Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
Внимательный взгляд Ульвара не смог уловить в её лице никакой иной реакции. Ему захотелось стиснуть её в руках и снова почувствовать, как она плавиться и теряет безупречный контроль над собой… Но принц лишь побарабанил пальцами по столу, нахмурил тёмно-русые брови.
— Если мы хотим, чтобы я женился на принцессе, нам нужно решить вопрос с Шёлковым щитом. Год назад Нэйос заявил, что тяжело болен. Ты знаешь, что его сын старший погиб. Второй — туп, как пробка. Третий умудрился заболеть и умереть. Четвёртый… Напомни, что там с четвёртым?
— Женился на Ювине, герцогине Южного щита.
— Да, верно. И выбыл с конкурса претендентов. Итого мы имеем шесть внуков и три внучки. Внучки не в счёт. Из шестерых внуков мы видели с тобой троих. Одного — в детстве, и я его почти не помню. Другого Нэйос отозвал недавно. Не пробка, но пробкообразно. Честно признаюсь…
Джайри хихикнула, вспомнив учтивого, благородного Дайоса, едва не вызвавшего наследного принца на дуэль. «Весело было, признайся?» — заблестели глаза мастера сарказма. — «Весело», — согласилась девушка. Ульвар действительно долго и со вкусом изводил наследника Шёлкового щита.
— И вот теперь — Ойвинд. Мне понравилось, как он раскрутил остальных на университет. Но я его не знаю. Эйдис высокого мнения о старшем брате. И всё же… Мне нужно понимать, чем дышат остальные трое. Так же есть основания опасаться, что Шёлк попробует отколоться… Это пока очень-очень смутные подозрения…
— Чушь, — Джайри пожала плечами. — Куда откалываться? Вздумай щит объявить о независимости, в него тотчас вторгнутся армии с запада и востока…
— Джай… умный человек должен понимать, как думает дурак, — упрекнул Ульвар. — Но мне очень нужно видеть на кого из шестерых сделать ставку…
— Эйдис.
Джайри пожала плечами и подошла к окну. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к щебетанью воробьёв. Нельзя, чтобы Ульвар увидел её волнение. Девушка понимала, что последует дальше, и поэтому равнодушно и лениво возражала, отчаянно боясь где-то очень глубоко, что друг поймёт её заинтересованность.
— Эйдис не было дома пять лет. Джай… Мне нужна твоя помощь. Твой голос, чтобы отстранить Нэйоса. Твоё мнение, чтобы выбрать одного из шести претендентов.
Девушка внезапно поняла, что Ульвар стоит прямо за её спиной. Как? Когда успел? Сердце скакнуло куда-то к горлу.
— Ты — единственная, кому я могу доверять, — прошептал принц, и она почувствовала его дыхание на коже шеи. Видимо, он наклонился. — Ты — это я.
— Доверять нельзя никому, Уль, — ответила Джайри тоже шёпотом. — Ты знаешь.
— Знаю, — она услышала улыбку в его голосе. — Доверять тебе — моя маленькая прихоть. Я хочу, чтобы ты поехала в Шёлк.
Впереди — окно, позади — Ульвар. Не отступить, не отойти. Напрасно Джайри загнала себя в ловушку.
— Не дави харизмой, — хмыкнула девушка, обернулась, упёрлась рукой в его грудь, отодвигая. — Сейчас нет порталов, Уль. Я планировала завтра отправляться в свой щит. Я не была в нём два месяца. Это крайне много. До Шёлка — неделю пути…
— Если бы были порталы, я бы сходил сам.
Джайри прошла к столу, чуть задев плечом принца. Задумалась. Он молчал, давая ей возможность вникнуть и решить. Девушка покосилась на Уля.
— Я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы я съездила в щит… на недельку, например. Затем вернулась и сказала тебе, на кого делать ставку. После этого у Шёлка появится новый хранитель. У королевы не будет больше причин возражать против сватовства к Гленну, и ты женишься на принцессе?
— Всё верно.
— Совет щитов одобрил невесту. Зачем тебе одобрение королевы?
— Не хочу ссориться с мамой.
«Чёрной королевой Леолией, ведьмой, убившей собственных отца и брата?» — спросил её насмешливый взгляд. — «Именно», — ответил спокойным взглядом принц.
— Хорошо. Но не требуй, чтобы я задержалась в Шёлке дольше, чем на пять дней, — резко согласилась она. Зябко передёрнула плечами. — Я должна успеть вернуться в Серебро до весенней распутицы.
— Спасибо.
Он шагнул к ней, но Джайри молча присела в реверансе и стремительно вышла.
Ойвинд смог. Она смогла. Ульвар ни о чём не догадался. Уф.
