Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната

- Рассказывай сказки! – королева показала в улыбке белоснежные розовые зубки, но улыбка больше походила на оскал хищного зверя. – Ты пришли сюда не мстить за семью, а спасать своего колдуна. Но я не отдам его тебе, леди Эмилия, ни за что не отдам.

- Тогда ты умрешь, ведьма! – пообещала я, отбросив всякую вежливость, как и она.

- Какие угрозы! – королева в притворном ужасе прижала ладонь к щеке. – А ведь это – государственное преступление.

- Это – наказание паучихи, сосущей чужую кровь! - не осталась я в долгу.

- Ах ты, дерзкая девчонка! – королева потеряла самообладание, и лицо её прочертила сеть мелких морщин. – Ты – никто против меня.

Я переоценила свои силы, потому что она скрутила меня на расстоянии, чуть пошевелив пальцами. Невидимая рука сдавила моё горло, и я упала на колени, хватая воздух ртом. В глазах потемнело и брызнуло красными искрами, легкие словно охватило огнём… Я почти потеряла сознание, но тут хватка на горле ослабела, и мне удалось вздохнуть.

- Поняла разницу между нами? – раздался над моей головой голос королевы. – Даже Джиль не может пойти против меня, а ты – всего лишь жалкая недоучка!..

Её величество стояла надо мной – ужасающе грозная в своей кровавой красоте, зло сверкающая глазами.

- Поняла… разницу… - прохрипела я, откашливаясь. – У меня есть всё – талант, любовь, счастье… а у тебя… ничего нет…

- Что ты сказала? – сухо расхохоталась королева. – У меня – ничего нет? Деточка, у меня есть всё, что нужно женщине – власть, красота, молодость. Любовь и счастье – этим утешаются неудачники.

- Ничего нет… - повторила я и подняла руку, разжимая ладонь, - только и остались… незабудки…

Королева отшатнулась так, словно на моей ладони были не крохотные голубые цветки, а парочка ядовитых змей.

Только в глазах её величества не было страха, в них были… слёзы…

Эмоции… Душевное волнение… Вот уязвимое место любого колдуна…

Я вложила в этот удар всё своё колдовское умение, что успела приобрести под началом Вирджиля. Отбросить, скрутить, но не убить… Потому что ведьма в короне была права – я пришла не убивать…

Королеву метнуло через всю комнату и припечатало к огромному зеркалу, высотой от пола до потолка. Серебристая поверхность треснула, будто покрывшись сетью мелких трещин, и хрупкая фигурка женщины в белом платье теперь напоминала бабочку, попавшую в паутину. Но я знала, что внешность обманчива, и что передо мной – самая настоящая паучиха. Её тело сползло на пол, пальцы, цеплявшиеся за потрескавшееся зеркало, были поранены до крови.

Я подошла ближе и опустилась рядом с королевой на колено, вглядываясь в помертвевшее лицо.

Она открыла глаза – медленно, с трудом, но взгляд был осмысленным, и если бы можно было убивать взглядом, я уже валялась бы бездыханной.

- Отпустите Вирджиля, - произнесла я громко и раздельно. – Если хотите остаться живы, откажитесь от него сами.

- Девчонка!.. - прошипела королева еле слышно. – Никогда!..

- Очень жаль, если вы не желаете договариваться, - я взяла королеву за запястье, нащупывая пульс. - Что ж, тогда вы умрете своей смертью, ваше величество. От старости. Знаете, я заметила странную особенность – чего бы мне ни пожелалось, то всегда происходит. Сломалась карета, когда я не хотела в ней ехать, порвались струны у виолончели, а когда мне захотелось поскорее покинуть ваш дворец, служанка принесла вам цветочную вазу с незабудками. Вот и теперь – я очень хочу, чтобы вы поскорее состарились. Чтобы вы покинули этот мир, дали всем нам жить спокойно… - я говорила и видела, как стремительно тает колдовская красота – исчезает юношеская припухлость щек, редеют волосы, оплывают точеные черты. – Никто не пожалеет о вашей смерти, - последние слова я произнесла с особым удовольствием: - Даже сэр Томас.

