Бесстрашие - Кристин Смит

Вся процедура напоминает мне автомойку, и это не тот опыт, который я бы хотел повторить.

Как только оборудование глохнет (а вся чистка длилась примерно десять минут), Зик бросает мне полотенце и свёрток с чем-то белым.

— Что это?

— Твоя новая одежда, — с ухмылкой отвечает он.

Вытеревшись полотенцем, натягиваю на себя безразмерные футболку и штаны, которые по виду — и запаху — подозрительно напоминают больничную одежду. Как только я одет во всё белое, Зик выводит меня из комнаты в коридор.

Миниатюрная брюнетка с карамельным цветом кожи встречает нас на полпути.

— Мистер Райдер, меня зовут Кассандра. Пожалуйста, следуйте за мной, я провожу вас в вашу комнату.

— Прошу, зовите меня Зейн.

Кассандра приводит меня в стерильную больничную палату. Стены здесь белые, плитка на полу белая, и даже кровать с постельным бельём — всё ослепительное белое.

Кассандра просит меня лечь. Я слушаюсь. Её худые руки летают надо мной, пока она подключает меня то к одному аппарату, то к другому. Очевидно, что она давно этим занимается и ловко со всем управляется.

— Вы почувствуете лёгкий укол, — предупреждает она, находя вену на сгибе моего локтя.

— Это обязательно? — спрашиваю я. — Я думал, что к капельнице подключают, только когда пациент не ест или не пьёт. Но, как видите, я в полном порядке. Чуть перевязан, но в целом всё нормально.

Она пожимает плечами, не глядя на меня.

— Я всего лишь выполняю указания сверху.

Вздохнув, взмахиваю рукой, чтобы продолжала. Чувствую укол иглы и лёгкое жжение, когда жидкость вливается в мою кровеносную систему.

— Может немного жечься, — говорит она, поправляя пакет с жидкостью надо мной.

— Да, уже.

И пока я говорю это, язык уже кажется слишком большим, как будто не помещается во рту. А веки тяжёлые. Мне с трудом удаётся держать их открытыми.

Кассандра кладёт ладонь на моё плечо.

— Не боритесь. Просто расслабьтесь.

— Что… — Замолкаю, внезапно осознав. — Что вы мне вкололи?

— Это поможет вам отдохнуть, — шепчет она прямо над моим ухом. В её голосе ни одной злодейской нотки, но я всё же чувствую себя обманутым.

Капельница нужна не для того, чтобы снять боль, а чтобы обездвижить меня.

И я, наивный дурак, просто позволил им это сделать.

48

ТРЕЙ

Моя задница жёстко ударяется о стул. С головы срывают мешок. Я в комнате для допросов — можно догадаться, что меня сейчас ждёт. Окидываю взглядом пространство в поисках подноса с пыточными инструментами и прочих сопутствующих атрибутов, но их здесь нет. Может, эти скоты не такие суровые, какими пытаются казаться.

Едва только тип в ковбойской шляпе и с соломинкой в зубах, Кольт, входит в комнату, я спрашиваю:

— Где Сиенна?

Когда мы прибыли в их штаб (или что это за место?), нас разделили. Её унесли на носилках, а меня провели через чистку и заставили надеть эти странные белые вещи, да ещё и сверху на голову накинули мешок. Не понимаю зачем. Я уже увидел слишком много.

Кольт садится напротив меня.

— Ты про ту горячую рыжую штучку?

— Подбирай выражения, солдат, — рычу я.

Он усмехается.

— В тебе горит огонь. Мне это нравится.

— Где. Она?

— О ней заботятся мои люди. Это всё, что тебе надо знать. — Кольт с ухмылкой закинул ногу на ногу. — А теперь расскажи, что же такое важное тебе известно.

— О, я с удовольствием поделюсь этой важной информацией. Но сначала мне нужны гарантии.

— Какие?

— Что никто из моих людей не пострадает. Ни те, что приехали со мной, ни те, что приехали раньше.

— Я не говорил, что остальные тоже здесь…

— Я не договорил, — перебиваю его.

Он сощуривает глаза.

— Не забывайся, ты сейчас на моей территории. И я терпеть не могу террористов.

Невольно смеюсь.

— Я не террорист.

— Ты определённо умеешь выдвигать требования.

Наклоняюсь вперёд.

— Нет. Я просто умею защищать своих людей.

Мы вперяемся друг в друга взглядами на несколько секунд, ни один из нас не моргает. Типа битва умов, или воли, или чего там ещё. В конце концов Кольт взмахивает рукой.

— Ну, продолжай.

Выпрямившись на своём стуле, говорю:

— Как я уже сказал, мне нужны гарантии, что никто из моих не пострадает и что мы сможем получить убежище в вашей стране на тот срок, на который нам нужно. — Делаю паузу и тихий вдох. — Взамен я поделюсь с вами всем, что знаю о Пасифике и их планах.

— Их планах?

— Планах на войну.

Кольт долго сверлит меня взглядом, после чего снимает шляпу и кладёт на свои колени.

— Что ж, мистер Винчестер, должен признать, что разговор принял интересный оборот. По рукам.

Он протягивает мозолистую ладонь, но я не спешу её пожимать.

— И ещё кое-что, — добавляю я.

Он опускает ладонь.

— Что?

— Рыжеволосая девушка, которую ты упомянул. Её зовут Сиенна. Она должна получить лучшую медицинскую помощь. — В ответ на ухмылку Кольта я поясняю: — Это не обсуждается.

— Звучит так, будто ты к этой Сиенне неровно дышишь. Я прав?

Смех Кольта вызывает напряжение между моих лопаток. Не пались, Трей. Не выдавай своих чувств. Влюблённый мужчина — это слабый мужчина. Особенно если он лидер.

— У меня нет времени на эту чушь, — жёстко отвечаю я. Совесть царапает меня из-за отрицания наших отношений. Но я должен притвориться, что между мной и Сиенной ничего нет, что она ничего не значит для меня, чтобы защитить её. Она моя ахиллесова пята, и если враги прознают про это, то используют против меня. Против нас.

— Умный мальчик. От женщин одни проблемы.