А печаль холод греет - Дайана Рофф
Как и сам Хэмфри.
– Ты убил его…
Я не злилась и не плакала: такой шок охватил всё тело, что я даже не могла сдвинуться с места, а мозг крутил одну и ту же фразу: «Джозеф убил своего брата. Джозеф убил своего брата. Джозеф убил…»
Убил. Убил. Убил.
– Из-за тебя умирают люди, Делора. Не из-за меня.
Так бесчеловечно. Безэмоционально. Безжалостно. Безразлично.
Так жестоко.
Где мой Джозеф? Где тот человек, который всегда заботился о своей семье, несмотря ни на что? Где тот ангел, что любил всем сердцем и дарил только добро людям? Где мой возлюбленный? Ведь не могла же эта безликая маска быть моим парнем и одновременно убийцей собственного брата и моей жизни, не могла… Но я смотрела на него и не видела ничего, что могло бы сказать о его сожалении или скорби. В нём не осталось ничего прежнего – но нет, это всего лишь я узрела его настоящего. Он всегда был таким. Где-то там, внутри. Всегда.
«Равнодушие делает нас честными, потому что в таком состоянии нам совершенно плевать на то, что мы можем причинить кому-то боль».
Неужели он в глубине души всегда хотел убить своего брата?..
– Ты монстр.
Секунда – и я повторила попытку сбежать.
Ещё одна секунда – и я прыгнула в окно, разбивая его.
Последняя секунда – и два выстрела настигли меня в полёте, пока я не окрасила своей кровью снег, провалившись в него так глубоко, что оказалось нечем дышать.
И, кажется, больше никогда уже не задышу.
ЧАСТЬ II: А настоящее всё убивает
Душа настолько обнажена, что я чувствовала всю свою беззащитность перед целым миром. Каждый человек будто сдирал с меня по лоскутку любимого пижамного комплекта полноценности, пока от меня не осталось абсолютное ничто. Во мне – сыро и безлюдно, как в сгнившем забытом доме на окраине, где прежде были и страсть, и любви очаг, а сейчас – лишь запах мертвечины и смерти.
Я касалась ногами холодного камня, где не было ничего, кроме костей и ранящих стопы осколков от собственного сердца. Я не сберегла свою природу, развела лесные пожары и сгорела в них дотла, осталась серым пеплом на огранённой могильной плите, под почвой которой лежал мой же труп. Странно, что я голодна, ведь мой желудок полностью оказался забит пустыми обещаниями и ложью. Во мне ничего не осталось, словно в шкафу теперь не было ни книг, ни знаний, ни живых воспоминаний о беззаботном детстве.
Закрыла и открыла глаза – вокруг лишь туман и темнота. Движения скованы, непривычная тишина давила на черепную коробку, белое небо глядело на меня сверху бездонными глазами. А может, это и не небо вовсе… Неужели я и вправду очнулась в гробу, закопанная заживо, без права на голос, с умершими надеждами? Или эти мысли лишь галлюцинации – последствия нехватки кислорода?
Хотя скорее нехватки нормальной жизни.
– Пожалуйста, заберите меня отсюда.
– Ты в Закулисье, детка. Ты не можешь убежать из собственного сознания.
Адлер пьяной походкой приблизился ко мне и безумно улыбнулся: весёлые черти плясали в его разноцветных глазах, победа надо мной клала ему на голову корону, а самодовольство пододвигала костяной трон этого чёрного мира.
Мира моих мыслей и души.
Мира моей смерти.
– Ты здесь, как и все мы.
Знакомый голос прозвучал со стороны: это оказалась белокурая девушка с голубыми глазами пятнадцати лет. Её идеальную внешность портили лишь мозоли и грубая кожа на пальцах, будто она с самого рождения готовила и шила, но это ничуть ей не мешало всем приветливо улыбаться, чтобы поддержать.
– Дженнис… – Я медленно перевела взгляд на тощую девочку с тёмно-русыми кудрями и с серыми глазами. – А ты Роза.
