Я случайно, господин инквизитор! или Охота на Тени (СИ) - Филеберт Леси

— Ну или забери меня с собой в этот свой мир Теней, потому что я не представляю, как жить без тебя дальше…

Он стоял так какое-то время, потом пошёл вниз по реке, оглядываясь по сторонам. Сумочку мою и очки он так и забрал с собой.

А я смотрела вслед Морису и никак не могла унять рыдания. Задыхаясь от слез и раздирающей душевной боли.

Я тоже люблю тебя… Больше всего на свете. Но уже никогда не смогу тебе об этом сказать, потому что не знаю, как к тебе вернуться.

Глава 53. Вокруг да около

Всё было как-то не так… Неправильно.

Я почему-то не исчезала. Оставалась невидимой и неосязаемой для всех, но не уходила дальше.

Я не понимала, что происходит. Пыталась взывать к Глорику, но он не отвечал. Ну, собственно, он и не обязан был меня слышать, всё-таки он больше не являлся моим фамильяром… Но мама! До нее-то почему не удалось достучаться? Я добралась до мамы — пешком, почти весь день топала в Гелион-Штокл — и пыталась пойти с ней на контакт — но она меня не видела и не чувствовала. Вообще никакой реакции. Кажется, только коты ощутили мое присутствие, но были слишком заняты собой, чтобы обращать на меня свое внимание. Ну правильно, чего на меня тратить свое время? Еду я не даю, у них еду не отбираю. Места вроде не занимаю. Какой с меня толк и спрос?

Такое ощущение, что я застряла в некой пограничной зоне, назовем это так. Вроде уже не в реальном мире, но еще не принадлежу теневой изнанке.

Что я такое и почему я застряла?

Колдовать не получалось. Магическая Искра вроде бы теплилась во мне, но в этой некой "пограничной зоне" потоков магии не существовало, потому я и колдовать не могла.

Есть не хотелось. Зато все время хотелось спать, и этому ощущению я не могла сопротивляться. Спала я где попало. Холода и жара не ощущала, поэтому заваливалась где-нибудь в парке под деревом и дрыхла без задних ног. Было так странно спать без Глорика… Спать спокойно, без сновидений и без ловушек эффундов.

Лишь однажды мне приснилась некая девушка в темно-синей униформе, какую я видела лишь в учебниках с рассказами про сумрачных странников. У девушки были длинные белые волосы, а яркие голубые глаза смотрели на меня с укором. Я не запомнила, что происходило в этом сне, в память врезалась лишь одна фраза:

— Чего ревешь? Возвращайся давай, сколько можно в сумраке болтаться?

Она звонко щёлкнула меня по носу, и я резко проснулась с гулко стучащим сердцем и испытывая странное ощущение, будто бы забыла какие-то важные слова девушки из сна. В голове вертелось только "Штаб", "якорь", "три" и "Морис", но больше я ничего не запомнила.

Впрочем… не стоило предавать большое значение воспаленному разуму. Я все это время только и думала, что о Морисе, ни на секунду о нем не забывала.

В таком пограничном состоянии я проболталась несколько дней. Наматывая круги по городу и все время задаваясь вопросом, что происходит, и что я такое? Меня никто не видел, не слышал, не чувствовал… И я ничего не понимала.

А в один день обнаружила себя стоящей напротив входа в Генеральный Штаб. Видимо, мысли о Морисе привели меня в это место, не иначе, хотя я и не старалась прийти сюда нарочно.

Не знаю, зачем я пришла сегодня к Штабу. Следовало как-то шагать дальше, попробовать понять, что я теперь такое и почему не рассеиваюсь полностью. Дойти еще раз до мамы и снова попробовать выйти на контакт с ней.

Но я стояла на пороге Штаба и не могла заставить себя уйти. Стояла очень долго, смотрела на снующих туда-сюда инквизиторов и снова не могла унять слезы, хотя я и думала, что уже выплакала все что можно.

Меня никто не видел и не слышал, зато всех видела и всё слышала я.

И до меня долетали обрывки разговоров инквизиторов, в том числе о Морисе.

— Который день из кабинета носа не высовывает…

— Поговаривают, у него резерв так и не восстановился…

— Да, его сейчас другой куратор заменяет…

— А что с его невестой?..

