Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

— Да, — согласился Майк, — ты вникаешь в Бога.

Впервые он слышал такое точное выражение марсианской формулы на английском языке.

— Смешное слово — «вникать», но точное. Бог вникает в тебя, и ты по Святой любви обручаешься с его церковью для Вечного Счастья. Тебя целует кто-нибудь из посвященных, и поцелуй запечатлевается навсегда с помощью татуировки. Татуировка не обязательно должна быть большой — у меня она сделана по размеру благословенных губ Преподобного, — и наносится она на любое скрытое от взглядов место. Показывать ее нужно, входя на Собрания Счастья, которые устраивают посвященные.

— Я слышала об этих собраниях, — заметила Джилл, — но не знаю, на что они похожи.

— Собрание собранию рознь, — наставительно продолжала миссис Пайвонски. — Собрания простых верующих — это просто вечеринки с молитвами и, может быть, намеком на любовь. Там следует быть очень осторожным и разборчивым, чтобы не посеять раздор между братьями. Церковь очень строго следит, чтобы все было к месту и вовремя. Собрание посвященных — другое дело, там можно забыть об осторожности, потому что среди посвященных невозможны грех и раздор. Если ты хочешь напиться и отрубиться — пожалуйста, все знают, что это по воле Бога, иначе бы ты не захотел. Ты хочешь помолиться или запеть, или разорвать на себе одежду — пожалуйста: это тоже воля Бога. Никто ни в чем не усмотрит ничего дурного.

— Похоже на обычную дружескую вечеринку.

— Точно. И все преисполнены божественной благодати. Если ты просыпаешься утром с одним из посвященных братьев, ты знаешь: Бог захотел, чтобы вы с ним были счастливы. Все, кого целовал Фостер, могут принадлежать тебе, и ты — им всем. — Она задумалась. — Ого, как ваше разделение воды. Ты понимаешь, Майк?

— Вникаю, — согласился Майк.

— («Майк???»)

— («Подожди, Джилл. Подожди, и ты поймешь»).

— Одной татуировки мало, чтобы попасть на Собрание, особенно в чужую церковь, — продолжала Патриция. — Я, узнав маршрут цирка, рассылаю по церквям тех городов, где буду выступать, свои отпечатки пальцев. Их должны опознать по картотеке посвященных. Я лучше пропущу день у Тима, но обязательно пойду на Собрание Счастья или на воскресную службу. Очень часто я просто стою на собрании, а все рассматривают мои священные и непревзойденные картины. Каждая секунда такого выступления — блаженство. Иногда мы с боа разыгрываем Деву и Змия, тогда приходится маскировать татуировку. Кто-нибудь из братьев играет Адама, нас изгоняют из рая, и проповедник объясняет, что это значит на самом деле, а не врет, как это делают католики. И мы у всех на глазах вновь обретаем невинность, и все следуют нашему примеру. Всем нравится мой поцелуй Фостера, потому что меня поцеловал именно Фостер, который вот уже двадцать лет на небесах. Подлинность моего поцелуя тоже засвидетельствована. Иногда я рассказываю, как это было.

Миссис Пайвонски после недолгого колебания начала рассказывать, и весьма подробно, историю поцелуя. Джилл поймала себя на том, что разучилась краснеть. Потом она вникла, что Пэтти похожа на Майка, они оба невинны, в их деяниях просто не может быть греха. Ей вдруг захотелось, ради счастья Пэтти, чтобы Фостер на самом деле оказался святым, который навеки спас душу Пэтти от греха.

А Фостер-то! Боже правый!

Джилл вспомнила комнату со стеклянной стеной и мертвые глаза Фостера, казавшиеся живыми. Она подумала, что вряд ли захотела бы принять его поцелуй, и даже вздрогнула. Джилл поскорей прогнала воспоминание, но Майк его перехватил. Она почувствовала, что он улыбается.

Джилл поднялась.

— Пэтти, к которому часу тебе нужно быть в цирке?

— Да уж пора.

— Уже? Отправление в девять тридцать.

— Малыши скучают. Ревнуют к обществу.

— Сказала бы им, что идешь на Собрание Счастья.

Патриция рассмеялась и обняла Джилл.

— Я ложусь спать, — улыбнулась Джилл в ответ. — Когда тебя завтра будить?

— Если я приезжаю к восьми, я успеваю проверить, как погрузили малышей. Буди в семь.

— Завтракать будешь?

— Нет, а то в дороге нечего будет делать. Кофе выпью с удовольствием.

— Я сварю. Ладно, воркуйте. Майк по ночам не спит.

— Совсем?

— Совсем. Он думает.

— Вот тебе еще один знак. Я знаю, что Майк святой, и он сам это скоро узнает. Твое время еще придет, Майк.

— Может быть, — сказала Джилл. — Майк, я засыпаю на ходу. Отнеси меня, пожалуйста, в постель.

Джилл поднялась в воздух и поплыла в спальню. Постель раскрылась, Джилл опустилась на нее и сразу же заснула.

В семь часов она проснулась и заглянула в соседнюю комнату. Свет был погашен, шторы опущены, но Майк и Пэт не спали. Джилл услышала, как Майк произнес с нежной уверенностью:

— Ты есть Бог.

— Ты есть Бог, — откликнулась Патриция странным голосом, как в трансе.

— Джилл есть Бог.

— Да, Майк. Джилл есть Бог.

— И ты есть Бог.

— Ты есть Бог. Ну, Майк, ну!

Джилл тихонько прошла в ванную и принялась чистить зубы.

Умывшись, она сообщила Майку, что уже не спит. Он принял сообщение. Когда Джилл вернулась в гостиную, шторы были подняты и в окна светило солнце. Джилл расцеловала друзей.

— Ты есть Бог, — сказала Пэтти.

— Да, Пэтти. И ты есть Бог. Бог во всех нас.

Джилл посмотрела на Пэтти и даже в ярком утреннем свете не обнаружила на ее лице следов усталости. Она знала, что это такое. Если Майку ночью нужно было общество Джилл, он помогал ей бодрствовать всю ночь. У Джилл возникло подозрение, что ее вчерашняя сонливость была делом рук Майка. Майк мысленно подтвердил.

— Кофе готов, дорогие мои. Есть еще банка апельсинового сока.

Счастливые, все уселись за стол. Патриция задумалась.

— Что с тобой?

— Ребята, что вы собираетесь есть дальше? У тетушки Пэтти тугой кошелек, и я подумала…

Джилл засмеялась.

— Извини, дорогая, это невежливо с моей стороны. Разве ты не знаешь, что Человек с Марса — богатый человек?

Миссис Пайвонски смутилась.

— Я слышала по стерео, но разве можно верить новостям?

— Пэтти, ты просто прелесть! Мне можешь поверить: мы братья по воде. Общее гнездо — не просто поэзия. Если тебе будут нужны деньги, говори. Любая сумма. В любое время. Пиши, звони. Лучше мне: Майк с деньгами обращаться не умеет. У меня на