Сволочь и Фенечка - Анна Григорьевна Владимирова
Северина вдруг ошарашенно замерла с чашкой, настороженно хмурясь.
– Вот, чёрт… – выдохнула вдруг, изумленно раскрывая на меня глаза. – Вот же чёрт!
Я только брови вздернул, ожидая продолжения.
– Флешка! У меня флешка пропала с базой данных! Я обыскалась ее везде! Такая розовая с камушками…
– Интересно, во что они ее оценили, раз ни разу не принесли меняться, – покачал головой я, отталкиваясь от ящика и разворачиваясь к двери. – Нормальные, значит, говоришь… Хорошо, у меня квартира пустая и нечем пока меняться.
– Блин, Серег, их надо будет мне как-то обратно привезти на денек под каким-то предлогом, – взмолилась Северина, семеня за мной к двери. – Хотя бы проследи, чтобы подруга твоя их и правда никому не отдала…
– Придумаю что-нибудь. А ты готовь, видимо, мешок с подарками…
– Вот же черти мохнатые! – ругалась девушка за спиной.
Я вышел в коридор и направился в кабинет, усмехаясь своим мыслям. Та еще затея с крысами, конечно, но Феньке надо на что-то отвлечься. Зная, какая она привязчивая к животным, вряд ли задумается о побеге с крысами в коробке. А так – мы их обустроим в тяжелую большую клетку, которая в проем входной двери не пролезет. И будет она с ними возиться.
В этих мыслях я шел по коридору, когда вдруг шерсть на загривке встопорщил приказ в исполнении властного женского голоса.
– Сволчев, зайди ко мне.
Я остановился, напрягаясь, и медленно обернулся. Инна стояла в проходе, прожигая меня злым взглядом.
Вот хорошая, вроде бы, начальница. За отделение наше грудью стоит. Крепкой такой, твердого четвертого размера. Дело свое любит с такой страстью, что ни с кого не слезет, пока не ответишь такой же взаимностью. В профессиональной плоскости, конечно. Но все отделение искренне желало Инне Валерьевне разработать плоскости и в своей личной жизни, чтобы настроение у нее улучшалось хотя бы после выходных. Но она была слишком занята.
Мной.
Сначала мне казалось, что она меня за что-то ненавидит. Инна не давала мне спуску, придиралась ко всему, устраивала выволочки и выговоры, спорила и перечила, стоило мне рот открыть. Пока не довела однажды до белого каления, и я не послал её самым грубым образом и не стукнул лапой по столу так оглушительно, что вместе со столом треснул экран монитора ее компьютера. Ну откуда мне было знать, что это было последней каплей, что отделяла меня от образа ее мужчины мечты?
И все стало совсем плохо. Я тихо бесился внутри, но больше не позволял себе выплескивать эмоции при ней. Только это уже ни на что не влияло. Инна стала ненавидеть меня лишь сильнее.
– Что это за заявление у меня на столе? – холодно потребовала она, стоило мне закрыть за собой двери.
– На отпуск, Инна Валерьевна, – сложил я руки в карманы джинсов. – Я пять лет не брал. Вот… хотел бы взять.
Инна опустилась в кресло, поправила длинные волосы и неторопливо подтянула к себе бумагу, презрительно скосив на нее взгляд.
– На месяц? – усмехнулась надменно. – Ты серьезно?
– Я всегда серьезно.
– Не нависай надо мной, сядь.
Я вздохнул, демонстрируя скуку всем видом, и неторопливо прошел к стулу по другую сторону ее стола.
– Что там с Богдановой? – отодвинула она заявление и перевела взгляд в монитор.
– Криминалисты работают. Жду отчета.
– Сволчев, мне докладывать по делу в четыре. Что мне говорить Благоеву?
– Что я жду отчета криминалистов, – уставился ей в глаза равнодушно.
– Ты стареешь, что ли? – передернула она плечами, откидываясь на спинку кресла. – Еле шевелишься…
– Поэтому хочу в отпуск, – парировал я. – Устал.
– Так ты отдохни. Ты отдыхаешь вообще? Расслабляешься?
– Нет, не расслабляюсь.
– Так пора расслабиться, Сергей. Хватит напрягаться.
– Я как раз собираюсь. Подпишите заявление, Инна Валерьевна.
– И как ты планируешь использовать отпуск? – сложила она руки на груди, думая, что незаметно поднимает свой четвертый размер до пятого, но лишь продолжает падать в моих глазах.
– Спать.
Инна поджала губы.
– Сереж, – выдохнула задумчиво, глядя мне в лицо, – ты… долго будешь не замечать, что для тебя гораздо эффективнее спать со мной?
В горле засвербело, и я закашлялся. Инна поднялась, направилась к графину с водой, а вскоре присела рядом на край стола и протянула мне стакан.
– Пей.
– Спасибо, нет жажды.
Она не была ведьмой, но воду из ее рук я бы выпил только на грани жизни и смерти. Мало ли…
– Вот в этом твоя проблема – в тебе нет жажды. – И она разочаровано брякнула стаканом о стол, разливая едва ли не половину стакана. – Ни к делу, которым занимаешься, ни к женщине какой-нибудь.
– Инна Валерьевна, вы если снова хотите себе монитор поменять или вообще ноутбук, скажите прямо, – серьезно уставился я в ее глаза, откидываясь на спинку стула. – Думаю, вашу очередную заявку рассмотрят еще быстрее прежней, а я могу и системный блок случайно разбить. Все же заявление на отпуск просто так не просят – аргументируете, что я был совсем не в себе.
– Вот же Сволочь, – усмехнулась Инна восхищенно.
– Отпустите меня поспать месяцок, – ввернул я.
– Нет, – мотнула она головой. – Пока не скажешь, куда ты собрался на месяц.
– Я не обязан вам отчитываться, – начинал закипать я.
– Обязан. Тебе показать правила?
– Я – не твой личный раб, – прорычал, переставая строить из себя послушного пса, но эта сумасшедшая только улыбнулась шире.
– Сергей, во всем мире блага зарабатываются через постель. Мне не нужно твое сердце или метка, я хочу зверя в своей постели.
– Заведи себе кота.
– Начинаю думать, что ты ничего не смыслишь в настоящей страсти, – разочаровано фыркнула она.
– Постарайся утвердиться в этой мысли, – посоветовал я серьезно.
Я и правда устал. Тревога за Фенька надорвала что-то внутри. Я понял, что не сделал того, что должен был. И что это едва не стоило мне всего самого важного. Но Инна была далека от таких вещей.
– Зря ты так, Сволчев, – разочарованно выдавила она, встала и направилась обратно к креслу. – Ты до конца жизни хочешь собирать трупы по канавам и вонять гарью? Ты достоин большего.
– Ты себе льстишь.
– Я не про себя, – не обиделась она. Уселась напротив и сложила руки перед собой. – Но связей у меня достаточно, ты же знаешь. Надо расти, Сережа. А будешь перечить мне, я тебя уволю, и пойдешь ты работать охранником в какой-нибудь супермаркет. Потому что ни в какой отдел тебя больше не возьмут. И ты же знаешь, что я просто так «не лаю», да? Такие, как ты, знают наверняка.
– Знаешь, Инна, – подался я вперед и вперил
