Солнце Мирлеи - D. Scriptor
На самом деле Коралина не была героиней, и все это знают. Она боится, она ошибается, она просто выбирает самые легкие пути в конце-то концов. Она не очень смелая, не отчаянно храбрая и не безрассудно упрямая. Она — просто девушка, чужеземка из другого мира, сейчас летящая сквозь звезды. Но вопреки всему этому Кора хорошо понимала, что никакой герой не справится с тем, что свалилось на ее плечи. Никто другой не поможет Талию. Не спасет Милету. Сейчас все только в ее руках.
— Поплакали и снова в бой, — с самоиронией прошептала Кора, остановившись у стены и прижавшись к ней лбом. Тело понемногу успокаивалось, и мысли приходили в норму.
Словно подгадав момент, входная дверь пиликнула, оповещая о посетителе, и, дав Коре несколько секунд, чтобы смириться с этим, створки мягко отъехали в сторону, впуская немного взлохмаченного и смурного Рэйна. Девушка уставилась на него с широко раскрытыми глазами, словно пыталась почесть у него на лбу, что же такое приключилось, как он, поддавшись какому-то своему порыву, вдруг торопливо шагнул к ней, едва ли не с разбегу заключая ее в пылкие, но крепкие объятия. Коралине не нужно много ума, чтобы догадаться, что и он справлялся с такими же мыслями, что и она сама пару минут назад.
— Тише, — она запустила пальцы в его волосы, прижав его голову к своему плечу, и принялась мягко выцеловывать висок и за ухом, опаляя кожу горячим дыханием. — Все хорошо. Я с тобой, — Кора скользнула ладонью по его спине, бокам, прижимая его теснее (или прижимаясь сама). — Все в порядке, слышишь?
— Слышу, — глухо проговорил Рэйн, зарывшись носом в ее волосы. — Тебе не нужно справляться с этим одной, Коралина, — запальчиво прошептал он, хаотично касаясь губами ее плеч и шеи.
— Я не одна, — растерянно проговорила Кора, отчаянно не желая сознаваться в этом самой себе. — Со мной ты и Наска, Ольтерна и…
— Я не об этом, — мягко прервал он ее самообман, слегка отстранившись, чтобы заглянуть в глаза. — Ты винишь во всем себя, и я это знаю, — сокровенным шепотом произнес он, осторожно заправив прядь ее волос за ухо.
— Вздор, — одними губами сказала Кора, чувствуя, как горло сводит спазмами. Рэйн болезненно улыбнулся, такой восхитительно твердый и уверенный в своей правоте. И он был прав. Был как никогда прав, потому что видел в глазах напротив всепожирающую вину.
— Ты не виновата, Коралина, — голос его убаюкивал, но она только упрямо мотала головой, пытаясь справиться с вновь подступающими слезами. — Ты ни в чем не виновата. Талия похитили не по твоей вине. Все случилось не из-за тебя. В человеческой жестокости, в распрях между планетами ты не виновата, Коралина. Это все выбор тех, кто за этим стоит.
— Не сближайся я с вами, с вами обоими, — через силу начала она, сама же боясь своих следующих слов, — они бы не стали вам угрожать, Рэйн. Я с самого начала знала, что нахожусь в опасности. И понимая это, потянула и вас за собой. Если бы я только…
— Не любила? — Рэйн коснулся пальцами ее щеки, побуждая посмотреть на себя. В его синих глазах плескался бесконечный космос. — Выбирая между чувствами и разумом ты заранее проиграешь.
Его слова подействовали отрезвляюще, и Коралина резко вскинулась, лихорадочно рассматривая его лицо. Он выглядел грустным и подавленным, но помимо этого в каждой черточке сквозила пламенная сила. Он был сильным, и Кора прекрасно это знала, еще в первую встречу осознав эту мощь, прячущуюся за мягкой пудрой и уложенными волосами. Мужчина Милеты остается мужчиной, чувственным и надежным в равной своей степени. Кора стала это забывать, опираясь только на одну себя. Но в одиночку шторм не пережить, в одиночку длинный путь не пройти. И женщина Милеты сильна тоже не одна.
— Прости меня. Я просто очень волнуюсь за Талия. Это что-то жгучее, больное, — она сжала ткань на груди, шумно выдохнув сквозь зубы, и Рэйн снова обнял ее, понимающе качнув головой.
— Я тоже волнуюсь, — доверительно прошептал он, и впервые за все время его голос дрогнул от честности.
А корабль Ольтерны едва ощутимо завибрировал, начиная свой полет. Добро пожаловать в страну кошмаров, Коралина.
* * *
Талию пришлось назвать дату рождения мамы и всех ее четырех мужей, а самому выслушать список каждой мелочи, которая присутствовала в их старой квартире до того, как из нее бесследно исчез Ник Сэт-Ави, последний и самый любимый муж нанны Альзы. Только после этого оба, отец и сын, убедились в реальности этой встречи. Мрак дукрутской тюрьмы давил на легкие, но у Талия все-таки хватило сил расплакаться от какого-то бессилия, которое настигло его буквально исподтишка. Разом схлынули все прочие эмоции, кроме той, которая твердила о понимании: Ник Сэт-Ави никуда не сбегал. Его отец никогда не был предателем, а все, что о нем было сказано — наглая ложь и пустая клевета.
— Почему ты здесь? — все вопрошал Ник, протягивая через решетки свои худые руки, и Талий цеплялся за них, словно утопающий. Он не мог говорить от непрекращающихся всхлипов, сковывающих горло. — Как же так?.. Талий… мой сын…
— Папа, — ему катастрофически не хватало воздуха на четкую речь, а сердце отбивало глухой ритм, ударяясь о грудную клетку в попытках раздробить кости.
— Да, да, все хорошо, — Ник лихорадочно касался его плеч, в силах успокоить, а сам едва сдерживал дрожь в голосе. — Дукруты услышат, вернутся… Тише… Умоляю, тебя, Талий. Я здесь, с тобой. Буду здесь. Расскажи, как там мама? Наил и Кев? Как сестры? — он забрасывал его вопросами, пытаясь занять, но Талий все вглядывался в голубые глаза и узнавал в них свое детство, которое накрыло его воспоминаниями.
Альза Сэт-Ави смеется и обнимает мужчину с размытым лицом, когда Талий делает свой первый шаг. Этот же мужчина
