Кровавая схватка - Линдси Дж. Прайор
Он отошёл от окна и отдёрнул занавеску в ванной.
Она сидела, скрестив ноги, на туалетном столике, её маленькое тело утопало в полотенце, руки расслабленно лежали на коленях, голова прислонена к стене. Она уставилась на него в ответ. Её карие глаза всё ещё были полны гнева и негодования, несмотря на отсутствие резкого макияжа, чтобы подчеркнуть эти эмоции. Как он и подозревал, без макияжа она была ещё красивее.
Её промокшие военные штаны, свитер и футболка были развешаны сушиться на перилах. На её обнажённых стройных плечах всё ещё виднелись бретельки лифчика. Его рубашка была брошена на пол.
Какой бы раздражающей ни была её несговорчивость, он отдавал должное её духу. Он опёрся предплечьем о балку над головой.
— Как тебя зовут?
— Это имеет значение?
— Я задал тебе вопрос.
Её взгляд оставался непоколебимым.
— Дай мне несколько вариантов ответов, и я выберу один.
Укол раздражения пронзил его грудь от её дерзости. Но всё равно это была завораживающая наглость — особенно со стороны существа в две трети его роста, не говоря уже о её положении.
Он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку.
— Тогда я буду называть тебя просто серрин, хорошо?
— Это самое близкое к истине.
Она оборвала зрительный контакт только для того, чтобы медленно оглядеть его с ног до груди.
Он переоделся в сухую рубашку и джинсы за то время, которое потребовалось ей, чтобы сделать прямо противоположное. Но это не было причиной оценки серрин. Она разглядывала его, причём совершенно беззастенчиво. Он бы рассмеялся, если бы вопиющий поступок не был таким намеренно вызывающим.
— Во плоти ты выглядишь даже лучше, чем о тебе говорят, — сказала она, снова встретившись с ним взглядом.
Напасть на него в его личных покоях или насмехаться над ним — и то, и другое было бесстрашным поступком. Но потом ему пришлось напомнить себе, что он имеет дело с серрин, несмотря на то, какой маленькой и беспомощной она выглядела. В Блэкторне ни то, ни другое ничего не значило.
— Как давно ты работаешь на улицах Блэкторна? — спросил он. — Вот только я не слышал и шепота о том, что серрин на свободе.
— Это потому, что я хороша в своём деле.
— Так хороша, что тебя поймали?
Она нахмурилась.
— Всё было совсем не так.
— Тогда как именно это было? Учитывая только недавние укусы, которые я видел на тебе, ты не очень успешна.
— Я разборчива.
— А это вообще возможно для серрин? Как я понимаю, ты согласишься на что угодно.
Её глаза вспыхнули, но реакция была почти неуловима, если бы он не смотрел так пристально.
— Какое именно отношение всё это имеет к тебе? Вампиры это не твоё дело, верно? Здесь же всё устроено так, что ты отсиживаешься в своём маленьком приюте, а они управляют Блэкторном. В связи с чем возникает вопрос о том, что я здесь делаю.
— Ты узнаешь, когда я захочу, чтобы ты узнала. А до тех пор ты будешь делать то, что тебе говорят, начиная с одевания.
Она использовала одну руку, как рычаг, и проворно слезла с туалетного столика, другой рукой придержав узел полотенца на груди. Она остановилась перед ним.
— Потому что ты собираешься приручить меня, верно?
Она осмелилась ухмыльнуться, повторяя его слова в развалинах.
Это была ухмылка, которую он видел слишком часто для одного дня.
Когда она отступила в сторону, чтобы проскользнуть мимо него, Джаск упёрся рукой в дверной проём.
— Разве я сказал, что закончил с тобой? — спросил он.
Она отступила, но, казалось, не из страха. Вместо этого, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, она скрестила руки на груди, подчеркивая соблазнительный изгиб своих маленьких грудей, которые теперь виднелись поверх полотенца.
— Почему, Джаск? Что у тебя запланировано дальше? На этот раз разденешь меня полностью? И что потом? Вам, ликанам, нравится казаться цивилизованными, но мы оба знаем, кто вы на самом деле. Держу пари, ты чешешь за ухом и воешь на луну вместе с лучшими из вас.
Её невежество, намеренное или нет, было примерно таким же привлекательным, как и то, как она смотрела на него, словно упала лицом в сточные воды.
— Тебе есть, что сказать в своё оправдание для человека, оказавшегося в твоём затруднительном положении, серрин.
— Мне есть, что сказать в своё оправдание, в каком бы затруднительном положении я ни оказалась.
Его сердцебиение ускорилось. В его груди появились первые признаки напряжения. Он держал кулаки сжатыми, напоминая себе, что нельзя позволять когтям выскальзывать из-под защитного покрытия ногтей.
Корбин был прав — с ней предстоит тяжелая работа. И, несмотря на его беззаботное замечание там, на пустоши, в пользу Рони и Самсона, и он, и Корбин понимали серьёзность ситуации. Факт был в том, что ему действительно нужно было приручить её… и он приручит её. И это то, на чём он должен был сосредоточиться, а не на том, как кровь отхлынула от его сердца при виде высокомерной ведьмы, смотрящей на него пристальным взглядом. Не при мысли о других обстоятельствах, в другое время, когда она провела бы следующие несколько минут на коленях, умоляя его о пощаде… и делая всё, о чём он её попросит, чтобы гарантировать её.
Он и раньше подводил свою стаю, позволяя инстинктам взять верх, и он не собирался снова повторять эти ошибки. Вот почему, в первую очередь, ему нужно было точно определить, с чем он имеет дело.
Джаск сделал пару шагов по направлению к ней, но она даже не вздрогнула.
Она была не просто мужественной; она, казалось, верила, что покрыта титановым покрытием — её врожденный дар обманывал её чувством непробиваемости, которое, если слухи были правдивы, было характерно для всех серрин. Похоже, их ссора в душе не поколебала этой уверенности, как и проигрыш ему на пустоши.
Но даже он должен был признать, что она достойно сопротивлялась. Если бы её движения не были такими заученными, такими предсказуемыми, она смогла бы нанести ещё один или два удара, чтобы произвести впечатление. Однако вскоре она обнаружит, что её подтянутое, проворное тело вовсе не было таким непобедимым, как ей хотелось верить, если она продолжит смотреть на него с таким презрением.
— Ты уже лучше пахнешь, — сказал он.
И это не было ложью. Теперь, когда её собственный запах
