Ким Харрисон - Тень демона

А еще надо позаботиться о твоем жилище, — он поднял на меня взгляд. — Ты уверена, что не хочешь жить здесь? Можешь забрать себе мягкую подушку.

Я закрыла глаза и постаралась собраться с силами.

— Пожалуйста, не начинай.

У меня есть шанс, правда?

— Ну все, иди, иди… — сказал Ал быстро. — И вот еще что. Извини, что был так груб. Я не знал, что в тебе это есть.

Я открыла глаза и увидела, как он сделал крошечный лей-линейный жест, перед тем как линия забрала меня. Теплая и солоноватая на вкус, она скользнула в меня, растворяя меня в ничто. Осталась только память. Я постаралась прислушаться к линии, как мог Биз, судя по его словам, или почувствовать невесомый цвет, но ничто не могло пройти сквозь мой защитный круг. Ал даже взял копоть за переход, что, по моему мнению, было странно. Когда проклятие коснулось моих мыслей и создало меня по моей памяти, я почти без труда поймала равновесие, Мои джинсы все еще воняли Безвременьем, но ноющие мышцы, болящая спина и раздробленное колено чувствовали себя прекрасно. Похоже, что маленький жест, который сделал Ал перед тем, как отправить меня домой, был исцеляющим проклятием, поскольку путешествие по линиям не делало этого с человеком. Я пробовала.

Стены пентхауса Трента с мерцанием возникли передо мной, и послышались тихие звуки музыки. Похоже, Пирс освоил mp3-плеер. Мои пыльные ботинки вжались в ковер, и я вздрогнула, неожиданно получив свое тело обратно, и холодный, сухой, кондиционированный воздух ударил в меня.

Пирс стоял у окон, наблюдая за светом невидимого восхода, разлившимся над заливом. Его поза выдавала беспокойство, и он явно не знал, что я вернулась. Туман рассеялся, и Алькатрас стал видимым. Я сделала вздох, и колдун повернулся.

— Ты вернулась, — констатировал он, его голос не говорил мне ничего о его настроении, но черты лица… Все это было там. Его голубые глаза были полны беспокойства, страха и облегчения одновременно. Он не двигался ко мне, и я больше не знала, где мы находимся. Он явно был рад моему возвращению, но не достаточно, чтобы коснуться меня. Он не был достаточно уверен в будущем, чтобы пересечь комнату и сказать мне, что сегодня все будет хорошо, что я увижу, как придет и уйдет полночь — и все наладится.

— Я вернулась.

Не глядя на него, я осторожно положила зеркало вызова и бросила сверток на кофейный столик. Боже, от меня воняло. Не думаю, что отельное мыло сможет перебить жженый янтарь. Пятидесятипятигалонная бочка томатного сока могла бы.

Пирс помедлил, потом направился к стулу около окна, поднял свое длинное, тяжелое хлопковое пальто и надел его.

— Почему так долго? Каламак устроил тебе неприятности?

Почему меня волновало, что он подумает?

— Ал устроил мне неприятности, — сказала я коротко, не желая обсуждать это.

Пирс помедлил, поправляя воротник, и посмотрел на меня из-под лохматой челки.

— Ты в порядке?

Я кивнула, колдун повернулся к зеркалу и принялся расправлять рукава пальто.

— Куда ты собрался? — спросила я, поскольку было заметно, что он уходит.

Его глаза встретились с моими в зеркале.

— Хочу пообщаться с Вивиан.

Обо мне?

— Пирс… — начала я, вспоминая слова Тритон о моих шансах. Изгнанный колдун, выступающий за меня, не поможет.

— Не о тебе, — сказал он и взял свою шляпу со стойки рядом с дверью. — Я хочу попытаться вернуть себе свое место в Ковене, и мне нужно узнать ее мнение об этом. Это даст тебе еще один голос за.

Мои губы разошлись.

— Но ты был мертв! — возразила я, и Пирс повернулся ко мне, его потемневшие глаза улыбались.

— Был, — согласился он, наклонив голову. Лица под шляпой почти не было видно. — Это хитрое слово «был». Однажды став членом Ковена, остаешься им на всю жизнь, а я жив.

Его улыбка стала шире, взгляд расфокусировался.

— Разве это не разрушит все каноны? Член Ковена, который одновременно является фамилиаром демона? Это заставит тебя выглядеть немного более… ручной.

Сосредоточив взгляд, он сделал шаг к двери и остановился.

— У тебя же есть телефон? Позвони мне, если возникнут неприятности.

Я качнула головой. Он хочет попытаться восстановить свое членство в Ковене. Бьюсь об заклад, это изменит ставки в Безвременье, если кто-нибудь узнает.

— Хорошо, — отозвался Пирс, и я ничего не сделала, совершенно шокированная, когда он наклонился ко мне и подарил быстрый, почти незаметный поцелуй. В губы. А потом исчез прежде, чем я успела найти запах красного дерева в своей душе.

— Пожелай мертвецу удачи, — сказал он, стоя наполовину в коридоре, наполовину в моей жизни.

— Удачи, — прошептала я, и дверь закрылась. Он поцеловал меня?

Он поцеловал меня, а я, как дура, ничего не сделала. Не то, чтобы прежде он меня не целовал, но в его мыслях явно что-то изменилось с того момента, как я забрала Трента в Сиэтл. Когда я уходила, он был холоден и задумчив — зол на меня за то, что я сорвала его попытку убить Ала, и это было справедливо. Я не пыталась извиниться, и он знал, что я сделаю это снова в мгновение ока. И все же он поцеловал меня и отправился предъявить свои права на свое прежнее место, чтобы помочь мне?

Мне хотелось сомневаться в этом. Хотелось верить, что это была ловушка, призванная спасти его собственную репутацию и, возможно, найти выход из его рабского положения у Ала. Тогда мое сердце было бы в безопасности. Но маленькая, мудрая часть меня знала, что, несмотря на всю его черную магию, все дерьмо, которое он сделал в моей жизни, Пирс был честен, верен и не опустился бы так низко. Если он пытался помочь это было по-настоящему. Он отодвигал свои собственные желания, чтобы выполнить мои, и знать об этом было страшно. Эта жертва с легкостью позволяла мне возвести Пирса в ранг героя, звала закрыть глаза на темные стороны его натуры и снова почувствовать напряжение от влюбленности.

Но не в этот раз, поклялась я, мои руки сжались в кулаки, и я стерла вкус красного дерева со своих губ. Пирс — черный колдун, который использует запретную магию, чтобы убивать тех, кто угрожает его жизни или жизням дорогих ему людей.

Я такая же, но это не значит, что я должна любить его за это.

Глава 18

Сначала я приняла душ в первой ванной, сверкавшей зеркалами и плиткой. Я до боли намыливала кожу головы, чтобы избавиться от остатков вони жженого янтаря, которой пропитались волосы. Отельный шампунь пах слишком по-мужски для меня, и я посчитала досадным предположение администрации гостиницы, что только мужчины будут арендовать верхний этаж. Но опять же, они, скорее всего, не знали, что Трента занесет в город с двумя женщинами. К счастью, у меня оставалось немного собственного шампуня и кондиционера, и я снова пахла клубникой и апельсинами.