Лана Ежова - Цена принцессы
– Могу поклясться именем пресветлой богини, что многое бы отдала, оставайся Сандр наследником и моим настоящим братом.
Тенебриш, глядя в глаза, мягко произнес:
– Я вам верю, Кьярин.
Когда он накрыл мою ладонь своей, прижимая ее к столешнице, у меня отказало самообладание. Я дернулась и, вскочив со стула, отступила назад. Сердце испуганно забилось. Я вспомнила, что не съела яблоко. Как же я забыла?! Заговорил мне зубы! Надо было заталкивать в рот вавилику и яблоко обеими руками!
Тенебриш вышел из-за стола. Улыбнулся так, будто видел все мои увертки. А может, и видел?..
Чародеев сложно убить обычным оружием, но во мне кровь Сержа Смелого, иномирца, который помог изгнать Эшкиля из нашего мира и скинуть власть темных чародеев. Как на его потомка, на меня не действуют иллюзии, я устою перед внушением…
Но не перед грубой силой.
Миг, когда оказалась опрокинута на походную кровать, толком и не уловила. Только что мы с чародеем стояли, глядя друг другу в глаза, как вдруг уже лежим, и его жесткие губы жадно целуют мою шею.
А как же целительский артефакт, который он обещал мне? Как же отсрочка? Соврал, чтобы усыпить мою бдительность?..
– Нет! Прекратите!
Не передать силу ужаса, когда руки мужчины, которого боишься, задирают твою одежду, по-хозяйски скользят по твоей коже.
– Нет, не надо…
Когда чувство оцепенения чуть спало, я потянулась за ножом. Догадливый Тенебриш перехватил мою руку, затем вторую, после чего завел их вверх, удерживая одной ладонью, словно кандалами. Худой, но такой сильный!
Свободной правой он нашарил на моем бедре оружие и глумливо произнес:
– Истинная красота опасна, да, Кьярин? У роз – шипы, у принцесс – стальные коготки. Это так возбуждает, прекрасная моя недотрога.
Внезапно он отпустил мои горевшие огнем запястья. Вскрикнув, я размахнулась… попыталась размахнуться – кисти будто прилипли к меховому одеялу. И я изогнулась всем телом, пытаясь сбросить его.
– Не дергайся, Рина, иначе будет очень больно, – толкнув в плечо, предупредил мимоходом чародей. – Я не хочу тебя поцарапать.
Одним движением он разрезал верх туники вместе с нижней сорочкой до пояса.
При виде того, каким алчным взглядом он пожирал мою грудь, я взбеленилась до красных кругов перед глазами. Я – принцесса! Как смеет какое-то темное ничтожество так поступать со мной?!
– Ммм… – вместо гневного крика удалось издать лишь тихое мычание.
Он даже рот заткнул мне чарами! Мерзавец!
Тенебриш вклинился коленом меж моих бедер и, разведя их в стороны, удобно устроился. Придавив своим тяжелым телом, он принялся осыпать грубыми поцелуями мое лицо, шею…
О богиня! Неужели это по-настоящему? Не сон? И это все происходит со мной?
Милосердная Мать… На мне же осталось кольцо от насекомых… Для установления связи с родовыми артефактами правящего рода не надо находиться в сокровищнице королевского дворца, достаточно одного амулета, чтобы провести ритуал.
Меня захлестнул ужас. Все! Это конец! Мне, моим планам, моей стране конец…
Сейчас он поймет, что я его обманула, что все еще девственна. И он выполнит задуманное – станет истинным королем Мизгира, с правом управлять Сторожевыми Столбами!
Паникуя, я перестала, почти перестала чувствовать, что делали со мной нахальные руки. Только и могла, что мотать головой, уклоняясь от поцелуев, и глотать иногда попадающие на губы горько-соленые слезы.
– Нет, так дело не пойдет. – Тяжело дышащий Тенебриш вдруг остановился.
Он оставит меня в покое? В душе проклюнулся робкий росток надежды.
– Такое ощущение, что подо мной испуганная дева. Что, принцесса, не понравилась брачная ночь?
– Ммм…
– Ах да, голос… Извини, забыл.
Ко мне вновь вернулся дар речи.
– Н-нет, брачная ночь не понравилась… Из-за вас мы спешили, – почти честно ответила, умолчав, что так и не успели.
Я думала, что и ему неприятно, когда нет отклика. Что он отпустит меня. Наивная.
– Сама виновата. Надо было дождаться меня.
– Пожалуйста, отпустите… – Я не договорила – Тенебриш вновь отобрал голос.
– Рина, не бойся, я буду нежным с тобой, – внезапно пообещал он и ласково поцеловал в изгиб шеи.
