В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ) - Кароль Елена
Наверняка моё вытянувшееся лицо было крайне мало привлекательным, потому что Тимка вдруг язвительно хмыкнул и, опустив глаза, молча занялся уничтожением наложенных в его тарелку оладушек.
А я… А я всё смотрела и не могла поверить. Оборотень. Серый, как только что сказала бабуля. Но в чём это проявляется? Как это увидеть? Он ведь самый обычный. Светло-серые глаза, короткая модельная стрижка русых волос, ничем не примечательное обычное лицо, стандартная фигура без особых мускулов или ширины плеч…
Просто парень.
Самый обычный парень.
Или нет?
Наконец сумев перевести взгляд на молчаливо завтракающую бабулю, поняла, что не дождусь продолжения, пока мы все не позавтракаем. Было у неё незыблемое правило — никаких разговоров во время еды, всегда после.
А ничего, что мне сейчас кусок в горло не лезет?
Тоскливо рассматривая свою порцию оладушек, вздрогнула, когда на колени без предупреждения запрыгнул красавец Баюн. Один из многочисленных бабулиных котов, которых по разным подсчетам и в разные годы у неё было от трех до семи. Кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то жил лишь зимой, кто-то круглый год… иногда я в них путалась, но рыжую ласковую Манюньку и чернильного бегемотика Баюна я узнавала всегда.
— Привет, Баюньчик. — погладив кота и чувствуя, как он своим весом и живительным кошачьим теплом прогоняет тяжелый ком из желудка, вздохнула уже с облегчением и, почесав спасителя за ухом, второй рукой потянулась к кружке, замерев, когда со стороны Тимофея раздался угрожающий рык.
Что за…
— А ну отставить, хлопчик! Ишь чо удумал в моём доме! — грозно прикрикнув на Тимку, из-под верхней губы которого показались два удлинившихся клыка, бабуля решительно шмякнула кулаком по столу. — Не сметь рычать на моих котов! Это у себя в городе дворовых приблуд гонять будешь!
— Действительно… совсем охамур-р-рмели, эти городские… понаехали, понимаешь… — потеревшись ближайшим ухом о мой живот, Баюн скосил на меня зеленый глаз и милостиво кивнул: — Кушай оладушки, Иришка, кушай… совсем в городе своем осунулась… ни румянца здорового, ни кожи, ни рожи… кушай оладушки бабушкины, кушай. Поправляйся.
До кружки руку я так и не донесла. С трудом погасив порыв скинуть с колен заговорившего кота и дико заорать, я просто замерла, понимая, что ещё немного, ещё чуть-чуть и санитары мне уже не помогут.
Шаблон трещал по швам.
— Эх, а мы так старались… пекли, понимашь… — скептично поцокав, Манюня прыгнула на лавку рядышком и потеснив недовольно дернувшего лапой Баюна, проникновенно заглянула в мои глаза своими медовыми. — Ну что же ты, Ирочка? Или забыла все сказки, которые мы тебе в детстве рассказывали?
Сказки. В детстве.
Забыла…
Зажмурившись, я резко мотнула головой. Что-то в ней происходило… Какие-то невнятные образы, какие-то странные тени, какие-то непонятные слова…
— Черт!
Рявкнув, когда в висках больно прострельнуло, взвизгнула, когда незнакомый звонкий мальчишечий голос отрапортовал, делая ударение на каждом слове:
— Что вашеству надо?
Распахнув глаза и уже нисколько не стесняясь, я простонала в голос. Возле печки, почему-то бочком отодвигаясь от грозно сдвинувшей брови бабушки, стоял классический сказочный черт. Около полутора метров ростом, с черной шерстью по всему телу, с козлиной куцей бородкой, ослиными ушами и опять же козьими рогами. Он смотрела на меня, как на божество и улыбался так широко и преданно, что мне стало откровенно не по себе.
— А ну сгинь, нечистый! — бабулин кулак вновь прогрохотал по столу, на что черт тонко взвизгнул и отпрыгнул сразу метра на два. Подальше от неё и поближе ко мне. — Я кому сказала??!
— А я это… не могу-у-у… — моментально растеряв всю веселость, черт жалобно проблеял: — Хозяйка жеж… вызвала жеж…
— Тьфу! — сплюнув в сердцах, бабуля обратила всё своё грозное внимание на полуобморочную меня: — Опять начинаем шалить, да?
— Оп-п… пять?
Проблеяла я один в один как черт и тут же кисло сморщилась. Это катастрофа. Когда бабуля смотрит так — это катастрофа.
— Опять… — повторив уже спокойнее, бабушка ещё пару секунд буравила меня взглядом, а затем резюмировала: — Ешь, будем разговоры серьезные разговаривать. Ешь, кому сказала.
Угу.
Ешь.
Сглотнув, я попыталась найти поддержку у окружающих, но ни один не встретился со мной взглядом. Казалось, все без исключения прочуяли бабулин настрой и вели себя тише воды, ниже травы. Тимка прятал глаза в кружке, Баюн играл в гляделки с Манюней, черт спрятался за печкой и о его существовании напоминали лишь плаксивые вздохи.
Что ж… наверное придется всё-таки поесть.
Минут через десять кое-как дожевав последний оладушек и допив последний глоток чая, я, чувствуя себя смертницей, подняла тоскливый взгляд на бабулю.
— Баюн, Манюнь, приберитесь. — первые слова и взгляд достался кошкам и они тут же, буквально взяв под козырек, торопливо спрыгнули с моих колен и начали шуровать между столом, печкой и мойкой.
В ступоре наблюдая, как кружки и тарелки сами собой летят по воздуху, с трудом вернула челюсть на место и тут же бабуля шокировала меня очередной раз, обратившись не по имени, а по имени-отчеству.
— Ирина Константиновна, голубушка, рассказывай. Да с подробностями. Где демона взяла, когда сие началось, да отчего.
Сначала глупо похлопав ресницами, не в силах понять, что она от меня хочет, я вдруг густо покраснела, вспомнив свой совсем не детский интерес к фиолетовому демону. Ей эти подробности тоже рассказывать?
Скосив глаза на Тимку, поняла, что при нём этого не сделаю. И вообще!
— Бабуль, а Тиме домой не пора?
— Не пора. — жестко отрезав, бабушка уже мягче пояснила: — Непогода два ближайших дня будет. За ночь дороги уже развезло так, что он и трех метров не проедет — застрянет. Так, егоза, не увиливай. Рассказывай.
— Ага… — вздохнув, но при этом лихорадочно сортируя воспоминания, я наконец собралась с мыслями и кивнув сама себе, начала: — В первый раз это произошло несколько недель назад. Я расчесывала вечером волосы и тут зеркало затуманилось…
Бабушка была недовольна. Нет, не так. Бабуля гневилась!
Втянув голову в плечи и старательно изображая предмет мебели, я куталась в шаль, прекрасно понимая, что за ней не спрячусь.
