Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната

- Это точно – вряд ли, - сказал Вирджиль. – Доброй ночи, ваше величество. Интересно, снятся ли вам кошмары?

Вместо ответа королева указала ему на дверь.

Вирджиль вернулся на Птичий холм поздно ночью. Моросил дождь, и в колдовском лабиринте было особенно неуютно. Больше всего хотелось выпить вина, чтобы согреться, лечь спать и проспать до обеда следующего дня. Прокравшись по коридору, чтобы никого не потревожить, Вирджиль зашёл в свою спальню и обнаружил там Эмили. На столе горела оплывшая свеча, а его жена сидела в кресле, уронив голову на сложенные руки, и спала. Но тут же вздрогнула и вскочила, протирая глаза.

- Джиль? – спросила она с тревогой и бросилась к нему. – Что с тобой? У тебя рубашка в крови!

- Немного поранился, - запротестовал Вирджиль, не давая ей раздеть его.

Но Эмили уже стащила с него камзол, стащила рубашку – и ахнула, обнаружив порез на руке.

- Тебя ранили?! На тебя напали? – она забегала по комнате, отыскивая бинты и целебные мази.

- Всё хорошо, не суетись, - Вирджиль сел в кресло, ещё хранившее тепло тела Эмили, и притянул на колени её саму.

Прижаться к ней, вдохнуть её запах, ощутить её так близко – вот это самое настоящее счастье, ради которого любые страдания – не такое уж сильное испытание. В его объятиях Эмили вдруг притихла, затаившись, как испуганная птичка.

- Где ты был, Джиль? – спросила она шёпотом. – Ты ведь был на Девином холме? Ты был у королевы?

«Сегодня ночь догадливых женщин», - подумал Вирджиль, и ответил то, что Эмили хотела услышать:

- Да, был у королевы.

- Она потребовала твою кровь? – Эмили коснулась краешка полотняного бинта, перепачканного бурыми пятнами. – Чтобы вернуть молодость?

- Да, - Вирджиль не стал больше лгать ей, потому что всё это уже не имело значения.

- Твой отец убил мою мать по приказу королевы?

Вот и прозвучал вопрос, которого колдун опасался. Но Эмили спросила, и надо было отвечать.

- Речь шла об особой крови, чтобы помочь королеве сохранить молодость и красоту, только мой отец перестарался. Прежде чем использовать кровь для её величества, он опробовал ритуал на моём брате и на муже Икении. А потом и на себе – тут он пожадничал, но омолодиться хотят все, не только венценосные женщины. Для него Джейн была всего лишь расходным материалом, даже не уникальным. Он не особенно церемонился – Джейн ведь не единственная, у кого подобная кровь.

- Но за всем этим стояла королева?

- Ей было обещано чудодейственное лекарство, и она его получила.

- И сегодня ты опять дал ей свою кровь?

Вирджиль помедлил, прежде чем ответить - слишком уж ярко горели глаза Эмили.

- Как бы я ни относился к старухе, - сказал он, - только она может править этой страной. Это государство существует лишь благодаря её стараниям. Она – великая правительница, и я не вижу ей замены.

- Не пора ли этой великой правительнице жить своей жизнью, не забирая чужие? – веско спросила Эмили. – Моя мать, ты… Сколько ещё кровавых жертв ей нужно?

- Я – живой, - напомнил Вирджиль.

- Надолго ли? – воскликнула она. – Почему ты терпишь это, Вирджиль?

- Интересуешься, почему бы мне не убить её? – усмехнулся он. – Думаю, колдуну Майсгрейву надо остановиться с убийствами. Он и так слишком постарался.

- Не хочешь убивать – сотри ей память, - напористо продолжала она. – Пусть забудет о крови. Пусть старится, как все люди. Ты ведь – великий колдун! Почему не сбежишь от неё?

- Не получится, Эмили, - Вирджиль взял её лицо в ладони, заставляя посмотреть в глаза. – Я совершил тройное убийство, меня должны были если не казнить, то изгнать, лишив всех привилегий и состояния. Но мне нужен был Мэйзи-холл, чтобы защитить тебя. Поэтому я заключил с её величеством соглашение – помилование в обмен на вечную службу. Я принёс ей клятву верности на крови, и теперь только она решает – буду я жить или умру, а навредить ей – не в моей власти. Если же я сбегу, королева найдет меня и на краю земли.

