Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова
В дальнем конце зала находится алтарь, который освещает сотня свечей, расставленных на узких каменных полках, сплошь залитых свечным воском. На алтаре, запертый в стальную клетку, стоит деревянный бочонок. Эликсир. Дрю говорил, ключи от клетки хранятся лишь у Давоса, он же раздавал охотникам драгоценный напиток, наливая каждому лишь по золотой чаше размером чуть больше наперстка, стоящей сейчас под краном.
Я начинаю прикидывать, как можно раздобыть ключ, когда весь наш план внезапно идет наперекосяк.
– М-Мардиос? – заикаясь, бормочет кто-то позади меня. Я оглядываюсь через плечо. К невозмутимому Вентосу подбегает другой охотник. Судя по всему, кто-то узнал мужчину, чей облик принял здоровяк. – Мардиос, это… – он вытаскивает серп, – порежься, монстр.
– Я не монстр. Обычный охотник, который наконец-то нашел дорогу назад, – отвечает Вентос, измученно вздохнув для пущей убедительности. Вокруг него собирается все больше охотников.
Не желая мешать здоровяку, я отхожу в сторону. На меня никто не обращает внимания.
– Тогда докажи это, порезав руку.
– Я уже располосовал себе большой палец, чтобы попасть внутрь. – Вентос складывает руки на груди. – Чего еще вы хотите? Чтобы я отрезал себе ухо?
– Хватит юлить. – Охотник выставляет вперед серп. Из настоящего серебра. Если вампир зацепит его подбородком, всей маскировке конец.
Висящим на бедре серпом Вентос надрезает себе запястье и тут же размазывает по нему кровь.
– Вот. Убедились?
Я облегченно вздыхаю, когда другой охотник опускает серп. К счастью, оттенок крови Вентоса никто не замечает, как и то, что под размазанной по коже кровью рана уже затянулась. Их интересовал только сам процесс пореза.
– Осторожность никогда не помешает. А ты сам на себя не похож.
– Я целый месяц блуждал по болотам. – Вентос припоминает истории, которые я рассказывала ему сегодня, перед самой отправкой в этот мир.
– Как же ты выжил? – любопытствует другой охотник.
Вентос выдает им историю о травме головы, после которой в мозгу словно сгустился туман. Он гораздо умнее и держится намного убедительнее, чем я могла бы предположить. Какое облегчение! Наблюдая за ним краем глаза, я медленно обхожу зал по периметру, стараясь не вызывать подозрений.
Если он достаточно долго сможет удерживать их внимание, возможно, мне удастся раздобыть эликсир. Вряд ли клетка такая уж прочная, на ней уже заметны следы возраста. Наверняка в металле есть какое-нибудь слабое место, которым я смогу воспользоваться. И тогда…
– Что здесь за суматоха?
Я застываю на месте. Сердце начинает биться где-то в горле. Второй раз за сегодняшний вечер я с трудом сдерживаю вызванный эмоциями стон, полный боли и облегчения.
– Мардиос вернулся, – сообщает первый охотник.
– В самом деле?
Я медленно поворачиваюсь лицом к говорящему. Голос стал другим, более низким и грубым. И все же я узнала бы его где угодно. Как и мужчину, стоящего сейчас у подножия лестницы, ведущей из зала на верхние этажи, в полном охотничьем облачении. Без серпов, но с тростью в руке, которую я видела прежде у Давоса. Его запавшие глаза окружены тенями, но взгляд такой же острый, как и у сидящего на плече ворона.
Мой брат Дрю, которого избрали главным охотником.
Внезапно к горлу подступает тошнота. В проклятой птице на его плече есть нечто противоестественное, и мне хочется закричать, чтобы она убралась подальше от моего брата.
«Он не для тебя, – мысленно бросаю я ей. – И тебе не достанется».
Похоже, общение с вампирами изменило меня сильнее, чем я полагала. С негодованием и ужасом я взираю на брата, занявшего один из высших постов в Охотничьей деревне. Свои одежды – символ власти – он носит с немалой гордостью, но я теперь в его глазах стала врагом.
Будет ли он во исполнение своих новых обязанностей преследовать меня за то, что я сделала? Я потираю впадину у основания шеи, где нанесена метка Рувана. Даже если кровная клятва перестанет действовать, смогу ли я вернуться сюда? Есть ли здесь для меня место?
– Во время ночи кровавой луны никто не выжил.
– Я выжил, – настаивает Вентос.
– Вижу. Хотелось бы знать как. – В голосе Дрю по-прежнему звучит некая неестественная мелодичность, которой я никогда не слышала у него прежде, даже в шутку. Сейчас манерой говорить он до жути напоминает Давоса. Как и неприятной улыбкой. – Пойдем обсудим все наедине.
Я отступаю назад, стремясь укрыться за спинами охотников. Надеюсь, Дрю не смотрит в мою сторону. Не стоит слишком пристально на него таращиться, иначе рискую привлечь внимание. Прежде мы всегда чувствовали на себе взгляды друг друга. И все же я не могу заставить себя отвернуться.
«Мой брат жив!» Пусть даже Дрю теперь главный охотник и его, несомненно, возмутят мое поведение и попытки помочь тем, кого мы всегда считали врагами, меня успокаивает ощущение того, что он все еще существует по ту сторону связывающей нас нити.
Как и Руван, надеюсь – если меня не подводят чувства.
Дрю с Вентосом шагают в дальний конец зала, к арочному дверному проему слева от алтаря, почти полностью скрытому в тени. Они пропадают из вида, а остальные охотники возвращаются к своим делам. Вскоре оживленно болтающие мужчины и женщины начинают расходиться. Я же направляюсь поближе к алтарю и бочонку с эликсиром. Усевшись на одну из ближайших скамей, делаю вид, что полирую лежащий на коленях серп.
Может, взять эликсир сейчас? Я бросаю взгляд через плечо. Нет, в зале еще слишком много народу.
Постепенно я теряю ощущение времени. Минуты ускользают прочь, сливаясь в часы. Ночь начинает редеть, как шевелюра у лысеющего мужчины.
А Вентос все не возвращается.
Я снова оглядываюсь через плечо. В зале остается лишь трое охотников. Они сидят в задней части, склонив головы в какой-то молитве – возможно, просят за охотников, еще не вернувшихся сегодня с болот. Наверное, лучшей возможности уже не будет. Нужно сейчас же подобраться к бочонку.
Однако вместо этого я огибаю алтарь и проскальзываю в дверь рядом с ним, по пути придумывая, как объяснить брату, когда он узнает меня, что я здесь делаю и для чего мне понадобился эликсир. Но в комнате никого нет.
Зато возле стены стоит стеллаж с бочонками, похожими на тот, что покоится на алтаре. Интересно, что в них? В Охотничьей деревне пшеница – слишком ценный
