Реванш для принца (СИ) - Вознесенская Дарья

Осторожно сняла его с плеча и поставила на каменную кладку мостовой. И восхитилась спустя час, когда получила еще одну монету:

— Добытчик мой!

С кроватью, супом и помывочной вопрос решился быстро. Я просто зашла в первый же чистый на вид постоялый двор с громким названием «Огонь и Железо» и за сребряк получила в свое распоряжение отдельную комнату, питание и возможность отмокнуть в горячей воде в специальной купальне, где пыхтела дородная печь и даже были разные моющие средства.

Есть. Долго спать. Мыться, — пробормотала, шалея от счастья и выполнила все именно в такой последовательности.

А теперь стояла в гордом одиночестве в комнате, завернутая в простыню, и смотрела на выданные паучком шарики.

Неужели как в той сказке про орешки для Золушки? И в них каким-то образом прячутся мои наряды? И что надо делать?

Раздавить? Съесть? Открыть?

Тут же вспомнился анекдот про русского, который в пустой запертой камере один титановый шарик сломал, а другой потерял.

Как назло, паучка рядом не было… а нет, появился таки. Пролез в оконче, привычно забрался на меня и спросил:

— Первый раз, да?

— Первый, — кивнула, — Подсказывай.

— Надо растереть между ладонями, потом подуть — он активируется от тепла человеческого тела и дыхания.

Выполнила и едва не отшатнулась.

Нет, на меня не выпрыгнул роскошный наряд. Но даже тот факт, что в воздухе повисла иголка с полупрозрачной извивающейся ниткой изрядно напугал.

— Я… шить должна что ли? — прошептала.

— Указывать, — снисходительно пояснил паучок, — это волшебная вещь — все что ты опишешь воспроизведет.

— Э-э…

Я была в недоумении. Вроде планшета в сочетании в 3D принтером?

— Эй, ты чего стоишь?! — почти гаркнул Фей. — Она действует всего две минуты!

— Б…ть, — я не сдержалась, а иголка недоуменно дернулась. Зажала себе рот ладонями, чтобы не получить лишнее, а потом выдохнула.

— П-платье…

— Ей конкретнее надо! — поторопил мой противный дружок.

— Белое! Тут в цвете…Красный… нет черный… ой. Длиннее, нет короче, шнуровка… а рукавчики? И бархатная вставка… Сапожки… Золотом по краю…корсет… тьфу, корсаж…А-а-а!

Игла истерично металась по пространству комнаты, проявляя в объеме, реальном времени — и искаженном виде — все что я говорила, а я истерично металась рядом, понимая, что фиг могу описать свою задумку — более того, я ее додумать не успеваю даже.

Ну удружил! Почему нельзя было предупредить?!

— Рюшу, оборочки и ка-амушек… — всхлипнула я и замерла.

Потому что игла тоже замерла. И рассеялась.

А наряд… его закружило в вихре, что-то там начало пришиваться и раздвигаться, половины становились симметричны, а кружева выравнивались и завивались и, наконец, в воздухе повисло, а потом улеглось на кровать… ну пусть будет платье. На вид моего размера. Все как я заказывала.

И рюшечки, и золото, и корсет, и камушек.

Судорожно вздохнула и проскрипела:

— А это… хотя бы модно?

— Это… — тихонько ответил паучок, — хотя бы одежда.

— Но такой сапожок не потерять, — вздохнула я и решительно скинула простынку.

Подвалы дворца

Вообще я представляла себе идеальное бальное платье по-другому. Конечно, не тортом из книжек про принцесс и не вечерним на тонких лямочках. И даже не такими викторианскими, но с безумными вырезами и украшенными драгоценностями как у сестер.

Мне виделось что-то летящее, элегантное, может с полностью голыми руками и плечами и непременной диадемой.

От этого же наряда, на первый взгляд, возникло ощущение, что я вырядилась на Хэллоуин.

А потом… мне даже понравилось — на кровати оно и то хуже смотрелось. Правда несколько смущало обилие железа — там и крылья были, и ошейник, и банты по бокам бряцали — а также полупрозрачная юбка разной длины, больше похожая на подъюбник, но…

Смотрелось все вместе очень круто. И сексуально. И в сочетании с чистыми волосами, которые мне удалось пусть хаотично, но поднять наверх — весьма празднично.