Она молчала долго, то бледнея, то вспыхивая щеками, а потом спросила дрожащим голосом:

- Но ведь ты хотел сбежать, когда мы были на Белом Острове…

- Хотел. Тогда я решил – пусть хоть три дня с тобой, а потом будь что будет. Но это было сумасшествие. Мне надо думать не о себе, а о тебе. Меня королева найдет, а вот тебя – никогда. Я позабочусь об этом.

- Позаботишься? – насторожилась Эмили.

- Позабочусь, - Вирджиль погладил её по голове и задержал руку на макушке. – Не бойся, ты ничего не почувствуешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

28. Память или смерть

Вирджиль положил ладонь мне на макушку, и я похолодела, понимая, что он собирается сделать.

- Джиль, - залепетала я, хватая его за запястье, - прошу тебя, не надо… Ведь королева тебя не похвалит, если я исчезну… Вдруг она разозлится так, что…

- Она мне ничего не сделает, - успокоил он меня. – Даже если найдет человека с такой же кровью, никто кроме меня не сможет провести ритуал. Его знали только мой отец и я. Отца нет, а я никому не передам этих знаний, и королеве известно, что тайна вечной молодости умрёт вместе со мной.

Он всё предусмотрел! Такой умный, а умудрился попасть в лапы к чудовищу в обличии феи!

- Но я не смогу защитить себя, если снова всё позабуду, - привела я другой довод. - Королева обязательно будет меня искать…

- Не будет, если Эмили Майсгрейв погибнет, - сказал Вирджиль уверенно. – Она будет считать тебя мертвой, а ты будешь жить спокойно и счастливо, подальше от этого проклятого города.

- Но это ужасно – ничего не помнить!

- Нет, ужасно – всё помнить. Я избавлю тебя от страшных воспоминаний, ты станешь счастливой, начнешь новую жизнь…

- Жизнь без тебя! – я говорила торопливо, захлёбываясь словами. – Я не буду счастлива без тебя! Мы что-нибудь придумаем, Джиль. Мы найдём способ освободиться от королевы. Ведь как-то же можно разрушить эту страшную клятву верности!..

Я выиграла ещё несколько минут, потому что Вирджиль покачал головой и сказал:

- Только если королева сама откажется от меня или умрет своей смертью. И то, и то – невозможно.

- Ты твердо решил? Джиль, подумай ещё раз…

Я просила зря. По его взгляду было ясно, что он снова решил всё за меня. И собирался претворить своё решение в жизнь.

- Пусть будет так, - сдалась я и приникла к нему, обнимая за шею. – Тогда хотя бы поцелуй меня на прощанье. Пусть это будет твоим последним подарком для Эмили.

- Всё будет хорошо, - прошептал он, целуя меня в губы – сначала нежно, ласково, а потом всё больше распаляясь страстью.

Волшебники уязвимы, когда дают волю эмоциям…

Когда увлечены, когда теряют душевное равновесие…

Я покрепче обняла Вирджиля и впилась в него поцелуем, застонав, прижавшись грудью к груди…

Сейчас… вот, сейчас…

- Вирджиль, прости меня, - пробормотала я, оторвавшись от мужа, а потом ударила его магической силой, и это оказалось гораздо легче, чем гасить свечи на расстоянии. Я успела заметить, как в зелёных глазах мелькнули удивление, обида – а потом мы с Вирджилем вместе со стулом рухнули на пол. Мой муж лежал, закрыв глаза и безвольно раскинув руки, и я перво-наперво нащупала пульс у него на шее и прижалась ухом к груди, выслушивая сердце.

Всё в порядке… Он жив…

И будет жить дальше. В этом я могла бы поклясться даже на собственных костях, не то что на крови.

Поднявшись, я побежала к выходу и на пороге столкнулась с сэром Томасом.

- Что за грохот… - он замолчал на полуслове, заметив Вирджиля.

- Простите, сэр Томас, - я покаянно переплела пальцы, прижав руки к груди, - это нечаянно.

- Он жив? – хмуро спросил старый рыцарь и шагнул мимо меня в комнату,

Я ударила его слабее, чем Вирджиля, но старику оказалось достаточно – он рухнул рядом со своим хозяином, лицом вниз, и вечная кольчуга гулко грохнула об пол. Если прибежит ещё и Летиция…