Сволочь и Фенечка - Анна Григорьевна Владимирова
А вот крыс у меня никогда не было. До сегодняшнего дня.
Бросив очередной взгляд в коробку у стены, я обнаружила, что один ошейник валяется на ее дне в углу. Осторожно подцепив, я поднесла его к лицу, а с него каскадом посыпались бисерины.
– Вот же! – Я подставила ладонь, разглядывая находку ближе. Оказалось, что ошейник был вышит мелким бисером, но порвался. На медальоне было выгравировано имя – Рори.
Я опустила взгляд на коробку. Рори оказался белой крысой с темными мордочкой и попой. Ну просто подгоревшая булочка. Он сидел, свесив лапки с бортика, и выжидательно на меня смотрел, шевеля длинными усищами.
– Воды, – сообразила я, подскакивая на стуле.
Заметавшись по кухне в поисках чего-то подходящего для миски, выудила какую-то маленькую пиалу из шкафа и поставила воду перед коробкой. Оба крыса подскочили на мой жест. Один застыл на стреме, второй пошел жадно лакать. Потом они поменялись.
– Так, тут пишут, что кормить вас едой со стола нельзя, – заявила я. – Нужен корм. – Рори оглянулся и, как мне показалось, сморщился на эту новость. – Ну, еще пишут, что можно давать кашу, фрукты, овощи…
«Ну, допустим», – будто согласился он и принялся умываться.
«Как бы узнать имя второго?» – подумала я.
– Эй, – опустилась перед коробкой. – Как тебя звать?
Собрат Рори был крупнее, а шерсть у него – серая с голубизной, как у породистого шотландского кота. И ушки на макушке. У Рори уши смешно торчали с боков в стороны, а у этого – вверх. А вдруг это вообще девочка? А как это у них смотрят?
– Что там у тебя под хвостом? – задумчиво вопросила я вслух.
Мне показалось, или Рори оглянулся на меня и уставился с осуждением? Ладно.
– Сергей вечером обещал, что поедем вам за клеткой. И едой, – успокоила я себя и вздохнула.
Хоть эта парочка казалась несложной в требованиях, я все равно испытала привычное, но давно забытое беспокойство – как сделать так, чтобы им было хорошо? Я всегда подходила к вопросу содержания животных гиперответственно. И это многих бесило. Даже Сволочь. Дни, когда он возил меня в город и торчал в очередях ветклиник, он вряд ли вспоминает с трепетом. Скорее, с нервной дрожью.
Россыпь бисера и остатки ошейника попали в ладонь, когда я, задумавшись, опустила ее на стол. Надо бы отремонтировать как-то, но куда мне с такими руками? А, может, Сергей прав, и вызов стоит бросать не трусам? Я покусала губы, раздумывая, когда у меня вдруг зазвонил мобильный. Номер оказался незнакомым.
– Але?
– Привет, Фень!
Я раскрыла от удивления глаза.
– Роман Павлович?
– Фень, перестань меня так называть, – улыбался где-то на том конце Роман.
Это о нем я рассказывала Сволочи, когда он спросил, есть ли у меня кто-то. Конечно, Романа Павловича у меня не было и быть не могло. Он был главой хирургии в военном госпитале. Ну очень талантливый врач! А главное – самоотверженный, дерзкий, бесстрашный… У меня дух захватывало от того, как он принимал решения и как выходил из сложных ситуаций в условиях нехватки всего на свете. Когда я сказала Сволочи, что восхищена Романом, то ни капли не преувеличила. – Как ты?
– Все хорошо. Швы заживают, из плеча осколок извлекли, рука функционирует – ничего не повреждено, – привычно затараторила я, будто бы снова была на обходе, а он попросил доложить о состоянии пациента.
– Мне сказали, что кисти рук не восстановятся, – осторожно вставил он.
– Я… не знаю.… – И я с трудом протолкнула ком в горле. – Я пока что никуда не обращалась…
– Ты же знаешь, что чем позже…
– Да там вариантов нет, Роман Павлович. Я же тоже хирург. Была.
– Может, все же встретимся, да я гляну сам? Ты на перевязку придешь?
– А вы что, вернулись? – удивилась я.
– Да, сегодня утром.
– Надеюсь, не случилось ничего?
– Нет, всё хорошо. Просто отпуск. А там посмотрим. Ну так зайдешь?
– Хорошо.
– Давай тогда завтра в первой половине дня. Подойдет?
– Да, конечно.
– Это мой мобильный, приедешь – набери.
– Хорошо.
Мы попрощались, и я отложила мобильник, оглушенная звонком. Роман ко мне всегда относился тепло, но я бы не подумала, что после возвращения мы можем вот так вот вдруг встретиться. Хотя, ну что такого? Вполне себе нормально интересоваться своими врачами, которым прилетела пуля с осколочными во время бомбежки…
Я моргнула… и словно перенеслась в ту страшную ночь. Роман уехал в другой госпиталь на срочную операцию вместе с тяжело раненными. А я дежурила. Я помнила только, как вышла из палаты и сделала шаг в коридор… а в следующий миг в ушах уже гудит, а я обнаруживаю себя на полу. Помню, рука отнялась… и жуткий страх, от того что не могу пошевелиться…
В тот момент я вообще не думала о ком-то, кроме себя. Вокруг слышались крики, а я лежала и задыхалась от страха, что меня прибьет окончательно. А еще думала, что Сволочь был прав. Мне не стоило ехать сюда…
Вдруг позади что-то грохнуло, и я обернулась. Серая крыса встретилась со мной взглядом и продолжила непринужденно умываться. А я сообразила, что края пиалы слишком тонкие и легкие для такого увесистого зверька. И этот звук – стук миски по полу. Рори в поле зрения не обнаружилось. Но он тут же нашелся перебиравшим остатки завтрака возле тарелки. Крыс хватал кусок и тащил его в коробку, потом возвращался за новым.
– Мда, у нас явные проблемы с доверием.
***
Что-то во всем этом не складывалось. Сколько работал, никогда не видел такой масштабной мести за убитую собаку…
– Мда, дерьмо-то какое, – проворчал Данияр, вытаскивая сигарету.
Мы мрачно следили за тем, как из подъезда выносят упакованные в темную пленку тела. Накрапывал дождь, небо затянуло грязными облаками, а порывы ветра накидывали влаги за шиворот куртки. Ну, может, от гари быстрее проветрюсь. Вокруг подъезда собрался народ, чей гомон и причитания мешали погрузиться в мысли.
– И на что это похоже? – сузил я глаза на