Ну подумаешь, что своими крылатыми железяками я могу кому-нибудь голову отсечь…и что танцевать, постукивая всем, чем можно постукивать, и путаясь остальным не так уж и просто будет…

Меня может никто не пригласит. Зато во дворец в таком виде наверняка пустят. И может даже не обратят внимания на чулки-ботфорты, навевающие мысли об определенной профессии.

— Мне бы еще маникюр… бровиста и косметику… — попросила я с надеждой у паучка, на что получила недоуменное:

— Чего?

— Ничего, — вздохнула.

В дверь постучались.

Все-таки хорошо, что я попросила поздний обед принести сюда — в таком наряде сидеть за грубыми и не слишком чистыми столами не хотелось.

Служанка, что принесла мне поднос, глянула на меня в изумлении, а потом в ее глазах мелькнуло что-то вроде восторженного восхищения. И я пришла к выводу, что хотя бы за городскую сумасшедшую меня не примут.

После еды я решительно встала и тут же села.

— Слушай… а как мне вещи нести-то?

— Какие вещи? Вот эти? — удивленно воззрился паучок на горку непрезентабельных тряпок.

— Я же не буду в бальном платье все оставшиеся дни ходить…

— Почему нет — в нем тебя вполне возьмут на работу в публичный дом.

— Фей! — возмутилась.

— Как ты меня назвала? М-мм… нравится.

Я только вздохнула и снова покрутилась перед зеркалом. Конечно, как современная женщина без толкового маникюра и макияжа я чувствовала себя не слишком уютно, но здоровый сон, мыло, крем для рук и красивое платье по размеру сделали свое дело.

— Я не в том положении чтобы разбрасываться вещами, — поджала губы и аккуратно все свои пожитки — одежду и грубые башмачки Золушки — свернула в тряпицу и завязала ту на манер узелка. Ну а две горошины волшебные тщательно припрятала в поясе наряда.

Паучок на это буркнул что-то невразумительное…. а потом забрался по моей голове и уселся на «прическу», подбирая лапки.

— Ты… что это?

— Буду твоей заколкой.

— В мозг только ноги не втыкай, — вздохнула и вышла наружу.

Мой «добытчик» сегодня остался без улова, так что добираться во дворец я планировала… никак. На попутках и волшебном ветре… И в самом деле, пришлось упрашивать уличных извозчиков помочь «невесте принца», вот только те ухмылялись и помогать не хотели.

То ли на невесту я не тянула, то ли им сложно было представить, что можно вот так вот разгуливать по улицам. Но мне пришлось идти пешком.

Благо город-ущелье в силу природных особенностей разросся в ширину, и до дворца топать было примерно с час — два.

Не велика проблема. Не считая того, как на меня все пялились.

Я тоже с интересом пялилась на них.

Страшно, почему-то, не было. Подозреваю, я попала в некую ловушку сознания, которое, чтобы защитить мою неустойчивую детскую психику, утверждало, что все это происходитне совсем со мной.

Сказка. На которую можно пока посмотреть со стороны.

Похожая история наблюдается почти у любого человека в состоянии алкогольного опьянения. И в данный момент я не была против. Потому что целиком погрузиться в эту реальность означало заметить и нечистоты на улицах. Отвратительных с виду мужиков с гнилыми зубами и не менее гнилыми мыслями на лицах. Изможденных тяжелой работой служанок. Развязного вида девиц, которым точно уж место было в публичных домах… впрочем, может они перед такими домами и прогуливались.

Но чем ближе я ко дворцу подходила, тем становилось чище и безопасней. И публика приличней — что не могло меня не порадовать. Ведь на город опускалась ночь.

Бойкие мальчишки зажигали огромные факелы на стенах домов, загорались многочисленные и очень милые фонарики, работавшие, скорее всего, по тому же принципу, что и в поместье Жьяр — накапливавшие солнечный свет. И огромные витрины и окна особняков светились теплом отнюдь не от свечей, а от таких же ярких люстр.

Я бодро шла по краю мощеных дорог, по которым периодически проезжали экипажи и лошади, пересекала железные нагромождения мостов — в том, что это огромное ущелье, я не ошиблась, потому как по дну его текла речка, то расширяясь, то исчезая под каменной кладкой города, — рассматривала переплетения труб, удивлялась пыхтящим механизамам, похожим на гигантские мельницы, а то и просто набор шестеренок, многозначительно кивала на трубы мануфактур вдалеке и уже перестала вздрагивать от резкого шума, который издавали то свистки мужчин, отдаленно напоминающих стражей порядка, то вырвавшийся из какой заслонки пар, то скрежет трущегося железа.