Глава 4
Цена глупости
Шёлковый щит встретил её дождём. По-весеннему холодным, серебристым. Всю дорогу Джайри волновалась и лишь усилием воли заставляла себя спать по ночам. Ей всё время чудилось, что Ульвар раскусит их сговор и вышлет вслед погоню. Или… Нет, лично принц вряд ли поскакал бы за ней — травма руки давала себя знать. Но…
И удивилась, ощутив разочарование, когда — не раскусил, не выслал… Задёрнула шторку на окне кареты, привычно отругала себя за разочарование и задумалась.
Итак, шестеро внуков…
Заговор в Шёлке — уловка Ойвинда? Или это — реальность? Насколько вся ситуация вымышлена для взаимовыгодного брака, а насколько — правдива? Лучшая ложь та, которая танцует на каблучках правды. Да и не мог Ульвар использовать лишь один источник, каким бы достоверным тот ни был, а, значит, скорее всего, что-то есть.
Джайри играла ниткой жемчуга, перебирая тёплые перламутровые шарики пальцами. Интересы королевства — превыше всего. Если Ойвинд устраивает заговор… Если хоть правда есть в подозрениях принца… Впрочем, если заговор есть, не обязательно же в нём участвует Ойвинд, верно?
Шёлковый щит располагался на Тинатинском нагорье. Здесь проходил Княжеский хребет, Восточное и Западное плоскогорья и местная, извилистая река Княженка, юрко убегающая к соседям. Но из-за сильного дождя Джайри не могла полюбоваться местными красотами. Это злило. Серебряная герцогиня, с детства поглощённая интригами и придворной жизнью Шуга, мало где была. Исключая, конечно, Королевские земли, Серебряный и Морской щиты.
Внезапно карета начала останавливаться, а затем замерла. Кучер открыл дверь.
— Ваша светлость! Дорогу дальше размыло.
Джайри нахмурилась.
— Надо возвращаться в Тейпис. Городок, который мы проезжали последним, — пояснил кучер.
Напрасно. Пусть и только по картам, но герцогиня прекрасно знала географию. Тейпис был безликой точкой на карте, а вот Двурогий город, или Двурог, куда они должны были добраться — местом, где шёлковые пути разделялись. На северо-запад сворачивала дорога на Шуг, на юго-запад — в Южный щит. Богатый, но небольшой, утопающий в садах город торговцев и всех тех, кто предоставлял им свои услуги: владельцев харчевен, торговых рядов, складов, конюшен, борделей, банд наёмников и так далее.
Возвращаться обратно? Ну уж нет. Время дорого. Очень дорого.
— Возвращайтесь без меня. Потом догоните. Вели Натфари уступить мне коня.
— Вы же не собираетесь ехать дальше верхом? — в ужасе пролепетал русобородый конюх. — Ваша светлость!
— Собираюсь, — хмыкнула Джайри. — Выполняй приказ.
Она захлопнула дверцу, скинула юбки, оставшись в мужских штанах. В дорогу Джайри всегда одевалась так, чтобы ничто не могло помешать ей за несколько минут превратиться в худенького низкорослого парнишку — привычка, унаследованная от матери. Стянула лиф, не став снимать корсета, и как раз успела набросить бархатную кутку с плюшевой подкладкой, когда в дверцу постучали. Раздался густой бас
— Ваша светлость, этот придурок передал мне…
— Всё верно, Натфари.
Она распахнула дверцу, накинула тяжёлый плащ, спрыгнула. И погрузилась в жирную грязь по щиколотки. «Сапоги», — осознала тут же свой промах. Выпрыгивать в туфельках в дождь было неразумно. Пусть даже это были вполне солидные туфли.
Перед ней стоял высокий, суровый мужчина, с шрамом, пересекающим нос и левый глаз. Темноволосый. Лоб тяжело навис над серым глазом и пустой правой глазницей. Нос хищно горбился. Капитан её личной охраны. Лорд Безлюдных земель. Вассал и поданный Серебряной герцогини.
— Это — дурость, — сплюнул мужчина, кривя губы.
Он никогда не заботился об условностях. За это Джайри его и ценила. Ну и ещё за то, что Натфари, казалось, напрочь был лишён такой мелочи, как страх. Год назад лорд уже спасал свою герцогиню, в одиночку представ перед тридцатью разбойниками, окружившими карету, торопящуюся в Шуг. Помнится, Натфари тогда даже препираться не стал, просто сплюнул, перекинул меч из одной руки в другую и с брезгливым выражением испещрённого шрамами лица принял боевую стойку, заслонив широкой спиной дверцу кареты. С тем же самым скучающим видом он убил троих или четверых нападавших, после чего рыцари большой дороги струсили и разбежались. Потому что одно дело, когда
