Истинная для проклятого (СИ) - Уильямс
Стража поглядела на него озадаченно. Они знали, о чем тот спрашивал. Но делали вид, что не понимают вопроса.
— Как наказывают воров? — подталкивая их к очевидному ответу, пояснил раздраженный непониманием пекарь, и, указав пальцем на мальчика, добавил. — Руку! Руку топориком отрезать, чтобы больше не повадно было обкрадывать добропорядочных людей.
Мальчик поднял голову на пекаря, в черных глазах застыл животный страх.
— Руку? — переспросил он еле слышно.
Он обернулся к стражникам. Те смотрели на него брезгливо — весь вид мальчика вызывал у людей неприязнь.
Слова пекаря заставили Анну затаить дыхание. Сердце болезненно сжалось в предчувствии ужасного.
Верзилы в доспехах переглянулись. На их лицах застыла растерянность. Опрометчиво. Страже запрещалось проявлять жалость, за это они могли горько поплатиться. Один из стражников, более решительный и непреклонный, сглотнув ком в горле, положил тяжелую руку на рукоять меча и медленно вынул его из ножен. Воздух разрезал стонущий металлический звук. Когда лезвие меча сверкнуло на солнце, ослепив всех присутствующих, Анна поняла, что утратила способность мыслить ясно.
По толпе прокатился удивленный шепот. Непонятно было, довольны ли люди предстоящим наказанием, или в них проснулась совесть и теперь расправа казалась им жестокой.
— Не надо, — при виде меча вымолвил мальчик, смотря на стражников широко раскрытыми глазами, на которые снова навернулись непрошенные слезы, — я просто…
— Замолчи! — взревел пекарь, отойдя от мальчика на несколько шагов. — Если тебя не проучить, гаденыш, то все будут думать, что красть можно и за это ничего не будет.
— Выстави вперед левую руку, — твердо выговорил стражник, с трудом сохраняя невозмутимое равнодушие. — Ну же, выставляй! За попытку своровать чужое имущество по справедливому закону Бефроры ты лишаешься левой руки.
Второй приказ мальчик тоже не исполнил. Тогда стражник кивнул своим товарищам, и те поспешили выполнить его волю. Схватив мальчишку с двух сторон и крепко придерживая брыкающегося вора, они выставили вперед его коротенькую руку.
Стражник пару раз взмахнул мечом, прорезая острым лезвием напряженный воздух, и решительно уставился на мальчика. Давать поблажку было нельзя, иначе люди перестанут бояться наказания и будут совершать преступления, не боясь ответственности.
Мальчик не выдержал и отчаянно заплакал. Стража стиснула его еще сильнее, чтобы тот не сбежал в порыве страха, окатившего его тело от макушки до пят ледяной волной.
— Нет! — раздался где-то в толпе звонкий голос. — Не смейте!
Анна выбежала к ним из первого ряда. Не сдержав чувств, девушка вмешалась.
— Пожалуйста, не нужно наказывать этого ребенка, — она переводила умоляющий взгляд со стражи на пекаря и обратно. — Я уверена, он все понял и больше никогда в своей жизни не будет поступать так скверно.
— Отойдите, мисс, — строго приказал стражник с мечом в руках. — Не вмешивайтесь не в свое дело. Закон для всех един: наказание должно соответствовать тяжести содеянного и непременно следовать за преступлением. А за воровство, — стражник поднял взгляд на горожан и повысил голос, добавив, — как за одно из серьезнейших беззаконий, виновник карается лишением руки!
С этими словами он отстранил Анну, но она снова сделала шаг вперед. Пекарь злобно фыркнул, возмущенный ее навязчивостью, и, в очередной раз сложив руки на большом выпирающем животе, стал ждать, когда стража покажет выскочке ее место.
— Я заплачу вдвое или даже втрое больше, чем стоит эта несчастная буханка, — настаивала Анна, в слезах протягивая деньги пекарю. — Только не наказывайте, не отрезайте ему руку.
Пекарь перевел насмешливый взгляд с протянутых денег на девушку. И еще громче цыкнув, прищурил глаза. Анна поняла, что пользы от него мало, поэтому обратила жалобные глаза на стражников. Ей казалось, что лишь в их силах изменить страшную судьбу мальчика.
— Он еще ребенок, мало что понимает, — стояла на своем Анна. — Видимо был голоден, а денег у него нет. Я прошу, молю вас, отпустите его!
Ее рука с монетами висела в воздухе долго, упорно. Она не намерена была сдаваться. Ей совсем не жаль было отдать оставшиеся деньги ради свободы мальчика. Напротив, если бы пекарь взял их, взамен отпустив бедняжку, она была бы безмерно счастлива. Но деньги никто не принимал, а серьезное выражение на лицах стражи подтверждало страшные догадки Анны. Они не собирались отступать. По строгим законам Бефроры наказание должно было быть исполнено.
— Отойдите, мисс! — теряя терпение, недовольно повторил стражник. — В последний раз предупреждаю.
Он угрожающе нахмурил брови, пытаясь избавиться от назойливой девушки. Но Анна не уходила и не умолкала. Она стала просить больше, громче. Пыталась привлечь других людей, наблюдающих за зрелищем с таким же интересом, с каким зрители смотрят спектакли в театрах.
Когда никто не встал на защиту мальчика, Анна поняла какой стороны придерживалась толпа. И в ней зародилось разочарование вместе с презрением. В зрителях не было ни капли сочувствия или жалости. Словно души в этих пустых оболочках оскудели от равнодушия к слабым и немощным людям.
Стражник тем временем беспощадно поднял меч над головой. Страшное должно было произойти вот-вот.
Анна рванулась с места с глубоким и тревожным чувством, сопровождаемым уверенностью в том, что она поступает верно. Ибо так велело ее сердце. Оно, а не разум, руководило ей в эту минуту, бешено колотясь в груди и подчиняя себе движения ее рук и ног.
Подбежав к стражнику, державшему меч, она изо всех сил ударила его. Но силы хрупкой девушки едва хватило бы сбить с ног мощную фигуру стража правопорядка. Однако, хоть оттолкнуть его у нее и не получилось, Анне удалось сбить его с толку.
— Беги! — крикнула она воришке, который, осознавав происходящее, стал упорнее брыкаться и пытаться обводиться из рук стражи.
Анна подбежала к мальчику. Толкнула одного стража, но на того ее удар никак не повлиял. Свободной рукой он схватил ее плечо в попытках остановить слабые удары, которыми она его осыпала. Поняв бессмысленность сопротивления, Анна пригнулась и постаралась ускользнуть от стражи. И это у нее получилось.
Воспользовавшись моментом, Анна окончательно высвободилась из его рук. Мальчик, вопя и всеми силами отбиваясь от стражников, сумел разжать руку одного громилы, но не избавился от мертвой хватки другого. Тогда на помощь пришла Анна. Она постаралась выхватить мальчика у стражи, но не получилось. Все еще крепко держа воришку, один из стражей грубо схватил Анну за волосы левой рукой.
— Угомонитесь, дамочка, — от его сурового взгляда по коже Анны пробежали мурашки, — себе же хуже делаете! Неужто закон забыли?
— Тогда заранее прошу прощения! — быстро проговорила она и, дернувшись, вложила все оставшиеся силы в последний удар коленом в пах держащего ее мужчины.
Тот завыл от боли и, отпустив мальчика,
