Зверь-из-Ущелья. Книга 2 - Соня Марей
– А что же тётушка Исмара? – поинтересовалась осторожно, и отец, собравшийся было покинуть комнату, напряжённо замер. – Девочка ведь жила у них…
– Не было Исмары дома! По делам ушла, как и её муж. А дурочка Коринна, – он погрозил пальцем. – Подружка твоя закадычная, между прочим, проворонила девчонку!
Я чуть было не крикнула: «она не виновата!», но вовремя прикусила язык. Если уж играть, то до конца.
– Сейчас оденусь и отправлюсь к Матушке, – клятвенно заверила я, выпроваживая отца за дверь.
Едва щелкнул замок, я бессильно прислонилась к стене и закрыла глаза.
Как это ужасно – лгать.
***
Знакомый провал щерился беззубым ртом, а хризоберилловая решётка всё так же зловеще светилась. В этот раз я спустилась по винтовой лестнице в скале вместе со своими сёстрами – в бывшем узилище Ольда нас ждали Матушка Этера, отец и ещё трое старейшин. Хмурые, обеспокоенные – кто-то задумчиво потирал подбородок, кто-то расхаживал взад-вперёд.
– Всё выглядит так, будто Ольд решил свести счёты с жизнью, – стоя на краю бездны, отец пнул мыском ботинка камешек.
– Тогда как объяснить пропажу его дочери? Такие совпадения вообще бывают? – поинтересовался старейшина Линн – противный дед, которого я терпеть не могла с детства. Его лысина в обрамлении клочков волос сияла, как медный пятак, а шея была увешана блестящими самоцветами. Кажется, он верил, что чем крупней и ярче камни, тем больше сила, но у меня он неизменно ассоциировался с сорокой, падкой на всё блестящее.
Отец раздражённо передёрнул плечами. Кажется, он сегодня так торопился, что надел рубаху наизнанку.
– Ольд бы так просто не сдался. Цеплялся бы за жизнь из последних сил.
Он говорил, а у меня даже в ушах зашумело от злости, и руки затряслись. Это ведь он, мой отец, сделал всё возможное для низвержения Ольда. Если верить словам беглеца, причиной была самая натуральная зависть. Или то, что он захотел отбиться от стада.
Тем временем Матушка Этера рассыпала каменную пыль так, чтобы получился ровный восьмиугольник, и велела жрицам занять свои места. Под звуки шуршания подолов установила в центре шар из полированного дымчатого кварца.
– Помните, как вызвать поисковую сеть?
Здесь были младшие и старшие сёстры – всех поровну. Я поймала растерянный взгляд Иниры – последнее время она ходила как в воду опущенная, а так же моя заклятая подружка Лаара. Вот и сейчас, не изменяя своим привычкам, воротила нос.
Ждать долго не пришлось – чары были не слишком сложными, поэтому уже скоро я ощутила жар в кончиках пальцев. Невесомые нити–паутинки отделялись от наших рук, дрожа в воздухе в такт пению Верховной, а потом падали и стелились по полу пещеры. Каждая из них устремлялась к шару, в который очень внимательно всматривалась Матушка Этера – меж бровей пролегла морщинка, в глазах плясал неотмирный серебряный свет.
– Лаара, пальцы расслабь! – прикрикнула она на жрицу. – Вас всех это касается, девочки.
Она пыталась казаться невозмутимой и строгой, но я понимала – Верховная нервничает и не понимает, в чём дело. Вчера я создала ложный след – бросила ложку, хранящую следы прикосновений Ольда, в провал, а своё присутствие стёрла из памяти камней.
Наверняка они думали, что у Ольда был сообщник, а теперь сбиты с толку. Краем уха я слышала, как отец переговаривался с другими старейшинами. Девочку так и не нашли – это их беспокоило.
Ах да, им ещё предстоит узнать, что та случайно упала в ущелье. Сбежала, пока Коринна, сторожившая её, мирно сопела в подушку, и отправилась гулять по Антриму. Но оступилась в одном из опасных коридоров…
По телу пробежала волна дрожи, и меня замутило. Перерасход сил не прошёл даром, я стремительно слабела. Что ж, остаётся надеяться, что сеть не сломает мои вчерашние чары.
Время тянулось томительно медленно, пот скользил по спине холодными ручейками, но я держалась. Помогали мне это делать мысли о Ренне – когда он бился с Красными Топорами, ни разу не дал слабины. Даже тяжело раненый.
– Похоже, он действительно бросился в пропасть, – сообщила Матушка Этера старейшинам, оторвавшись от кварцевой сферы.
– То есть, он сделал это сам? Ему не помогли? – недоверчиво прищурился Линн, теребя амулет узловатыми пальцами.
Верховная вздёрнула бровь, окатывая его высокомерием.
– Вы сомневаетесь в моих словах, мастер Линн? Если бы сеть поймала чужие следы, я бы вам об этом сказала.
– Мы ни в коем случае не сомневаемся в тебе, – вмешался отец. – Так что с девчонкой?
Я была безмерно рада размять дрожащие от перенапряжения пальцы и отпустить контроль над Даром. Ох… не упала в обморок и ладно.
– Мои ученицы плетут сеть в другом месте, пытаясь понять, куда она запропала…
– Здесь что-то нечисто! – не унимался Линн, и мне захотелось стукнуть его по макушке. Кажется, отец был со мной солидарен, потому что метнул в его сторону раздражённый взгляд.
– Мы во всём разберёмся.
Сердце трепыхалось пойманной птичкой. Выдержать бы этот день! Доиграть свою роль до конца.
– Девочки, вы можете идти и восстанавливать силы, – милостиво разрешила Матушка Этера и встала в кругу старейшин. Им требовалось поговорить без лишних ушей.
У выхода Лаара задела меня плечом, оттесняя и проскальзывая вперёд.
– Змея, – негромко обронила Инира, касаясь моего локтя. – И чего она тебя так не любит?
– Ты лучше скажи, кто меня вообще любит.
И нервно захихикала. Этим я пыталась заглушить раздирающее в клочья волнение – уходя из этого скорбного места, явственно чувствовала, как спину колет тяжёлый взгляд отца.
Глава 7.
Этот длинный-предлинный день, наконец, закончился. Ну и страху я натерпелась, конечно! Казалось, кто-нибудь прочитает мои мысли во взгляде, начнёт допытываться, почему я трясусь, а там…
Я обошла комнату, касаясь пальцами каменных сфер – в толще самоцветов разгорелись крохотные огоньки, и тьма покинула комнату. В углу над кроватью затаился выводок цинний. Малышки засуетились, вытянули рожки, а внутри хрупких панцирей зажглись бирюзовые искорки. Надо будет покормить сладкоежек, как раз осталось немного мёда.
Эти уютные заботы здорово отвлекли от тягот прошедших дней. Замерев напротив своего отражения в большом ростовом зеркале, я повела ладонями по щекам, собрала волосы и откинула их за спину.
Не узнаю себя. Что-то неуловимо поменялось во мне, и это что-то шло изнутри. Как будто
