Ирина Гоба - НеМир
Я рискую во второй раз за сегодня, показывая Рэду и его брату (или не брату — кто их разберет, хотя внешнее сходство склоняет меня к выводу о том, что они-таки состоят в фамильном родстве) оставить меня одну в комнате. Какие покладистые… Да, Медик, премия уже у тебя в кармане. Какими же лекарствами ты их пичкаешь, чтобы сделать из них таких послушных «мальчиков-зайчиков»? Если эти медикаменты даже из психов делают настоящих джентльменов, то насколько же благотворно они будут влиять на мужчин с ненарушенной психикой… Ну, где вы видели мужиков, которым жестом показываешь на дверь, и они беспрекословно выходят из комнаты… Ой, идея, Медику надо использовать этот эксперимент в качестве рекламы этих препаратов. Да все женщины выстроятся за ними в очередь, и будут подсыпать их своим мужикам в пищу, в результате чего «жить станет лучше, жить станет веселее». Так, это я что-то отвлеклась.
Пишем: «Doc. I need to talk to you. Immediately.»[1]. Затем я с этой табличкой подхожу к каждому углу комнаты, подпрыгиваю, высоко поднимая ее над головой (на всякий случай, а вдруг камеры высоко расположены). Потом быстренько стираю губкой написанное, и сажусь на кровать с невинным выражением лица.
Рэда не было довольно долго. Вернувшись, он увидел чистую дощечку, лежащую рядом со мной:
— Что, так и не вспомнила буквы? Это ничего… ты же, может, вообще их не знала. Но, если захочешь научиться читать — писать, то я договорюсь с Виленом. Из него учитель — получше, чем из меня…
И… гладит меня по голове… Ну, точно — дурдом…
Уж полночь близится, а Медика все нет…
Лады, пора на боковую — утро вечера мудренее.
Как только я пообедала, Вилен настойчиво еще раз попросил меня вести себя сегодня, как подобает послушной девочке:
— Бэмби, мне тоже не нравится эта идея Рэда. Но он — Избранный, и никто не смеет перечить ему, никто не может проявить непослушание по отношению к нему. Ты должна пережить этот день, и при этом не дать повода присутствующим на Церемонии сомневаться в непогрешимости решения Избранного жениться на тебе. Бэмби, я тебя умоляю — без фокусов. Ты целый день будешь в центре внимания. Долгие годы люди будут вспоминать эту свадьбу, смакуя каждую ее деталь. Я понятия не имею, о чем ты думаешь, что ты вообще понимаешь из происходящего… Пожалуйста, кивни, что ты услышала мои слова, и что их смысл дошел до тебя.
Мне кажется, что шутка затянулась… Но, я же решила, что моим девизом является фраза «Не потревожь психа, находящегося рядом с тобой», так что надо выражать согласие.
Киваю. Вилен вздохнул с облегчением, и я в очередной раз подивилась многогранности его болезненных фантазий, и тому, насколько прогрессирующим психическим расстройством он страдает. Вилен не только искренне верит в то, что говорит, но и в своих фантазиях волнуется за репутацию брата.
Он спрашивает меня:
— Ты сможешь сама надеть платье? Может, тебе помочь?
Я замотала головой. Вилен тут же ненадолго выходит из комнаты.
Возвращается с серым мешком, который аккуратно перекинут через его руки. Эти психи что, хотят одеть меня в мешок, проводя свою «церемонию»? Я сразу представляю себе то, как они делали в нем прорези для головы и для рук с помощью… Стоп… С помощью чего? Колющие и режущие инструменты в дурдоме не выдают даже самым спокойным больным.
Пока я рассуждаю о том, как будет до колик в животе смеяться медперсонал, наблюдая за «невестой», одетой в мешок, Вилен аккуратно перехватывает одной рукой его край и вытаскивает из него… ослепительно-белые кружева. Он бережно кладет ЭТО на диван и улыбается:
— Фух, ты себе даже не представляешь, чего мне стоило заполучить его. Никогда не думал, что это настолько сложно — выбрать фасон, материал, швею-модистку.
