг:

– Бет беременна.

Я открыл рот, но слов не было. Вообще никаких.

– Да, именно так, она беременна, – торопливо добавил Доусон. – Вот почему она сильно уставала и я не хотел, чтобы она что-либо делала в Вегасе. Слишком рискованно. И путешествие действительно утомило ее, но… но да, у нас будет ребенок.

Я уставился на него.

– Черт…

– Знаю, – Его лицо расплылось в улыбке.

– …подери, – закончил я, потом покачал головой. – То есть я хочу сказать – поздравляю.

– Спасибо.

Он переступил с ноги на ногу.

Я чуть не спросил, как Бет забеременела, но вовремя остановился, до того, как задал этот дурацкий вопрос.

– Ох. У вас… у вас будет ребенок?

– Да.

Я схватился за край столешницы. Ошеломленный новыми сложностями нашей жизни, я мог думать только о тех детях в «Дедале» – об Истоках. Дети мужчин-Лаксенов и женщин-гибридов – такая редкость, что если в «Дедале» узнают об этом…

Я не смог закончить мысль.

Доусон испустил дрожащий вздох.

– Слушай, не молчи, пожалуйста.

– Э… какой… какой у нее срок?

Кажется, в обычных обстоятельствах люди спрашивают именно об этом.

Его плечи расслабились.

– Около трех месяцев.

Проклятье, должно быть, у них была чертовски страстная встреча после разлуки.

– Ты зол, да? – спросил он.

– Что? Нет. Я не злюсь. Просто не знаю, что сказать.

Я все думал о том, что через шесть месяцев у нас появится младенец, способный поджарить мозг одной лишь силой мысли, если не получит свою игрушку.