Реванш для принца (СИ) - Вознесенская Дарья

Хотя кричать на всех углах, чтобы меня немедленно отправили в мой мир не собиралась. Мало ли что здесь делают с городскими сумасшедшими.

Клипсу мы, конечно, купили. Потратив еще один медяк.

— Не наворуешься с тобой, — буркнул паучок.

— Ты же говорил про обмен?

— Больше и менять нечего, — развел он маленькие лапки.

Странная штуковина-артефакт, похожая на скрепку, которую следовало «защемлять» на правом ухе и правда помогла. Причем настолько, что я теперь могла смотреть в небольшие овальные окна и слушать рассказы Фея о том, что он не забыл.

А помнил паучок многое. Да и «иллюминаторы» показали немало.

Механизмы, дирижабли и пароходы. Бедовые и разваливающиеся деревушки и хижины — и тут же добротные средневековые городки с яркими ставнями и мощеными дорогами. Дилижанс делал короткие остановки возле постоялых дворов на окраинах — пока менялись его пассажиры, дозаправлялся углем и светящимися кругляшами — и снова бежал дальше.

Большинство путешествующих предпочитало задерживаться в таких вот городках и продолжать путь на следующем дилижансе — они появлялись на остановках с определенной периодичностью и двигались по одному маршруту. Но мне такая роскошь была не доступна.

Я дремала, приткнувшись к стенке, иногда, когда было темно и не так много народа — ложилась на жесткое сиденье и урывала несколько часов беспокойного сна. Рассматривала и старалась запомнить, кто и во что одет, и кто из девиц и как себя ведет.

Как ни странно, местная мода мне, наконец, понравилась.

Возможно, что что я видела у фру, предназначалось для выходов в свет или у них вовсе отсутствовал вкус как таковой, но вот то, в чем заходили горожанки побогаче хотелось примерить на себя.

В основном, их нарядам были присущи натуральные цвета — потому, что крашеная ткань стоила дороже? — многослойность и полное отсутствие всяких фижм и кринолинов. Сдержанное декольте, облегающие силуэты, длина минимум до колена и почти всегда — плотный кожаный корсаж и перчатки. И кожаные сапоги и ботинки.

Один раз на улице я увидела и вовсе прелестную прелесть — летящую смесь тканей, все оттенки бежевого и коричневого, ленточки, горжетку, кружева и очаровательную шляпку. Девушка прошла мимо нашего чуть задымленного носорога, а я подавила в себе острый укол зависти. И снова принялась втирать в руки крем, который раздобыла таки на одном из постоялых дворов.

Когда было возможно, я расспрашивала Фея о мире и пыталась запомнить хотя бы часть из рассказанного.

Мир, в который я попала, назывался Волшем и, по утверждению моего ходячего артефакта, располагался на огромном пауке, движущемся в бескрайнем море.

Это я пока оставила без комментариев.

Мир — а может материк? — состоял из различных королевств и земель, и «наше», самое восточное, называлось Эволен. Именно здесь счастливо существовали фру, форды и лорды, производились самые великолепные артефакты и механизмы, и вообще — королевство, чей принц собирался жениться столь эффектно и странно с моей точки зрения, считалось самым великим и развитым.

С этим я тоже не стала спорить, но полностью на веру не приняла. Неизвестно еще, что ему в голову вложили.

На самой окраине Волша были земли карликов, на других границах располагалось королевство Шушмер и Золотые Пески — места гиблые и в какой-то мере опасные, полные непонятных магических явлений, разбойников на быстрых лошадях и сокровищ. Самый север этого мира, холодный, неприступный и «достойный» принадлежащий фее Эле, великой целительнице и праведнице. Юг — фее Петре, про которую ходили порочные слухи. Запад же был отдан Мияве, непримиримой, непостоянной и жестокой.

О традициях и местных манерах, а также обращениях паук знал достаточно, чтобы я перестала путаться в простых понятиях и не вызывала подозрений своими поступками. О королевской семье — почти ничего. «Меня в том месте и стукнуло», — утверждал Фей. Зато о магии и механизмах, шестеренках и артефактах мог рассуждать часами, но используя столь заумные слова и понятия, что я в прямом смысле зависала и переставала что-либо соображать.

