Безжалостный - Екатерина Юдина
— Нет. Через этого человека мы выйдем на того, кто его нанял. И то, что произошло сегодня, учтем. У охраны были слабые стороны, о которых мы не знали. Эти бреши будут закрыты.
Миллиган спросил, этого ли человека я пару дней назад видела в саду. Я ответила что-то невнятное. Наверное, поняв, что пока со мной разговаривать бесполезно, он меня отпустил.
Купив кофе, я медленно пошла к сестре. Иногда останавливалась на ступеньках или вовсе садилась на них. Мне требовалось время, чтобы переварить услышанное. Но также создавалось ощущение, что целой вечности для этого не хватит.
Большую часть жизни я прожила в этом городе. В достатке, тишине и покое. О каких-то преступлениях узнавала лишь из новостей, но все они происходили где-то далеко и казались чем-то едва ли не из другого измерения.
Конечно, я узнала, что такое жестокость, когда меня начали травить. И это показалось мне таким ужасным… Но по сути меня просто поливали грязью в чатах, шпыняли и толкали. А я думала, что это конец моего мира.
Сегодня же я увидела человека, который желал убить. Он ранил ножом телохранителя и стрелял из пистолета. Желал лишить жизни Мейсона и Рите.
И теперь я понимала, что моя жизнь не будет прежней. Теперь я видела ее с другой стороны. Если до сего момента на моих глазах и оставались розовые очки (пусть и потрескавшиеся), то теперь они слетели окончательно.
* * *
Когда я вернулась к Рите, кофе уже остыл, но это волновало нас меньше всего. Врачи все еще не выходили. Информации о самочувствии Мейсона тоже не было.
А ведь уже прошли часы.
Умом я понимала, что для спасения жизни Рида сделают все возможное и даже больше. Им займутся лучшие врачи… Но меня это не успокаивало. Пока ничто не могло этого сделать.
Сидя на диване, я пила кофе и раскачивалась. Носком домашнего тапка водила по полу и не моргая смотрела в одну точку. Наверное, выглядела как сумасшедшая.
Рите все еще мостилась на полу. Плакала. Беспрерывно что-то лепетала. По большей степени разговаривала сама с собой. Не я одна выглядела, как лишившаяся рассудка. Примерно что-то такое с нами и происходило.
Время близилось к утру, когда дверь открылась и в коридоре появился врач. Мы тут же подскочили и побежали к нему.
— С господином Ридом все хорошо, — сказал мужчина, прежде чем мы успели добежать до него. — Его жизнь вне опасности.
Мы с Рите переглянулись, широко раскрыли глаза и бросились друг к другу с объятиями. Мы обнимались, прыгали и опять ревели. Были готовы кричать и вновь устраивать хаос, но уже теперь от радости.
— С ним точно все хорошо? — спросила Рите у врача, когда нам наконец-то удалось взять себя в руки. — Мы можем увидеться с Мейсоном?
— Операция была сложной, но прошла успешно. Господин Рид слаб, и ему нужен отдых. Поэтому, хотя он и в сознании, посетителей к нему пока не пустят.
— Мы буквально на минуту, — попросила я. Нет, взмолилась.
Нам пришлось долго уговаривать врача, но в итоге мы добились желаемого. Нас пропустили.
Пока нас вели к палате Мейсона, мы с Рите несколько раз повторили друг другу, что следует быть потише. Рид только после операции, и ему нужен покой. Но, когда дверь открылась и нас пустили к Мейсону, мне стоило колоссальных сил не сорваться с места и не наброситься на него, чтобы сию секунду обнять.
Выглядел Рид действительно плохо. Кожа бледная, под глазами темные круги. Он был лишь в больничных штанах. Торс был перемотан бинтами, и, смотря на это, я только сейчас поняла, куда попала пуля.
— Брат… — всхлипывая, прошептала Рите, пойдя к Мейсону.
Я последовала за ней и, приблизившись к Риду, посмотрела в его глаза. Наверное, ему сейчас было по-настоящему плохо, но даже в такой момент лишних эмоций в черных зрачках я не увидела. Лишь сильную усталость.
— Как ты? — спросила, беря его огромную ладонь в свои маленькие. Обычно кожа Рида была горячей, но сейчас показалась в разы прохладнее. Прикусив нижнюю губу, я в который раз прикусила уже имеющуюся там ранку. Стало больно, но все равно неощутимо по сравнению с тем, что я чувствовала сейчас, смотря на такого Мейсона.
— Хорошо, — ответил Рид. Его голос был непривычно хриплым.
— По тебе не видно, что хорошо. — Рите руками оперлась о край его кровати. — Но… я так испугалась…
— Врачи сказали, что вы бегали по больнице и вас не могли успокоить. — Мейсон перевел взгляд с меня на Рите.
Мы с сестрой синхронно опустили головы. Уже сейчас нам было стыдно за свое поведение, но пока мы еще тонули в эйфории понимания, что жизнь Мейсона вне опасности.
— Просто мы сильно переживали, а нам ничего не говорили, — сказала Рите. — Тебе что-нибудь нужно? Мы можем что-то сделать для тебя?
— Со мной все хорошо. Как вы?
— В нас, в отличие тебя, пуля не попала, — произнесла я, пальцами гладя его ладонь и замечая, что Мейсон смотрит на это.
— Я хочу, чтобы сейчас вы были под присмотром Миллигана, — сказал Рид.
Ему было трудно разговаривать. Мы с Рите это прекрасно видели, поэтому, когда буквально через несколько секунд пришел врач и сказал, что пора уходить, поняли, что Мейсону действительно требуется покой.
Но все же я выпросила одну минуту наедине с ним, и, когда Рите ушла, тут же наклонилась и поцеловала Рида. В губы, щеку, лоб, скулу. Я отчаянно осыпала его поцелуями, все еще сжимая его ладонь в своей и чувствуя, что по щекам опять текут слезы.
— Я… так рада, что с тобой все хорошо, — прошептала, прикоснувшись к его щеке дрожащими пальцами. — Я… я… так переживала.
— Не плачь. — Его ладонь в ответ легла на мою щеку. Насколько же холодной она была… — Тебе страшно?
— Уже нет. — Я качнула головой, наклоняясь и своим лбом прикасаясь к его. — С тобой все хорошо. Значит, мне больше не страшно.
Я вновь прикоснулась своими губами к его. И Мейсон ответил. Этот поцелуй был медленным, но, наверное, самым чувственным и эмоциональным из тех, которые у нас были. Практически отчаянным. С привкусом моих слез.
За этим поцелуем я не смогла уследить за временем, и минута, которая была выделена нам, слишком быстро прошла. В палату вошел врач и сказал, что мне следует уходить.
— Отдыхай, — сказала, напоследок опять своими губами касаясь его. — Скоро опять увидимся.
— Буду