— Горюет, бедняжка…

— Еще бы, от нее даже тела не осталось…

— Эффу так выжег ее, что ли?

— Даже похоронить нечего…

— Такой удар…

Нет, всё-таки не могу, я должна его увидеть. Как бы больно ни было. Может, тогда пойму, почему я застряла тут и не иду дальше?

Пройти в Штаб я смогла легко и просто, как и попасть в кабинет Мориса — пройдя прямо через дверь. Как призрак, как некая Тень. Как невнятное нечто, которому никто и ничто не может помешать.

Морис был в своем кабинете, и у меня сердце сжалось при взгляде на него. Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и положив скрещенные ноги прямо на стол. На столе стояла полупустая бутылка из-под виски да пустой стакан. А весь пол был усеян осколками, видимо, других бутылок, которые словно бы швыряли в стены.

Но разбитые бутылки меня интересовали меньше всего. Я смотрела только на Мориса, чей взор был непривычно потухший и отсутствующий. Его боль читалась невооруженным взглядом, и я всхлипнула, а глаза мои вновь были на мокром месте.

Морис сидел в обнимку с Глориком. Тот распластался на нем, положив лапки на грудь Мориса и уткнувшись в него носиком. Оба такие грустные и печальные, что аж сердце разрывалось на части. Больше всего на свете я сейчас хотела обнять обоих и больше никогда не отпускать. Но я боялась даже пробовать подходить и прикасаться. Боялась не ощутить прикосновения и окончательно поехать крышей от душевных мук. Я этого просто не выдержу.

Морис поглаживал Глорика, и я услышала его тихое бормотание:

— Знаешь, не могу поверить, что она больше никогда не заговорит со мной. Не расмеется. Не рассердится. Не стукнет меня каблуком по лбу, — он криво усмехнулся, но натянутая улыбка тут же сползла с лица. — Мне сегодня опять снились ее нежные руки… Тебе тоже ее не хватает, верно?

Глорик протяжно мяукнул и потерся щекой о подставленную ладонь Мориса. Шерсть кота сверкнула голубыми искорками, которые тут же погасли.

Тут я только заметила, что в одной ладони Морис что-то держал и постоянно крутил в руке. Со стороны входа в кабинет мне было не разглядеть, что именно это за вещь, на которую Морис смотрел со смесью злости, печали и еще черт знает чего. В конце концов, он швырнул эту вещь, и она покатилась по полу, отскочив в осколки одной бутылки рядом со мной. Приглядевшись, я увидела, что это золотое колечко. Аккуратное, с небольшим драгоценным камушком, явно женское. И очень похожее на обручальное.

Черт… Это оно мне предназначалось, что ли?

Я почувствовала, что меня снова начинают душить слезы.

Оно могло бы быть моим. Но не будет таковым никогда. Боги, до чего же больно…

Связной браслет на руке Мориса пиликнул и раздался прохладный женский голос:

— Мистер Кларксон, напоминаю вам, что сегодня последний день сдачи квартального отчета.

Синяя лампочка помигала и погасла, а Морис издал нехороший такой смешок и обратился к Глорику:

— Отчеты… Нет, ты слышал? Отчеты им нужны. Какая нелепость…

Морис сдавать какие-то отчеты явно не торопился. Он так и сидел, поглаживая Глорика и просто глядя в одну точку перед собой. Закралось у меня подозрение, что таким образом Морис проводил все последние дни, не утруждая себя ни работой, ни тем более отчетами.

В какой-то момент мне показалось, что Морис смотрит в мою сторону. Он как-то сильно нахмурился, сощурился, будто пытался что-то разглядеть. Потом раздраженно мотнул головой и крутанулся на кресле, резко разворачиваясь лицом к окну.

Я довольно долго стояла так на одном месте, не решаясь ни шагнуть вперед, ни покинуть кабинет. Просто глядя на Мориса и отчаянно желая хотя бы прикоснуться к нему. Невыносимо было смотреть на его страдания, но я не могла заставить себя развернуться и уйти, будто в ожидании чего-то.

Все это время, что я молча находилась рядом, у Мориса то и дело пиликал связной браслет. С ним постоянно кто-то пытался связаться, но Морис никак не реагировал. Он полностью игнорировал все сообщения, и чем дольше я за ним наблюдала, тем, как мне казалось, печальнее становился Морис.