Невестка слепого барона - Полина Ром

заряжается черным порохом. Чтобы пользоваться многозарядным пистолетиком, Искра, требуются нам с тобой патроны.

Он сделал паузу, как бы убеждаясь, что я все понимаю, и, дождавшись моего кивка, продолжил:

-- Патрон состоит из пули – это поражающий элемент, из гильзы, для которой в идеале нужна латунь. И вот уже в саму гильзу помещают порох. И порох обязательно должен быть пироксилиновый, а это химически очень сложная штука, и получить его здесь практически невозможно. Не забывай, что я-то не химик. Так, поднахватался малость.

Ну и в удобрениях разбираюсь, – улыбнулся он. – Так вот, вся эта конструкция должна иметь еще и капсюль, по которому будет удар, когда ты нажмешь курок, и который воспламенит тот самый бездымный порох. Даже если наладить производство абсолютно одинаковых патронов и начинять их черным порохом, это приведет к тому, что у нарезного оружия забьются гарью все внутренности, и пистолет просто взорвется у тебя в руках. Это слишком опасно, Клэр. А вот если в карманах на дверце кареты будут упакованы уже заряженные черным порохом пистолеты, то у тебя будет два, а может даже и три выстрела, которые вполне могут если не ранить, то изрядно напугать местных.

Я чувствовала себя бестолковой дурочкой. Было немного неловко, что ему пришлось отвечать на достаточно «детские» с его точки зрения вопросы. Однако раздражение мое полностью улеглось: я действительно задала не самый умный вопрос, но получила очень толковый ответ. Кроме того, меня сильно напугало нападение на нас на рынке: именно своей обыденностью, какой-то совершенно привычной простотой. Никто даже не поразился этому.

Ни наша охрана, ни охрана рынка, ни глазеющие на нас издалека зеваки. То есть, такая ситуация могла повторится где угодно.

В конце концов, именно Освальд спас там мою жизнь, рискуя собственной. Может быть, нужно не упираться, а просто лишний раз сказать ему спасибо и согласиться заниматься этой самой дурацкой стрельбой? Надо признать, что он гораздо больше меня понимает в том, как обеспечить безопасность. Я, например, понятия не имела, что существуют какие-то там черный и не черный пороха. Или порохи? Впрочем, это не важно. Важно то, что я доверяю ему полностью. Значит, и делать буду, как он скажет.

-- Только учти, я никогда не держала в руках оружие и совершенно не умею стрелять.

-- Вот это как раз не слишком и сложно. У тебя будет сколько угодно времени, пуль и пороха на любые тренировки. Только пообещай мне не отлынивать. Поверь, Искра, это действительно серьезный вопрос. Ты женщина, и от тебя никто не будет ждать сопротивления. Большая часть населения этого мира даже не представляет, как выглядит огнестрельное оружие. Видит Бог, – Освальд перекрестился, – я бы хотел, чтобы ты никогда не попадала в опасную ситуацию. Я постараюсь всегда быть рядом, но... Но уж если попадешь -- пусть у тебя будет лишний шанс.

Я с минуту задумчиво смотрела на него, согласно кивая: он был абсолютно прав. А потом сообразила, что меня смутило в его жесте, и спросила:

-- Освальд, а вот ты сейчас перекрестился… ты как-то неправильно это сделал…

Он усмехнулся и пояснил:

-- Я знаю. К сожалению, когда я сильно волнуюсь, то крещусь именно так. Я католик.

Раньше я как-то не задумывалась о религии. Тем более, что местный крест ничем не отличался от обычного православного. Да и телу Клэр был привычен этот самый жест: сверху вниз, справа налево. А католический крест, оказывается, кладется наоборот: сверху вниз и слева направо.

Для меня выполнение местных религиозных заморочек было несколько нудновато и неинтересно. В общем-то, так же, как и в моем мире. Но вот бабушка у меня была верующей. Потому из далекого детства я помню и разноцветные крашеные яйца, и пасхальные куличи, и даже единственный поход в храм, где мы ставили кому-то

свечки.

Мама уже не ходила в церковь, но по традиции на Вербное воскресенье в вазе появлялись веточки вербы, а куличи и крашеные яйца всегда присутствовали в доме весной. Впрочем, точно так же, как и на языческую Масленицу пеклись блины.

Сама я, пожалуй, верила в некую высшую сущность, но сильно себя размышлениями на этот счет не напрягала.

Если подумать, в том кресте, которым я иногда машинально осеняла себя дома, таком, как и на Земле, больше было не веры, а просто привычки. Именно поэтому здесь я просто бессознательно эту привычку начала в себе культивировать. Крестились тут все часто и помногу. А вот крест Освальда меня смутил.

-- Ты верующий?

-- Да, Искра. Не сказать, что я слишком уж воцерковленный человек, но в Господа я верую.

Я немного напряглась от таких новостей и уточнила:

-- А тебя не смущает, что я…

Саша ласково улыбнулся и ответил:

-- Не пугайся, Искра, меня это не смущает. К Господу много дорог, и неважно, по какой ты придешь к Нему.

Важно, что ты уже на пути…

Глава 16

КЛЭР

Четыре пистолета курьер привез из Дольфенберга уже по весенней распутице. И Саша плотно занялся моим обучением. Дважды в день, сразу после завтрака и спустя час после обеда, он выводил меня за ворота замка и вел к обустроенному во влажном снегу стрельбищу. Обучал заряжать пистолеты, требовал, чтобы я сама занималась чисткой. Но главное: натаскивал попадать в цель.

-- Не жди, когда придется стрелять в упор… Руку! Руку тверже! Целься в туловище, меньше шансов промахнуться…

Я поняла, почему порох зовут не только черным, но еще и дымным. Этим противным запахом я пропиталась насквозь. А Саша только поторапливал меня:

-- Клэр, скоро начнется весенняя пахота. Я буду занят целыми днями. Поэтому спрашивай сейчас все, что не понятно. Дальше ты будешь тренироваться одна.

Мишени стояли на разном удалении от линии огня. Раньше я думала, что эта самая линия огня – это то место, куда летят пули. Оказалось, все совсем не так. Линия огня – это то место, откуда производится выстрел и пересекать эту линию, просто выкопанную в снегу узенькую канавку, Освальд мне запрещал.

-- Скорее всего, ты будешь стрелять из кареты. Думаю, на это стоит сделать поправку.

Следующие тренировки были еще более странными. Я училась стрелять уже