Пока я недоверчиво рассматриваю эти кружева, строя в уме логические предположения об их происхождении (самым невинным было то, что они украли в чьей-то палате занавеску), к нам присоединяется Рэд, точнее, ко мне, так как он сразу говорит своему брату нас оставить.
Он медленно подходит ко мне (судя по звукам шагов, так как моя голова все еще предусмотрительно опущена), пока, наконец, в поле моего зрения не появляются его ноги, и обращается ко мне тихим голосом:
— Девочка моя, ты ни разу не взглянула на меня с того момента, как узнала о моем решении взять тебя в жены. Не знаю, возможно, Вилен был прав, сказав, что я лишаю тебя выбора… В наше… в моем королевстве, откуда я родом, было принято предлагать руку и сердце, и просить согласия, опускаясь на колено перед своей невестой. Разреши мне, — встает на колено так резко, что успевает поймать мой, опущенный на его ноги, взгляд, — пообещать тебе, что я никогда не обижу тебя, никогда не причиню тебе боль, что, пока бьется мое сердце, ты будешь в безопасности.
Утвердительно киваю головой… и… я же не железная… вот и не сдерживаю ухмылку… «Конечно, псих — Рэд, конечно, я буду в безопасности. И просто счастлива стать твоей женой», — ехидным голосом проговариваю про себя эти слова, и моя насмешливая улыбка становится еще шире. Но что удивляет меня в этот момент, так это намек на улыбку на лице Рэда. Я впервые вижу на его лице даже такое скупое проявление чувств. Он берет мои пальцы и мягко прижимается к ним губами. Потом резко встает (вообще он все делает резко — быстро — скоординировано), и просит меня:
— Одевайся, до начала Церемонии осталось совсем немного времени.
Только после того, как он вышел из комнаты, я приблизилась к дивану и взяла в руки почти невесомое нечто, которое при ближайшем рассмотрении оказалось… платьем. И где же они его откопали? Или это Медик подыгрывает им в их игре…
Ну, я же — обычная женщина, и, если у меня в руках оказывается предмет одежды, то я не вижу причин отказать себе в том, чтобы натянуть его на себя, и посмотреться на себя в зеркало.
Я сняла с себя рубашку. На платье не обнаружилось ни одной застежки, пуговицы или молнии, и мне пришлось натягивать эту суперэластичную ткань через голову.
В результате, мое тело оказалось покрыто невероятно приятной на ощупь материей. Платье «в пол» облегает меня, подобно лайковой перчатке, и лишь ниже колен его покрой относительно свободный. При этом, сделав несколько шагов, мне пришлось признать, что этого вполне достаточно, чтобы не сковывать мои движения при ходьбе. Я захожу в ванную комнату и снимаю с крючка зеркало, затем ставлю его на диван. Отхожу на несколько шагов назад, чтобы получить возможность увидеть себя в полный рост. Лиф платья пошит таким образом, что поддерживает мою грудь, как если бы на мне был надет мой любимый бюстгальтер. Мысль об этой, так необходимой моей пышной груди, детали нижнего белья, заставляет меня тут же вспомнить об отсутствии на мне такового вообще. Интересно, почему, я не вспоминала о лифчиках — трусиках все эти дни, зато сейчас остро ощутила их необходимость? Поразмыслим над этим как-нибудь в другой раз. А ведь, если задуматься, у меня в файле мозга, сохраненном как «на потом», накопилось уже немало подобных вопросов. Скоро придется себе на них либо отвечать, либо удалять… либо архивировать. Так, девочка-Бэмби, не отвлекайся. Ах да, верх платья целомудренно декольтирован квадратным вырезом, рукава доходят до середины кисти. Нет, но из чего же все-таки сшито это платье? Каждая деталь кружева исключительна по своей форме (по крайней мере, на данный момент мне не удается найти ни одного идентичного узора), и на ощупь они напоминают мягчайшей выделки кожу. Каким образом они прикреплены к основе платья? Не ниткой — это точно. Может, каким — то клеем? Скорее всего…