Но нутром чувствовала — не стоит мне лезть ни в магию, ни в механизмы.

Так и мир могу сломать.

Мы направлялись в столицу Эволена — Тетфорд, город, который по красоте и величине своей не уступал Румозу, что в центре Рубинового королевства.

«Добежали» до него смертельно усталые и голодные — точнее, такая проблема была только у меня — спустя четверо суток после начала путешествия. Последний час я почти ничего не видела из окна — заволокло паром — потому, когда дилижанс прибыл на конечную остановку, и все высыпали наружу, я даже не поняла сначала, где оказалась. Небольшие городки и разнообразные механизмы, рощи, поля, мосты — пусть даже мощные, из переплетенного клепанного железа — не подготовили меня к такому зрелищу.

— Это… город? — уточнила я с некоторым сомнением, глядя на исполинское сооружение прямо перед собой.

Оно производило впечатление. Белый мрамор частично прикрывал механическое нутро из гиганских блестящих шестеренок, решеток, пушек и балконов. То превращался в башни и крыши, то расширялся в монолитные основания, распадался на ворота и огромные лестницы и… утекал вниз?

То, что на самом деле это сооружение находится очень далеко — просто ничто не мешает его рассматривать — дошло до меня с опозданием.

— Это дворец, — довольно молвил паучок. — А город — внизу.

Сглотнула.

И медленно подошла к ограждению, возле которого мы, собственно, и остановились.

Там и правда была… пропасть? Ущелье быть может, только очень обширное. Где-то оно сужалось и даже виднелась лента реки, где-то, напротив, превращалось едва ли не в долину. И сотни, тысячи переплетений дорог, труб, мостов, домов и пыхтящих мануфактур.

Судеб.

Туда надо было спускаться — опять же, воспользовавшись дорогами или допотопными лифтами-люльками, ну а для жителей побогаче работали фуникулеры.

Я с тоской посмотрела на последнюю монетку, но выбрала таки фуникулер. Отправляться на скрежечущих лебедках я не рискнула — а пешком просто не дошла бы. Спустя полчаса мы уже стояли в самом низу а я трясла головой и терла глаза, пытаясь избавиться от оглушившего меня шума, пара, ругани, скрежета металла, толп, красок и непривычной архитектуры.

И до меня дошло, что имел в виду Фей, когда описывал Тетфорд как «сердцевину огромного механизма».

Паучок, довольно вялый последнее время, вдруг ожил и радостно застрекотал, а я не могла у него не спросить неуверенно:

— Какие планы у тебя… здесь?

— Найти своего создателя!

— А не мог бы ты, — я смутилась, — помочь мне сначала устроиться и…

Черт, вот как это произнести? Я так и не разобралась, в каких мы с ним отношениях, да и вообще пугалась… разбираться. Свыкнуться с мыслью, что мой единственный друг — кусок железа с душой паука и магическим мозгом было все еще трудно.

— Раздобыть еще монет? — издевательски уточнил понятливый Фей.

— Да, — выдохнула.

— Помочь с платьем? — сарказм сделался прям явным.

— Да, — подтвердила.

— Отыскать дворец?

— Нет, — буркнула, задирая голову, — Я его и отсюда вижу.

— Ладно, помогу. Но во дворец с тобой поеду.

— Чучелом или тушкой?

— Чего?

— Ничего, — вздохнула. — Слушай, бал же завтра?

— Да.

— Давай найдем хоть какое жилье! И горячий суп. И баню… или что у вас тут из общественных помывочных. Я двигаться не могу, а за возможность помыться и лечь на обычной постели готова убить. Повозись со мной еще немного, а?

— Вот так с вами женщинами и происходит — сначала руку подашь, а потом не заметишь, как у алтаря очнешься.

Я опешила. А потом задумалась о личности создателя этого артефакта. И осторожно уточнила:

— Слушай, а ты уверен, что душа у тебя паучиная? Рассуждаешь как…прожженный женоненавистник.

— Да все вы одинаковые, — смешно взмахнул он лапкой, а я закатила глаза. С паучихой меня еще не сравнивали.