Кофе готов, милорд - Александра Логинова
– А тут такая засада – всего двое и последний выпал из цепочки. Но какая у него магия?
– Огненная, – подала голос я, пока на меня не начали косо посматривать. – Наверняка огненная, со склонностью к волшбе эмоций.
– Верно, моя леди. Его превосходительство Ричард Ванн в самом деле поразил своих родителей еще в пятилетнем возрасте, явив языки пламени вместо прохладного ручья. И, как вы понимаете, это не обрадовало августейшую чету. Вплоть до тщательно скрытого, но от того не менее позорного исследования подлинности наследника.
– Подлинен?
– Абсолютно. Но семя сомнения упало в благодатную почву и больно ударило по одаренному мальчишке, излишне остро переживающего свою второсортность.
– Снова комплекс неполноценности и зависть к сиблингу? Надо же.
Везет этому королевству на завистливых чудиков, мама миа.
– Именно этот комплекс позволил ныне арестованному собрать вокруг себя последователей, недовольных древним, как жизнь, законом наследования титулов первенцем. Задумывались ли вы когда-нибудь, что чувствуют младшие сыновья дворянских семей?
– Наверняка острую несправедливость. Но неужели маркиз Сатор разделял эту идею? Он же спокойно принял свой титул по наследству.
– Не все так просто, Гретта. Чтобы организовать заговор и спровоцировать войну нужны мозги, и они, к нашему великому сожалению, у министра были. Пользуясь привилегией своей родословной Ричард выбрал сферу деятельности с умом, делая ставку на одного из китов человеческой ненасытности.
– Деньги?
– Именно. Его превосходительство довольно здраво рассудил, что если ему не досталось власти буквальной, способной ультимативно приказывать каждому, он обретет свою власть – добровольное раболепие окружающих людей.
– То есть он решил давать людям деньги, чтобы они могли себе купить то, что хотят? – сообразительно перевела Мира с высокопарного слога на понятный.
– Нет, он решил давать им деньги, чтобы они никогда не смогли себе купить то, чего так яростно желают.
– Интересный вид наркомании, – резюмировал Ясень. – Скармливать озлобленным и обиженным стервятникам тонну средств, убеждая их, что на дарованные ресурсы можно обрести немыслимое – власть и желанное душевное успокоение. Но денег никогда не хватит, чтобы купить титул старшего брата?
– Верно. Здесь начинал работать крючок «малой дозы», перетекающей в большую. Когда виноват оказывался не старший брат, и даже не отец, а тот, кто обеспечивает выполнение и защиту этого крайне несправедливого закона. И сотен, тысяч, миллионов фионов не хватит, чтобы заглушить растущее чувство зависти и злобы.
– Любопытно, а они вообще понимали, что их просто используют для достижения эгоистичной цели?
– Вряд ли. Тех, кто начинал сомневаться или обретал покой, видя радость в иных вещах и излечивая свою врожденную боль, приглашали в третью башню королевского дворца, откуда несчастные выходили с твердой уверенностью – облегчение может принести только искоренение ужасного закона и гаранта его исполнения.
– Ну, допустим, один человек настолько озлобился, что решил устроить заговор и свергнуть старшего брата с престола, но причем тут мы?
– А ты… ой, вы не понимаете, госпожа? Ваша магия.
– Да, магия эмоций. Во-первых, вы, Маргарет, могли в достаточной мере овладеть этим волшебством и помешать заговору, развеяв чужое влияние. А во-вторых, кто-то мог посчитать вашего будущего сына более достойным претендентом на трон, раз уж речь зашла о справедливом наследовании и правлении.
– Как это понимать?
– Ваша первородность. По всему выходит, что если уж и менять короля с водного мага на огненного, да еще и с эмоциональной направленностью, то вполне резонно ожидать, что поднимут головы те, кто обладает не меньшей силой.
– Поэтому и нападали на поместья магов-аффектов. Но почему именно за нами охотились так активно?
– Если я правильно восстановил картину событий, то сначала играла роль именно древность вашего рода и то, что в вашем семействе нашелся особенно сильный маг эмоций. Но позже то, как удачно вы избегали покушений, натолкнуло революционера на мысль, что дело нечисто и его опасения попали в цель – вы и впрямь собираетесь претендовать на корону, пройдя по костям отгремевшей революции.
– Ну и бред, – я потрясла головой. – Будто страшную сказку слушаю, а не события своей жизни.
– Я рад, что вы воспринимаете это так. Было бы намного хуже, втяни вас открыто в этот водоворот монархической катастрофы.
– В таком случае, давайте поговорим, как проходило задержание, – подобралась я, самостоятельно плеснув себе заварки в чашку.
– Если вдруг вы ждете описания эпического боя, то вынужден вас разочаровать, – искристо улыбнулся рассказчик. – На таком уровне власти предъявление обвинения не сопровождается перестрелками и магическими ударами, всё проходит буднично и без шума.
– Неужели он не оказал сопротивления?
– Оказал, – помрачнел лорд. – Двое убиты, четверо в госпитале, Раян до сих пор старается не показываться мне на глаза и шлет письма с предложением арестовать его за нападение на командира.
– Лейтенант напал на вас?!
– Угу. Не по своей воле, конечно, но слишком слабый уровень дара не позволил ему долго продержаться против эмоционального внушения. Как потом рассказывал мальчишка, ни к кому он не испытал большей ненависти, чем ко мне в тот момент. И смешно представить из-за чего – из-за разлитого утром стакана воды, который я в спешке случайно опрокинул на его мундир. Жуткое у вас волшебство, миледи, за отдавленную ногу прирезать можно, – пошутил он.
– И всё же, вы целы. Честь вам и хвала.
– Самым сложным было убедить Его Величество дать разрешение на арест брата. Несколько часов убил на аргументацию и предъявление доказательств. До сих пор думаю, что так окончательно и не убедил.
– А как вы догадались, что это именно он? Во дворце же множество родственников короля и королевы. Колитесь, как злодеюку раскрыли.
– Не поверите, опять же кадры. Невероятно важно иметь преданных людей среди тех, кто ежедневно подает тебе еду и меняет постель. К счастью, Его Величество имел такого человека, хоть и не знал об этом.
– Что вы имеете ввиду?
– Не буду называть явки, пароли, имена и даты, но ко мне на личную встречу напросился один из королевских слуг, уверив в важности своего рассказа. Старик трясся, как осиновый лист, но его показания были неоценимы в расследовании. Возможно, он сам не осознает, но отчасти этот слуга приложил
