Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки - Юлия Удалова
– Вы не заметили ничего странного в тот вечер?
– Абсолютно.
– Люсьена Бубл говорила, что как будто слышала с участка Видалей странные звуки. Словно вспышки магии.
– Ну да, она так и сказала инквизиторам, которые ее опрашивали, да только кто бы ей поверил, старой? – махнула рукой женщина. – Мне она потом вообще заявила, что видела демона подземирья прямо над участком Видалей. У нее уже ум за разум зашел, как вы не понимаете?
Я поморщился. Это у кого еще ум за разум зашел – ведь Видаль в тот вечер действительно посетил демон, которого глазастая старуха углядела. В то время, как ее сиделка, которая должна была постоянно находиться при ней, либо отсутствовала, либо спала.
Кажется, зря я прокатился за тысячи километров.
И дальнейший бесполезный разговор с не особо приятной Хэйзел это подтвердил.
На этот раз интуиция меня подвела.
Нужно было поскорее вернуться к Макси.
Я уже собирался покинуть двор Бараби – почти подошел к калитке, как Хэйзел окликнула меня.
– Полковник Роуэн… Я кое-что вспомнила – может, это пустяк, но все-таки...
До чего раздражающая женщина…
– Говорите.
– Однажды Бубл проболталась, что узнала какой-то секрет. Очень важный секрет. Тайну.
– Возможно, это была очередная сказка, которую она придумывала? – выгнул бровь я.
А сам почувствовал – вот оно. Ради этого я сюда и ехал!
– Если бы это была сказка, старушка рассказала бы ее во всех подробностях, понимаете? Она любила болтать обо всяком. Но про тот «секрет» она проронила как-то по-особенному. С таким важным видом!
– По-особенному? – медленно переспросил я, чтобы заставить ее вспомнить и навести на мысль.
– Знаете, так хитро ухмыльнулась… – задумчиво проронила женщина. – Как будто речь шла о… О чем-то постыдном. О любовном секрете.
Поблагодарив Хэйзел, я направился к своей машине.
Теперь я точно знал, что ездил в Валсец не зря.
Любовный секрет – это было что-то новенькое.
И это очень сильно перекликается с теми сентиментальными фразами из дневника, который сжигал неведомый вызыватель демона, и которые удалось зацепить Макси.
И, хотя дорога была влажной от дождя и требовала аккуратности, я разогнал кабриолет до максимума, торопясь вернуться в Твинбрук как можно скорее.
Я принял решение.
Я знал, что нужно делать.
В Твинбрук вернулся поздно вечером.
Уже на подъезде к городу было видно, как он изменился.
Горожане радостно готовились к завтрашнему фестивалю Святого Тома. Дома и улицы украшали гирляндами из искусственных томатов, разноцветными красно-зелеными флажками.
На центральной площади в свете прожекторов устанавливали большую фигуру святого, и руководил этим лично мой отец. Я заметил издалека, как он гневно отдавал распоряжения работникам, которые никак не могли поставить нечастного святого ровно – он все время заваливался вправо.
Не знаю почему, но отец особенно трепетно относился именно к этому фестивалю. Благодаря ему он стал чем-то вроде национального праздника Твинбрука.
На Ла Томатину к нам приезжали туристы из других частей королевства, а так же репортеры из столицы.
Я был в курсе, что Макси подписалась участвовать во всем этом, и сердце мое рвалось к ней, но в городе я не задержался – свернул с холма вправо, к городскому кладбищу.
Сторож посмотрел на меня очень странно и даже попытался заикнуться:
– Полковник Роуэн, вы же знаете, после захода солнца не положено…
Я только взглянул на старика, и тот тут же суетливо принялся отпирать замок на цепи, обмотанной вокруг витой ограды.
И тут же торопливо захлопнул ее за моей спиной, осеняя себя защитными рунами.
Это было логично, потому что сразу после захода солнца кладбище превращалось в подобие Хельмдолла – время и пространство здесь могло искажаться, образуя заломы и выпуская опасную нечисть.
Именно поэтому на ограде кладбища лежали те же самые чары, что стояли по периметру леса, защищая его от ночных чудовищ.
Вышла полная луна, освещая своим серебристым светом надгробия и памятники. Сейчас, в этой летней ночи, кладбище казалось тихим и безмятежным, как никогда, но я понимал, что эта тишина обманчива.
За любым поворотом, за любой могилой или прямо на ней мог открыться залом, выпуская сущности, с которыми лучше не встречаться в одиночку.
Я бы мог позвать на помощь Хенрика, позвать весь свой отряд, но к тому делу, которое задумал я, вряд ли стоило приобщать других инквизиторов.
Потому что я собирался сделать то, чему не учат в Академии инквизиции.
То, за что меня могли осудить мои же братья.
Но я с усмешкой подумал, что уже ступил со своей ведьмой на кривую дорожку…
Один запрещенный ритуал вряд ли был способен что-либо изменить.
Подсветив себе путь слабым зарядом магии, принялся искать надгробие.
При свете дня бы явно получилось это быстрее, но что-то подсказывало, что времени у меня особо нет.
Если оставить поиск могилы до утра, то для ритуала придется ждать следующей ночи.
А это в мои планы не входило.
В мои планы входило вернуться к Макси и не отходить от нее ни на шаг на этом дурацком помидорном празднике.
Всей своей кожей, всем нутром я чувствовал опасность, как будто кровожадные глаза наблюдали за мной…
Попробовал бы их обладатель только сунуться – сейчас я был не в настроении разводить с тварями долгие и обстоятельные разговоры.
Сейчас я вел себя здесь не как гость, а как хозяин, потому что другая тактика была неприемлема.
На поиск памятника с тем самым именем при свете луны ушло гораздо больше времени, чем я предполагал.
Я искал ее неподалеку от захоронения Ребекки Видаль, ведь они умерли в одном и том же году, хоть и были разного возраста.
В итоге могила отыскалась в совершенно противоположном конце кладбища среди захоронений сорокалетней давности.
«ЛЮСЬЕНА ПАТРИЦИЯ БУБЛ» было написано на памятнике, и годы жизни.
В отличие от Ребекки Видаль, старуху захоронили обычным способом, а не кремировали.
И это значит, я мог вызвать ее для допроса.
Хоть инквизиторам и строго воспрещалось применять в подобных случаях некромантские практики.
Курс по некромантии в академии был необязательным, платным и очень сложным. Всего несколько человек изъявили желание его пройти. И я в том числе.
Чтобы вызвать свидетеля из могилы требовался огромный заряд магии, а так же сложный многоступенчатый ритуал, включающий в себя много различных манипуляций и чтение наизусть заклинания, которое занимало не одну страницу «Анатомии Смерти».
Я понимал, что устал – две бессонные ночи в
