В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ) - Кароль Елена
Ни-че-го!
Жаль, такого не бывает…
Глубоко вздохнув, отлепилась от стены и отправилась в свою спальню. Утро вечера мудренее, да? Что ж, буду надеяться…
— Баюн — усыпи девочку, ишь как измаялась вся. Патрикеевна — замети следы, не нужны нам больше гости не званные. Белобоковна — разузнай, что, да как, уж больно запах мне этот не нравится…
Раздав указания, Ведунья ещё пару мгновений думала о том, стоит ли оповещать «кое-кого», но затем отрицательно мотнула головой и, задув свечу, тоже отправилась спать. Совсем скоро наступит утро и Иришка сама расскажет ей всё. И то, где нашла демона, и то, как смогла сбежать от ирода, и то, где взяла такого непростого попутчика… всё расскажет.
Глава 3
Утро…
С трудом разлепив непослушные веки, я лишь мельком глянула в окошко и тут же закрыла глаза обратно. Так вот что шумит… не дождь, а настоящий ливень. Странно, синоптики обещали солнечные выходные.
Отвернулась к стене и попыталась задремать снова, но сквозь неплотно закрытую дверь уже вовсю просачивались запахи домашней сдобы и разнообразные шорохи и звуки. Вот вода полилась, вот тарелка звякнула… а это…
— Ой, Манюнь… фу-у-у… — отмахнувшись от любопытной кошачьей морды, решившей меня обнюхать, я перехватила кошку поудобнее и прижала к груди, зарывшись носом в ароматную рыжую шерсть. Бабушкины кошки всегда пахли сдобой и молоком… — Привет, красавица, давно не виделись… как твои дела? Смотрю, всё хорошеешь…
— Ир? Проснулась? — пару раз стукнув в дверь, Тимофей продолжал стоять за ней и не входил. — Ты там с кем разговариваешь?
— С кошкой. — ответив чуть громче, чтобы он меня услышал, вдруг подумала о том, что действительно веду себя так, словно немножко «того». — Да, проснулась. А что?
— Алевтина Ивановна завтракать зовет.
Э… кто?
Блин!
— Да, иду. Ага…
Зажмурившись и тряхнув головой, попыталась вернуть здравые мысли на место. Я так давно не называла бабушку по имени, что сейчас элементарно не поняла, о ком говорит Тимка. До десяти лет я вообще не знала, что её можно называть как-то иначе, чем «бабуля». Если честно, то раньше я вообще думала, что это её имя. Глупо, да?
Да и потом, узнав, что на самом деле её зовут Алевтина Ивановна, продолжала звать её просто бабулей, зная, что так ей нравится намного больше. Она была очень доброй, хотя иногда и ворчливой. Но всё равно — самой доброй и самой любимой бабушкой.
Вчера у меня не было сил ни умыться, ни расчесаться, так что сейчас, выудив из комода свои старые вещи и радуясь бережливости бабушки, я с удовольствием натягивала выцветшие синие джинсы и серую футболку, попутно убирая так и не расчесанные волосы в узел на затылке и открывая дверь, за которой стоял терпеливо ожидающий меня Тимка, с непередаваемо скептичным выражением на лице.
— Мда-а-а…
— Что? — моментально насторожившись, так и застыла в дверях.
— Умываться не пробовала?
— А… да, как раз туда и иду. — шумно выдохнув, я пропустила в коридор Манюньку и лишь после этого закрыла за собой дверь. — А ты зачем меня ждешь? Или уже поел?
— Нет. — странно хмыкнув, парень мотнул головой в сторону лестницы: — Бабушка твоя… нервирует слегка.
О, да. Она умеет. Уж чего-чего, а по части нервирования она может дать мастер класс, чем кстати и занималась каждое лето, когда я к ней приезжала, старательно выковыривая меня из раковины стеснительности и зажатости. Толку было мало, но она была упряма.
— Понятно. Тогда подожди ещё немного, я умоюсь.
— Без проблем.
Так и оставшись подпирать стенку, когда я скрылась за третьей дверью, за которой находилась небольшая ванная комната (отец уже давно обустроил бабушкин дом всеми благами цивилизации), Тимофей без особого напряжения выдержал ещё десять минут ожидания.
— Всё, я готова. — молочка для снятия макияжа у бабули конечно не было, но мягкое ароматное мыло, сваренное ею лично, было нисколько не хуже и справилось с черными разводами косметики на раз два.
— Вот так намного лучше. — с одобрением кивнув и пропустив меня вперед, Тимка словно походя поинтересовался: — Слушай, а ты точно не ведьма?
— В смысле? — обернувшись на последней ступеньке, я удивленно и немного обижено нахмурилась. — Сейчас-то с чего?
— Н-у-у… — сначала протянув и уже открыв рот, чтобы продолжить, Тимка вдруг резко его захлопнул и растянул губы в тонкой ненатуральной улыбке, при этом смотря мимо меня.
А?
— Ох, и болтлив ты, хлопчик…
Обернувшись и обнаружив в дверях кухни бабулю, поняла, что ничего не поняла.
— Доброе утро, ба.
— Доброе утро, егоза. Проходи уже. Как спалось?
— Хорошо. — пройдя на большую кухню, соединенную с летней крытой верандой, сняла со стула шаль и тут же накинула её на плечи. И это бабуля предусмотрела, помня, как я обычно мерзну по утрам. На ноги я ещё наверху натянула тёплые носки, связанные ею лично, а вот шали не нашла, поэтому и воспользовалась первой попавшейся, а именно запасной бабушкиной. — Тебе помочь или уже всё готово?
— Готово, конечно. — добродушно усмехнувшись и попутно расставляя на столе тарелки и кружки, бабушка милостиво махнула рукой Тимофею, потому что я уже устраивалась на своем обычном месте, на широкой лавке у стены: — Присаживайся, хлопчик… уж не бойся, не отравлю.
— Ба? — чуть не подавившись уже откушенной оладушкой, я закашлялась. Она у меня конечно шутница, но чтобы так???
— А что такое? — наконец устроившись во главе большого деревянного стола со стороны печки, бабушка налила себе брусничного чая с древнего самовара. Ни разу не видела, чтобы она пила чай из чего-нибудь другого. — Или ты думала, что я рада видеть в своем доме «серого»?
— Кого?
Я чувствовала себя глупо. Нелепо. Жалко. Попросту — дурой.
— Я оборотень.
Переведя заторможенный взгляд на Тимку, я сначала подумала, что у меня слуховые галлюцинации, но потом… взгляд остановился на его левой щеке.
На щеке, на которой не было царапин.