Я понятия не имела, откуда знала её имя, но всем своим сознанием ощущала, что знала её и очень давно, как и Адлера, и других, что стояли вокруг меня. Вот внимательно изучала меня жёлто-карими глазами девятилетняя отличница Кейт с короткими рыжими волосами и прижимала к своей полной талии какой-то камушек в руках. Рядом с ней на коленях стояла Анджелл и, как всегда, молилась, выглядя как истинный ангел-альбинос. Донну я узнала мгновенно – англичанка, что была старше меня на два года, имела каштановые длинные волосы, карие глаза и высокий рост и изучала меня сейчас таким высокомерным взглядом, что она мне напомнила Элроя. И это тут же привело меня в чувство: перед глазами всплыло воспоминание о том, как в ночь Рождества моим телом кто-то завладел.
Тело пробила сильная дрожь, ноги стали ватные, догадка маячила перед глазами, но мне отчаянно не хотелось её принимать.
Нет, нет, нет, только не это.
Н-е-т.
– Я не понимаю…
– Я же говорил, что она тупая, – рассмеялся Адлер, на что только Донна одобрительно усмехнулась. – До сих пор не хочет вспоминать о том, что у нашей Зегерс диссоциативное расстройство идентичности.
Меня затошнило от жуткого вида Закулисья с его летающими китами и мёртвыми лесами и от такого большого количества лиц.
И таких знакомых.
– Что?..
– Никогда в жизни мы с тобой не действовали вместе, дорогуша, – самодовольно вытянул язык Адлер, растягиваясь в кривой улыбке. – Твоя злость всегда была твоя, и я в неё не вмешивался, просто решил тебе немного соврать. Как и про многое другое.
– Чтобы я не догадалась, что у меня множество личностей? – с болью и ужасом пополам прохрипела я.
– Не у тебя, – неуверенно заметила Дженнис, сжимая руки Кейт и Розы, – ты не главная тут.
– Ты отобрала у меня всю мою любовь, – злобно прорычала Донна, приблизившись ко мне с угрожающим видом. – Твоя жалость к Джозефу привела нас к Ариверу, который стёр нам память, что отразилось на всех нас, а ты забыла о диагнозе и об Элрое. Ты забыла о всех нас и заняла Руководство, которым мы называем ту руку, что забирает тебя управлять телом. Ты воспользовалась нашей слабостью и возомнила себя главной, не давая ни нам, ни первоначальной личности вернуть контроль над телом.
– И Ад придумал план, как тебе за это отомстить, – колючим голосом заявила Роза.
– Да, я молодец! – самовлюблённо похвастался Адлер. – Мне ничего не стоило «кормить» свои эмоции, чтобы стать как можно сильнее, пока ты там ломалась от своих проблем. Думаешь, почему мы раньше не стали тебя выгонять из Руководства? Ты бы всё равно рано или поздно вернулась бы и даже, возможно, решила бы отомстить, но никому из нас это было не нужно. Поэтому пришлось ждать удачного случая, когда удары судьбы начнут тебя ослаблять, а в мыслях всё чаще и чаще станет появляться идея о том, чтобы кто-то другой занял твоё место. Мы терпеливо ждали, пока ты страдала от смерти матери, сложных отношений с Филис, лжи и предательства Джозефа, правды Аривера и гибели Хэмфри. Мы ждали, когда ты дойдёшь до такого состояния, чтобы последним штрихом тебя доломать – это рассказать правду о всех нас. Ты ведь так хотела её узнать! И неважно, какой ценой, ведь дело даже не в сохранении собственной жизни, а в своих моральных силах. А у тебя их больше не осталось. Я прав?
– Конечно, прав, – победно вскинула подбородок Донна. – Мы сломали её как куклу. Осталось лишь выбросить.
И как самая настоящая сломанная кукла я не стала сопротивляться, когда меня кинули в чёрное озеро на съедение собственных эмоций, потому что я оказалась никому не нужна.
Даже самой себе.
XXVI: А отчаяние поможет двигаться дальше
Отчаяние – удивительный
