Убийство Морозного Короля - Кэндис Робинсон
Эйра уставилась на него, затем отшатнулась.
— Нет.
Нет? Морозко вздрогнул и выпрямился.
— Прости? — резко спросил он.
— Я сказала нет. — Эйра выплюнула слова. — Если я должна стать твоей жертвой, то я бы предпочла, чтобы ты провел клинком по моему горлу.
Наглая. Она была смелой, но если она думала, что ее спасет хрупкость, то ошибалась. Он стиснул зубы, борясь с самообладанием, чтобы не обхватить пальцами ее тонкое бледное горло и не покончить с ней прямо там.
— Дело в том, что я попросил танец, и я всегда могу выбрать в качестве жертвы твоего отца… или твою прекрасную подругу, которая так крепко сжимает твою руку.
Темные глаза Эйры следовали через толпу от смертного рядом с ней к ее отцу, и угроза заметно отрезвила ее.
— Как пожелаете, Ваше Величество, — холодно ответила она, протягивая ему руку.
Пальцы Морозко сомкнулись вокруг кончиков ее теплых пальцев, и он опустил голову, чтобы прикоснуться к ним губами. Смерть поцеловал ее костяшки в насмешку над лаской, а затем поднял на нее взгляд и ухмыльнулся.
— Как мило, что ты согласилась.
Барды почти прекратили свои выступления. Морозко нахмурился — так не пойдет. Он не мог танцевать под звуки пылающих факелов. Он повернулся на пятках, вскинув свободную руку.
— Дайте музыку. Что-нибудь живое.
Наступила пауза, затем мандолинисты заиграли на своих струнах медленную мелодию для танца.
Морозко сократил расстояние между ним и Эйрой. Его рука скользнула по ее тонкой талии и грубо притянула ее к себе. Она с трудом скрыла, что хмурится. С ненавистью было легче иметь дело, чем с капризной женщиной.
Эйра положила руку ему на плечо, и он повел их в медленном танце, словно это был всего лишь праздник в его бальном зале, а не смертный приговор для человека, собравшегося в его объятиях. Ее губы сжались так плотно, что стали почти белыми.
— Ты хочешь что-то сказать? — Морозко приманивал ее, желая лишь дать ей повод пошалить и разгневать его. Каждый взгляд, каждое бормотание под нос приближали ее к гибели.
Это неправда. Неправда. Ему нужно было знать ее роль во всем этом. Если она была жива во время освобождения подменышей, значит, он не мог ее убить. И все же.
Она покачала головой, отказывая ему в аргументации.
Если бы он пришел в деревню и выбрал другую, все было бы совсем иначе. Кровь лилась бы по плите на алтаре, покрывала бы его пальцы и капала с ледяного клинка, но нет. В его видении была Эйра — женщина, которая досаждала ему, и сегодня он не станет приносить ее в жертву. Он разработает другой план, чтобы выиграть время, но это было досадное осложнение, с которым он должен был разобраться, прежде чем покончить с ее жизнью. А потом будет настоящий повод для праздника, ибо жертвенная кровь прольется дождем, и печать снова будет насыщена.
Морозко провел рукой вниз по ее позвоночнику, пока не оказался прямо над изгибом ее задницы. Он ухмыльнулся, когда она споткнулась, и на ее щеках вспыхнул румянец, не имеющий ничего общего с яростью, а только с его прикосновением.
Он хихикнул, покрутив ее в руках, когда она еще не пришла в себя. Если она собиралась молчать, то так тому и быть. Но в свою очередь он внимательно изучил ее черты. Если бы он закрыл глаза, то смог бы увидеть ее высокие скулы, острый нос и полные губы. С самого утра в его голове крутилось ее видение. Ее рука тянулась к нему, подменыши корчились на земле. Но он не замечал, что в ней нет злобы. Теперь, когда она была в его объятиях, злость была единственным выражением ее лица. И все же в его взгляде была… озабоченность? Возможно, она смотрела мимо него, на кого-то позади него, а он не видел.
Его видения никогда не были ясными с самого начала, но одно он знал точно — это была женщина. В этом нельзя было ошибиться. Но где же эта чертова магия?
Когда музыка закончилась, он не сразу отстранился, но Эйра попятилась назад, как птица, загнанная в клетку. Он крепко прижал ее к себе.
— Не так быстро, птичка. Мы скоро покинем это место, так что попрощайся со своими близкими, а потом мы уйдем.
— Уходим? — Эйра отшатнулась от него, нахмурившись. — Жертвоприношение должно произойти здесь.
— Жертвоприношение, — медленно произнес он, — состоится, когда я скажу. А пока ты придешь в мой дворец, если не хочешь, чтобы я пролил кровь дорогого Папы прямо сейчас.
— Ты действительно холоден и бессердечен, — тихо сказала она, раздувая ноздри.
Морозко наклонил голову, приподняв бледную бровь.
— Сомневаюсь, что слухи хотя бы касаются того, насколько я холоден, птичка, — промурлыкал он и повернулся на пятках. — Поторопись, а то я потеряю терпение. — Его взгляд следовал за ней, пока она бежала в толпе, обнимая отца, потом друга. Если бы она попыталась сбежать, то далеко бы не ушла.
Он насмешливо хмыкнул и подошел к своему охраннику.
— Ты ничего не видел…? Никаких трещин в земле, ничего необычного?
Андрас покачал головой.
— Нет, Ваше Величество. Ничего необычного.
Пока что. Кто знал, как долго это будет продолжаться? Сколько времени потребуется подменышам, чтобы полностью снять печать? Никогда прежде демон, созданный Маранной, не появлялся во Фростерии — угроза для смертных, если они усомнятся в ней, если перестанут клясться в верности.
— Присмотри за ней, — приказал Морозко, а затем, потеряв терпение, стал искать Эйру. Он настиг ее, обняв Федра, который рыдал. Другие рядом тоже плакали.
— Тч. Люди и их хрупкие эмоции, — сказал он никому конкретно, но Эйра как будто услышала его, потому что повернула голову и посмотрела в его сторону.
В нем вспыхнуло веселье, и губы его искривились в широкой ухмылке. Он двинулся вперед, пробиваясь сквозь толпу жителей деревни, пока не оказался перед Эйрой.
— Твоя ненависть — как маяк. С такой аурой я могу найти тебя где угодно.
— Ты — придурок, — прошипела Эйра, изо всех сил стараясь сдержать громкость своего голоса.
— Что ты сказала? — Он наклонился к ней, просто чтобы позлить ее. — Твой король не совсем это расслышал. — Морозко повысил голос и огляделся по сторонам.
Жители деревни прекратили свои бурные разговоры и сосредоточили внимание на Эйре и Морозко.
Сначала она ничего не сказала, а затем:
— Не пора ли нам уходить, Ваше Величество? — Эйра изменила свой тон.
— Ты права, птичка. В конце концов, мы не хотели бы заставлять гильотину ждать. — Не дожидаясь ее реакции, Морозко направился к