Прикосновения его губ перестали напоминать алчные укусы. Они нежно скользили по моей коже, вызывая щекочущие ощущения.
Затем чародей переместился, встав с меня на колени. Я воспользовалась моментом и скрестила ноги.
– Думаешь, поможет? – насмешливо улыбнулся он.
Обхватив мое лицо ладонями, большими пальцами стер дорожки слез на щеках.
– Видела бы ты сейчас свои глаза, – яркие, как весенняя зелень, – прерывисто выдохнул он мне на ухо, а затем осторожно прикусил его мочку.
Тело предательски отреагировало дрожью предвкушения. Кончиком языка темный обвел ушную раковину и для симметрии повторил ласку с другой стороны.
Бегло поцеловав шею, Тенебриш коснулся того, что я позволила бы трогать лишь мужу – груди. Гладя ее, а затем, сжимая и целуя, он долго играл с чутко реагирующими на прикосновения холмиками плоти.
– Рина, моя Рина, – как в бреду повторил темный и потерся лицом о мой бюст, слегка царапая его щетиной на подбородке.
Чувствуя, как от безумно чувствительной груди по телу будто разлетаются молнии, я испугалась своей реакции и постаралась вернуть самообладание. Как можно возжелать того, кого ненавидишь?
Тенебриш сменил тактику, но все равно это было неправильным! Чудовищным! Изнасилование, даже мягкое, оставалось изнасилованием. Все, что делается против воли и желания женщины, насилие. Так учили в храме богини Матери… и теперь я понимаю, что это правда!
Всплывшие в голове беседы со жрицами напомнили, как нужно поступать, если попадаешь в подобную ситуацию. Если справиться с насильником не выходит, надо расслабиться, чтобы уменьшить количество повреждений, и отрешиться. Уйти… Нырнуть в светлые воспоминания… Или громко молиться Милосердной Матери. Порой обращение к богине, которая сурово карала тех, кто жаждал надругаться над женщинами, отпугивало насильника. Увы, меня лишили голоса, взывать к небесной покровительнице можно лишь мысленно…
Неожиданный укус в шею вновь вернул к отвратительной реальности.
Похоже, мои действия расценили превратно – чародей решил, что мне нравится, и снова лег сверху, без усилий раздвигая мои скрещенные ноги.
– Я буду самым нежным, – повторил он хрипло в очередной раз, – ты будешь стонать от удовольствия, я научу твое тело петь в моих руках.
При чем тут пение к тому испытанию, которому он меня подвергал? Едва не задала этот вопрос, но вспомнила, что чары отняли дар речи.
– На вид у тебя самые пьянящие губы в мире, Рина. Проверим, так ли это? – продолжал сыпать комплиментами чародей.
Его поцелуи стали настоящей пыткой. С силой прижавшись ртом к моим стиснутым губам, он напористо провел по ним языком. Я не поддавалась, и тогда он накрыл мой нос ладонью, не позволяя дышать…
Я приоткрыла рот, чтобы закричать, забыв, что временно нема. И наглый язык вторгся на желанную территорию. Игриво касаясь моего языка, он словно приглашал на танец…
Но какой там танец, когда испытываешь гнев?
Непроизвольно перед глазами пронеслись лица всех парней, с которыми я целовалась, пока не была отправлена в Аркиол. Игры и пари, где ставка поцелуй – любимое занятие молодых придворных, и для принцессы принять участие в забавах подобного рода считалось незазорным. Вот только теперь я поняла, что юные кавалеры целовали нелюбимую дочь короля с робостью, а чародей – собственнически, будто имея на то полное право.
Как ни старался Тенебриш, стонать не хотелось. Хотелось врезать ему со всей дури, вот только руки все так же удерживали чары. И как ни стремилась я отрешиться, сделать это повторно не получалось – слишком яркими оказались ощущения. И не скажу, что они были неприятны… нет. Они будили спящее желание почувствовать себя любимой. Вот только это была иллюзия! Какие чувства, если все, что управляло чародеем, – это похоть? Томление, страх вперемешку со злостью на свое тело – мучительная реакция, которую вызывали его ласки. А еще я чувствовала его возбуждение – и это пугало больше всего.
– Рина… Ты готова для меня, Рина? – тяжело дыша, прошептал темный.
И, расстегнув несколько пуговиц на моих штанах, он просунул в них руку.
Не хочу, не хочу, не хочу! Только не так, богиня!..
– Децем, я вынужден тебя прервать – ты нужен своим людям. – Полный насмешки голос я узнала сразу.
И меня бросило в холод. А затем обдало жаром. И снова стало холодно.
Герцог Холгер… Он здесь и видит, что делает со мной чародей, и при этом ему весело? Негодяй!
Никогда не думала, что стыд может соседствовать с яростью. Но, оказалось, может.
