Волшебство - Елена Федоровна Янук
Благо образ мальчишки даровал мне некоторую невинную вольность в отношениях: ну язык там показать или подножку сделать, гадость сказать…
Фиалка рассмеялась:
— Ну, а маг?
— А Андро дал мне это, — я продемонстрировала за спиной маленький и очень компактный эльфийский лук из эльфийской же лещины.
— Вот это да… — Фиалка ничего не понимала в оружии, все равно оценила подарок по достоинству.
— Угу, Андро сказал, что с «такими», — я довольно потрясла подарком, — тренируются все эльфийские дети. Он задуман легким, чтобы не отбить им охоту к стрельбе.
— Повезло тебе, «эльфийский ребенок», — Фиалка расплылась в улыбке.
— Это точно, но теперь к этому привыкать надо, все равно как заново учиться.
— Ага, тяжело тебе, бедная Ольюшка… — Фи взвесила мое оружие в руках и довольно кивнула. — Легкий!
Я покачала головой — нет, я не бедная, я счастливая!
Я допила свой чай и ушла к Бредису на тренировку.
Лук был просто сказочно легкий и послушный. За одно занятие я почти освоила его. Конечно, непривычно держать в руках эту игрушку, но так хотелось хоть с ним достичь чего-то, а то и клинки были зря, да и год с боевым луком, получается, я потеряла тоже.
Сегодня Бредис был злой и опухший. С насмешкой оглядывая мою «игрушку», он то и дело сплевывал и ворчал про себя. Рук не распускал, но вопль:
— Да что ты делаешь, щенок! Бери выше! — то и дело отвлекал меня и мешал сосредоточиться на цели.
Под конец, прислонившись к дверному косяку, держа в руке большую глиняную кружку и осыпая меня насмешками, Бредис со смаком тянул желтое пиво.
— Ты решил, что раз у тебя эльфийский лук, то и стрелять ты будешь как эльф? — хрипло бурчал он, болтая перед моим носом своей нескончаемой кружкой.
— Ничего я не решил! — огрызнулась я. Меня достало его нудение, еще говорят, что женщины пилят, угу, так мужчины пилят еще хуже! Не знаю, чем зацепил его самолюбие Андро, но Бредис как с цепи сорвался!
— Ты мне побунтуй, побунтуй! Я тебе покажу! — начал, было учитель.
— И?!. — равнодушно вопросила я, прицелившись в деревянную цель, висящую на стене. Судя по всему, Бредис сегодня тупо пьян.
— Что «и»? — он, кажется, забыл, о чем только что говорил, с угрозой меня оглядывая.
— Что покажешь? — вежливо уточнила я.
Учитель расценил этот вопрос как высшую степень дерзости. От нетерпения поставить меня на место, с каждым шагом выплескивая желтую вонючую жидкость на каменные полы, натертые тысячами ног до блеска, Бредис кинулся за мной.
Ну, нарываться не стоит. Прижав к себе лук, я слетела с места и, спасаясь, за полминуты обежала весь зал для совместной тренировки двухсот бойцов. Такое мы уже проходили, он силен и быстр, но поймать того, кто вмиг легко разворачивается и несется в другом направлении, ему не под силу.
Все было как раньше, бешено ругаясь, как погонщик волов, заодно обещая меня покалечить, учитель в бешенстве мчался по кругу за мной. Показав язык, я прибавила скорость, увернувшись от него… пока не поехала на разлитом пиве, потеряв равновесие, споткнулась, чуть не свалившись.
Но, как оказалось, это еще не все! Вслед поскользнулся и Бредис. С размахом влетев в меня, он все-таки обрушил нас в мерзкую пивную лужу на полу и рухнул сверху на меня неподъемным камнем.
— А ты… щенок, ты!.. — пытаясь встать, чтобы сделать больно, Бредис с остервенением положил руку на мою грудную клетку, с усилием опираясь ладонью… внезапно нащупал некое анатомическое несоответствие.
Он на миг замолчал, тупо разглядывая мое лицо. Открыв рот, видно хотел что-то сказать, но я с раздражением выбила ему руку в локте так, что он упал лицом вниз, и мгновенно выкатилась из-под учителя.
Пока он приходил в себя, я отряхнулась, насколько это возможно от пива и пыли, и вышла из зала. Спокойно подтянув к себе сумку, лежавшую на скамье, я закинула ее на плечо и, коротко кинув учителю: «До завтра», шаркая деревянными башмаками, вышла из зала на холод.
Как глупо получилось…
Хотелось кому-нибудь пожаловаться на такую ерунду, которая, очень меня зацепила. Но Фиалка, наконец, нашла работу и уже неделю по вечерам работала до ночи. Танцев сегодня не было и я, вяло кутаясь в плащ, пошла к себе.
Дома меня тоже ждал сюрприз — удивительный разговор с Мартой.
Марта очень хорошая женщина и давно бы таскалась со мной, как с родной дочь… тьфу, сыном. Но я сознательно не хотела ни к кому привязываться — больно это! Очень больно. А так, я здесь работаю и все. Хотя и очень вольготно, даже невозможно сравнить с другими, которые днем и присесть не могут, чтобы того же чаю попить… А уж тех, кто встает, когда хочет, или учится за счет хозяина, и вовсе не знаю.
Деньги мне давала лично Марта и тут же начинала перечислять, что я не должна позабыть из покупок для себя. Хорошо, что она не знала, что я это «она», а то бы вовсе свела меня с ума количеством «необходимого», без коего я прекрасно обходилась.
Дежурно расспросив о занятиях, Марта повела меня к себе под предлогом помощи. Я с интересом огляделась. У нее в комнатах я была не раз и меня всегда поражала особая обстановка царившая здесь: какие-то пожухлые детские акварели развешанные по стенкам, прогнувшийся диван, когда-то дорогие стулья с сидениями из стертого бархата с бахромой… Лавка древностей какая-то. Даже у меня на чердаке все было куда лучше!
Она могла в один миг все поменять на новое! Хозяин поощрял появление новых вещей, и весь дом сиял как начищенный золотой, а здесь, казалось, само время застыло!
Ее полное лицо раскраснелось от волнения, когда посадив меня на вытертый от старости стул, начала разговор:
— Ты не привыкай к такой воле! Вот господин женится и все! Хозяйка не позволит брать продукты без спросу, бегать по главной лестнице или закрываться на чердаке.
Из всего вышесказанного я услышала: «господин женится!».
— Он же старый! — пораженно промолвила я.
Марта усмехнулась:
— Ну… тебе сейчас и тридцатилетние старые. Мне об этом одна придворная дама рассказала, она узнала из самых честных уст!
— Он чё, ей сам сказал или предложение сделал?
