Выкупленная жизнь (СИ) - Натали Лавру
— Я ничего не вижу.
— Ты прожил здесь столько, что должен ориентироваться с закрытыми глазами. Я покажу тебе твой дом.
— Я долгое время пытался вспомнить хоть что-нибудь. Бесполезно.
— Это я уже поняла. Так зачем ты пришёл ко мне?
— Я не могу без тебя. Знаю, это звучит глупо… Поначалу, когда я только очнулся после комы, мне всё казалось ненастоящим. Я не верил, что ты — моя жена, и твой приторно ласковый тон пугал. А ещё этот, якобы, друг, который постоянно отирался в квартире. Что ещё мне было думать?
— В то, что Максим — твой сын, ты тоже не верил?
— Не знаю. Тогда мне хотелось найти хоть какие-то связи с прошлой жизнью, доказательства, что я — это я.
— А попросить меня показать фотографии было нельзя?
— Я видел их. Себя я на них не узнал.
— Нда… — недовольно ухмыльнулась я. — Пожалуй, ты и правда ошибся телом. Памяти о прошлой жизни в тебе нет, а значит, и привязанностей тоже. Так не всё ли теперь равно, рядом я или нет?
— Не всё равно. — почти шёпотом ответил он. — Ты снишься мне каждую ночь, что мы…
Мы подходили к одному памятному месту, где одним ружейным выстрелом была изменена моя судьба и судьбы близких мне людей.
О чём хотел сказать мне Дилан, я знала заранее, поэтому остановилась и не постеснялась перебить его:
— Здесь в тебя стреляли. Раньше на этом месте была площадь. Охотники прилюдно казнили пойманных волков, даже если те уже приняли человеческий облик. Тебя тоже собирались забить насмерть. Мы с твоим отцом отбили тебя у них, затащили в машину и увезли. Ты чудом остался жив. Впрочем, ты-то остался, а вот человек, которого я любила, — нет…
— Это я, Диана. Это, правда, я.
— С чего ты решил, что ты — это, правда, он? Вот так взял и за полгода превратился в другого человека? — строго спросила я.
— Я не хочу быть чудовищем. — был ответ, и в это уже можно было поверить.
Просто человек, который поселился в теле моего мужа, захотел нормально жить и… любить. А раз единственная женщина, способная возбудить его телесную оболочку, — это я, то деваться некуда: приходится соблазнять меня самым подлым образом: давить на жалость. И единственным правильным решением было бы помучить подлого мерзавца, но здесь я и сама была не без греха: в сексуальном плане меня тоже привлекал только Дилан. Треклятый изверг-тиран.
— Чудовище чудовищу рознь. — после недолгих размышлений ответила я. — Может, ты и прав, я — сам дьявол во плоти: на моём счету десятки человеческих жизней. Я, честно говоря, сбилась со счёта, сколько их. Но я никогда не причиняла зла собственному ребёнку. Кстати, он сказал, что убьёт тебя, когда вырастет. И я ему почему-то верю. Сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет простить и забыть твои… хм… твоё отношение к нам. Надеюсь, ты хорошо это понимаешь. — мы подошли к домику. — А вот и дом. — я открыла незапертую дверь, та протяжно заскрипела. — Есть фонарик? И телефон сойдёт, посвети под ноги. — луч фонарика осветил обстановку в единственной комнате избы. — Смотри, видишь клочья шерсти? Это твоя.
Моему спутнику было неприятно от упоминаний о прошлой жизни, настроение у него было какое-то подавленно-отчаянное. Говорил он в нос, сутулился и от этого казался ещё более жалким.
— Ты же знаешь, что я никогда в жизни не смогу больше превращаться? — спросил Дилан.
— Да.
— Я пью таблетки против выработки гормонов. — пояснил он.
— Многие пьют, обычное дело. Дай фонарик. Садись туда, покажи мне лицо. — сказала ему я. — У тебя есть платок или салфетка?
— Нет.
Так как моя сумка с кучей всяких полезных мелочей осталась дома, я была вынуждена обойтись подручными средствами.
— Плохо. Придётся облить тебя водкой. — и тут, разглядев в свете телефонного фонарика плоды Сашкиных стараний, я протянула. — У-у-у, неслабо он тебя. Больно?
— Шея болит. Остальное терпимо. — храбрился Дилан.
— Выпьешь? — предложила я, кивая на бутылку, прихваченную со свадебного застолья.
— Не люблю водку.
— Уже пробовал? — усмехнулась я. — Ну, нет так нет. А я выпью.
Я сделала небольшой глоток, затем намочила подол своего платья водкой и вытерла Дилану лицо. С разбитым носом и губой он выглядел совсем плохо, кроме того, мне в глаза бросилась его болезненная худоба: казалось, последние полгода он провёл не в клинике, как говорил, а на каторге.
— У тебя кто-то есть? — перешёл к щекотливым вопросам он.
Но напрасно Дилан надеялся, что подобная прямота меня смутит. В этой избе мне совершенно не перед кем было мяться и заливаться краской.
— У меня есть сын. Кто ещё у меня должен быть? — без запинки ответила я.
На Дилана мой ответ подействовал, как зелёный сигнал светофора. Если бы знала, соврала бы, что имею парочку любовников, только бы не толкал меня на грех. После бурных порнографических снов я и так с трудом сохраняла видимое спокойствие и была не готова сопротивляться соблазнам.
— Диана… — прошептал Дилан. — Я больше не могу так жить, я схожу с ума. Я готов сделать всё, чтобы
