Истинная для проклятого (СИ) - Уильямс
— Помнишь людей в железных доспехах? — напомнил Крис.
— Да, они злые дяди, — девочка вспомнила что-то неприятное, сморщила лицо в ненавистной гримасе и, вся задрожав, повторила. — Бр-р-р… злые они.
— Входите, — любезно пригласил Анну в проулок мальчик.
Анна немного опешила, но потом сделала шаг. Подойдя к так называемому дому, девушка переступила порог. Беспорядочный поток смешанных чувств охватывал ее все больше с каждой секундой.
Внутри жилища застилали землю грязные тряпки, видимо служившие заменой полу и ковру. В старых мешках лежала принадлежащая детям одежда, не отличающаяся от той, что была на них. А в углу находилось что-то похожее на тюфяк, но совсем старое и грязное. Сверху лежала женщина, укутанная тряпками и одеждами. Анна поняла, что так ее укрыли от холода дети вместо одеяла, которого у них не было.
На вид неподвижно лежащей женщине было лет тридцать, если не больше. Маленькое утомленное лицо с мягкими чертами было бледным как полотно. И эта бледность казалась Анне чересчур неестественной и жуткой. Под глазами женщины, будто два больших синяка, виднелись темные круги. На щеках совсем не было румянца, а бескровные губы, превратившиеся в тонкую нитку, придавали ей мертвый и отталкивающий вид.
— Мама спит, — ангельским голосом пояснила девочка, заметив заинтересованность Анны.
Анна с трудом перевела взгляд с худой женщины на девочку. Натянуто улыбнувшись ей, она постаралась придать улыбке нежности. Однако улыбка, хоть и пробудилась на ее лице, получилась очень усталой и фальшивой. Бездвижное тело женщины пугало Анну, и она боязливо бросала не нее частые взгляды, каждый раз ощущая холод по спине.
Однако маленькая девочка не заметила в незнакомой гостье притворства. И ее глаза загорелись оживленным блеском. Пройдя мимо Анны, проследившей за ней взглядом, она достала из мешка соломенную куклу.
— Очень красивая, — искренне сказала Анна, глядя на поделку. — Ты сама сделала?
— Да, — кивнула девочка и, грустно улыбнувшись, поглядела на мать. — Ей нравится, когда я делаю такие игрушки.
Анна тяжело вздохнула. Подойдя к женщине, она присела рядом с ней на одно колено и притронулась к ее тонкой, худой руке, похожей на руку скелета. И в ту же секунду резко вздрогнула, отскочив назад. Встревоженная прикосновением Анны рука, возложенная на грудь, соскользнула и заболталась в воздухе.
Глаза Анны расширились от страха. Она больно прикусила губу, чтобы не закричать.
Рука матери этих детей была холодна, как мраморная статуя. Анна внимательно проследила за тем, поднимается ли грудь женщины при вдохе. Но поняла, что та не дышит. Холодная рука с россыпью сине-фиолетовых трупных пятен принадлежала уже мертвому человеку. Их мать была давно мертва, но девочка этого не знала. Она думала, что та больна и поэтому долго спит.
Сердце Анны сжалось в груди настолько болезненно, что стало трудно дышать. Странное поведение гостьи напугало детей. Она быстро оглядела их и остановила взгляд на Крисе. По жалобному взгляду больших глаз Анна поняла — он просит ее не говорить те страшные слова, которые вот-вот должны были вылететь из ее уст.
Будучи уже в осознанном возрасте, в отличие от сестры, где-то в глубине сердца, Крис понимал, что мать уже никогда не проснется. Но признаться сестре не осмеливался. Не мог найти в себе силы открыть сестре горькую правду.
— Ты все знаешь, — дошел до ушей мальчика ее дрожащий шепот.
Он незаметно для сестры покачал головой и умоляюще попросил:
— Не говорите.
К счастью, девочка не услышала, о чем брат просил гостью. Впрочем, ее это и не особо волновало. Она присела рядом с матерью и, поправив выпавшую из куклы соломинку, принялась певучим голосом разговаривать с мамой:
— Ты обещала летом сводить нас на море, мама. Но лето скоро закончится, а мы так и не искупались. Крис рассказывал, что в море много рыб. Когда мы будем купаться, я хочу одну рыбку поймать и с собой ее взять.
— Пойдемте со мной, — вставая с колен, прервала Анна разговор девочки с мертвой мамой.
— Куда? — удивился Крис.
— Пока ко мне домой, — Анна стряхнула пыль с и так грязного платья, — а потом…
Анна хотела сказать, что потом найдет им дом и новую семью. Но не смогла договорить. Слова застряли в горле комом.
— Мы никуда не пойдем, — резко ответила девочка. — У нас есть дом и мама! А вы… — в прищуренных глазах вдруг промелькнуло озарение, и она с ненавистью поглядела на Анну, — такая же, как и дяди в доспехах! Злая! Хотите нас украсть!
Девочка прижалась к ледяному телу матери и крепко сжала болтающуюся в воздухе руку. Но, видимо, почувствовав холод, исходивший от бездыханного тела, укрыла мать валяющимися на земле тряпками. Но согреть покойницу было уже не в ее силах. Она продолжила с ней разговаривать о море, о рыбах и о многом другом, но в ответ не слышала ничего.
Анна не знала, как правильно сказать ей, что их мама отошла в мир иной. Но сказать было нужно, ради детей. Одни они могли здесь умереть от голода и холода. И как бы они ни отрицали, им нужна была помощь. И Анна считала своим долгом эту помощь им оказать. Но так же она ясно понимала, что девочка доверяет только брату.
— Ты должен сам ей это сказать, — обратилась она к Крису, — она поверит лишь тебе.
На глаза мальчика навернулись слезы, подбородок невольно задрожал. Он не хотел стать тем, кто скажет сестре ужасную правду. В страхе он снова покачал головой и вполголоса проговорил:
— Не надо, пожалуйста…
— Но тебе нужно, — дрожащим от слез голосом воспротивилась Анна, — она ждет свою маму, которая уже никогда с ней не заговорит. Если не сейчас, то скоро она сама это поймет. Но будет куда лучше услышать это от брата.
Крис устало закрыл глаза. Слезы продолжали стекать по его испачканным грязью щекам. Руки, в которых он держал хлеб, опустились.
— Мая, — хрипло позвал он сестру, открыв покрасневшие глаза, — пойдем с этой тетей, она хорошая.
— Что ты говоришь такое! — обернувшись, Мая бросила презрительный взгляд на Анну. — Она хочет нас увести!
— Так нужно, — не поворачиваясь к сестре, объяснил Крис, — так правильно.
— Ты глупый, Крис! — обозвала она брата и снова прижалась к маме. — Вот проснется мама, и я ей скажу, как ты пытался уйти с какой-то чужой женщиной. А мама говорила, что нельзя с чужими людьми куда-то идти. Но ты, кажется, забыл ее слова.
Крис, сжав свободную руку в крепкий кулак, обернулся к сестре и на выдохе признался:
— Но мама больше не проснется. Она не откроет глаза,