Она боролась со мной. Вернее – пыталась бороться. Но после упоминания о сэре Томасе – сдалась. Я почувствовала, как рухнул магический щит, который она выставила против меня, и теперь оставалось совсем немного, чтобы избавить мир от ведьмы… и освободить Вирджиля…

Мой муж появился передо мной, как колдовское видение. Схватил за руку, разжимая пальцы, чтобы я выпустила запястье королевы Гвендолин.

- Не надо, Эмили! – услышала я голос Вирджиля. – Остановись, не делай этого.

Я не успела ответить, потому что меня опередила королева.

- Не мешай ей, Джиль, - выдохнула она сморщенными губами. - Пусть делает то, зачем пришла. Я устала… Мне хочется покоя...

Но Вирджиль уже оттащил меня в сторону, а над королевой склонился сэр Томас – в кольчуге, с суровым обветренным лицом. Он подхватил королеву под спину и помог сесть, подпирая плечом.

- Что это ты раскисла, Гвен? – заворчал он, как обычно ворчал на маленькую Эмили, когда та пускала слезу, капризничая по любому поводу. –Ты всегда так любила жизнь, тебе не к лицу просить о смерти, - он подхватил её величество и перенёс к креслу, усадив поудобнее. - Я дорого заплатил, чтобы ты жила. Неужели, хочешь, чтобы моя жертва была напрасной?

- Так вы спасли её, - я не особенно удивилась этой новости. – Пожертвовали собственным сердцем ради паучихи?..

- Эмили, - тихо осадил меня Вирджиль, а сэр Томас и вовсе не обратил на мои слова внимания.

- Ну и к чему слезы, Гвен? – говорил он, поглаживая правительницу по руке с выступающими старческими венами. – Не плачь, испортишь личико.

Королева и правда плакала – слезы катились по впалым щекам и падали на белое платье. Она подняла голову, и наши взгляды встретились. Теперь передо мной была не сияющая красавица, а женщина средних лет, измученная жизнью, усталая, несчастная… Несмотря на мою ненависть к ней, я вдруг ощутила ещё и жалость.

- Что смотришь? – всхлипнула королева, словно почувствовав это. – Не смей меня жалеть! И как ты догадалась, девчонка?! Тебе от роду всего ничего! Как ты догадалась?

И она расплакалась навзрыд, пряча от сэра Томаса морщинисто лицо

- Разве сердцу нужны годы, чтобы все понять? – ответила я вопросом на вопрос, в то время, как Вирджиль предостерегающе сжал мою ладонь – наверное, боялся, что я брошусь добивать старуху. – Мне показалась странной ваша любовь к таким цветам, как незабудки. Королева должна любить благородные цветы – розы, лилии. А сэру Томасу вообще не положено любоваться цветами. И ещё – зеркало в комнате сэра Томаса.

- Зеркало? – рассеянно переспросил рыцарь. – Мое зеркало? Которое разбилось? При чем оно?

Королева покраснела, как девушка, и спрятала лицо в ладонях.

- Её величество подглядывала за тобой все эти годы, - сказал Вирджиль сэру Томасу. – Сам не знал. А когда узнал – разбил зеркало. Я ведь сначала думал, что она пытается уговорить тебя шпионить за нами. За мной и Эмили. Но все объяснялось просто. Первая любовь не забывается.

- Что?! – сэр Томас задохнулся от такого предположения. – Вы спятили, что ли?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- По-моему, мы все тут немного не в себе, - криво улыбнулся Вирджиль. – предлагаю остановиться на этом. Всем остановиться, - он выразительно посмотрел на меня.

- Она приказала убить моих родителей, - сказала я.

- Нет, не так, - королева покачала головой. – Я не хотела их смерти. Можешь мне не верить, но не хотела.

- Но допустили, - сказал Вирджиль. – Только сейчас это уже не исправить, Эмили. И я могу только просить тебя проявить великодушие. Я боялся, что ты так и поступишь – если узнаешь правду, то побежишь мстить. Я не хочу, чтобы ты мстила. Месть – это как ржавчина, она разъест душу…

- Какой же ты идиот, Майсгрейв, - вздохнула королева, взяв платок, протянутый сэром Томасом, чтобы вытереть слезы, все ещё бежавшие из глаз. – Она прибежала сюда не мстить, а спасать тебя. От злобной ведьмы, которой ты принес вассальную клятву. Она собиралась убить меня, чтобы ты стал свободным.

- Эмили?.. – Вирджиль посмотрел на меня так, словно увидел посланника небес.