След бури - Елена Сергеевна Счастная
— Эк, как тебя припечатало, — хохотнул мужик, отпивая мёда. — Коль совсем невмоготу, можешь в Беглицу съездить. Там она, я слыхал.
— Что за Беглица?
— Ты не местный, чтоль? — прищурился ополченец. — И впрямь, рожа-то ненашенская.
— Проездом я тут, — махнул рукой Ставр. — Да вот решил задержаться. Ради такого дела. Отец недоволен будет, но вдруг невесту привезу? А то он всё серчает, что я, как овдовел, не женился вдругорядь.
— А мой балбес хоть бы в первый раз женился, — покачал головой мужик. — Только девок по углам тискать горазд, — он помолчал и продолжил: — А Беглица — то деревня Рысей. В полуста верстах от Кирията на юго-запад, — тут он лукаво посмотрел на Ставра. — Неужто и правда туда махнёшь?
— А чего не махнуть? — задиристо усмехнулся тот, брякнув кружкой о стол. — Может, это любовь моя на всю жись.
— Ты гляди, чтобы эта любовь тебе не поотшибала чего. К ней на кривой кобыле не подъедешь.
— Разберусь, — отмахнулся Ставр. — И не с такими справлялись. Жена моя первая, да возрадуется её душа в Светлом мире…
Но мужики уже перестали его слушать, и разговор снова вернулся к походу — уж столько всего ещё можно было рассказать. Гораздо более любопытного, чем обсуждение баб. Верный способ отвадить от себя интерес слушателей — заговорить о жене. Ставр посидел немного, чтобы не уходить слишком внезапно, а затем вернулся в свою каморку, по дороге кивнув расстроенной разговором с воеводой Зархане. Он узнал, что хотел. Как удачно всё обернулось.
Невидяще оглядевшись во мраке комнаты, он сдёрнул перчатки и размял пальцы, вдохнул запах табака, которым здесь пропитались уже даже стены. Всё-таки гадкое местечко. А выставленные снаружи стражники делали его ещё гаже. Оставаться здесь небезопасно — да и пора снова отправляться в путь. До той самой Беглицы, где задержалась Млада. Возможно, придётся остаться там на какое-то время, а значит следует прикинуться каким-нибудь крестьянином.
Ставр потёр гладко выбритый подбородок. Нет, за крестьянина не сойдёт. Они обычно заросшие бородами, да и кожа у местных гораздо светлее. А его со всеми потрохами моментально выдаст лицо, покрытое густым южным загаром. Такой ни с чем не спутаешь. Этим летом часто приходилось бывать в Ариване. Кто ж знал, что потом придётся ехать на север? Да ещё и зимой.
Придётся раздобыть где-то одежду побогаче, но не слишком — удастся сойти за торговца, держащего путь… Да хотя бы в Новруч. Конечно, копни глубже, и вся его история рассыпется в пыль. Но, может, обойдётся. Лишь бы встретиться с Младой а там всё разрешится так или иначе. Нужно завершить дело, чтобы не висело на душе тяжёлым булыжником.
Но удастся ли? За дни почти полного безделья Ставр много думал об ученице. Все лета, проведённые с ней, вспыхивали в памяти одно за другим, с каждым разом расцветая новыми подробностями. И как назло внутри всё сильнее укоренялось понимание того, что убить её будет трудно, он не сможет поднять руку на девушку, которая, как ни крути, стала ему близка. Он не хочет ей смерти. И безразличным остаться не может.
Кто знает, возможно, она не отказалась бы покинуть Гильдию и просто уйти вместе с ним. Куда-нибудь далеко. Может, в Хилтар или к самим миртам — говорят, с ними можно договориться и поселиться на их зачарованных землях. Конечно, первое время пришлось бы скрываться, а потом… Что потом? Как всё обернётся дальше?
Резко опустившись на кое-как застеленную лавку, Ставр обхватил голову руками. Откуда взялись такие мысли? Непривычные, но оттого более привлекательные в своей безрассудности. Разве ему это нужно, разве его не устраивает нынешняя жизнь: ни о чём не сожалеть, ни к кому не привязываться, нигде не задерживаться надолго? Сколько же проблем свалилось в одночасье! И всё из-за двух дурных баб. Одна не удержалась от того, чтобы прикончить арияш, а другая не смогла толком утаить свои намерения.
Ставр встал и прошёлся по каморке, стараясь отгородиться от сомнений. Ни к чему это. И приведёт только к беде. Но соблазн увидеться и поговорить с Младой был очень велик. Просто поговорить. Возможно, задать терзающий остатки души вопрос… Если не придётся бежать из Кирията раньше, чем он успеет покинуть его по собственной воле.
Ставр глянул в маленькое окно. Внизу, во внутреннем дворе, в тени покосившегося сарая прятался стражник. Временами его неразборчивая тень скользила на фоне побуревшего под солнцем снега, а иногда — замирала. Но скоро стражник, озябнув, снова начинал ходить туда-сюда.
Это даже как-то убаюкивало.
Часто поморгав, Ставр отошёл и, раздевшись, лёг спать.
Где-то на краю ощущений послышались шаги. Затем негромкое дыхание и, кажется, усмешка. С реальности словно сдёрнули мягкую пелену, и Ставр моментально проснулся. Прислушался, надеясь, что ему просто что-то почудилось. Точно. Кто-то был рядом; он стоял, загораживая свет луны, падающий из окна, и молчал, но смотрел неотрывно. И его взгляд как будто всё сильнее придавливал к кровати. По горлу словно прокатился раскалённый на солнце камень и застрял где-то под кадыком.
Неужели, это случилось так скоро?
— Хватит прикидываться, что спишь, Ставр. — Медовый голос, казалось, заполнил всю тесную каморку и залил с головы до ног, как муху. Но верить его мягкости нельзя — он принадлежал одному из самых безжалостных арияш за всё время, что существовала Гильдия.
Ставр ещё немного помедлил, испытывая терпение гостя, а затем неспешно сел на кровати и повернулся в его сторону. Сверкнул белок единственного глаза, и под закрывающей лицо повязкой даже померещилась улыбка. Он стоял, оперевшись на выступ под окном и будто бы ждал приветствия.
— Что за привычка — приходить ночью, Равдан? — Ставр провёл ладонью по лицу, хотя сонливость и так уже как рукой сняло. Но главное — хранить спокойствие и показывать, что тебе ни до чего нет дела. Гёрзаки не любят суеты.
— Время всех арияш — ночь, — пожал плечами гость. — Но я не надолго. Да у тебя тут особо и не расположишься, — он обвёл взглядом комнатёнку.
Ставр только хмыкнул на издёвку. Это вполне в духе Равдана, привыкшего к своему большому дому
