Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Цзюлу Фэйсян
Дунфан Цинцан отнес Ланьхуа обратно в ее комнату и захлопнул дверь. «Царству Демонов настал конец, – пришла в голову Орхидеи простая мысль. – Мне тоже конец». Мужчина бесцеремонно швырнул Ланьхуа на кровать. Девушка перевернулась, юркнула под одеяло и натянула его на грудь, в ужасе глядя на каменное лицо Дунфан Цинцана. Тот скрестил на груди руки, в его глазах сквозило презрение.
– Облик дурнеет, а дерзость растет.
Орхидея кусала губы, не смея ответить.
– Признавайся, кто тебя надоумил, – холодно приказал Дунфан Цинцан.
Этого вопроса Ланьхуа боялась больше всего. Она не сводила с Повелителя демонов испуганных глаз. Тот пренебрежительно ухмыльнулся.
– Судя по твоему виду, ты удивлена. Думала, Темнейший не догадается, что ты действовала не одна?
Дунфан Цинцан наклонился, нависая над Орхидеей. Его лицо приблизилось, и Ланьхуа отпрянула. Теперь она лежала на кровати. Мужская ладонь опустилась ей на грудь и придавила. Свободной рукой Повелитель демонов схватил прядь ее волос.
– Одна ты бы ни за что не прошла сквозь защитный барьер, – тихо сказал Дунфан Цинцан. – Ты бы не отважилась на побег без чужой помощи.
Глаза Орхидеи округлились при виде мрачного лица Дунфан Цинцана, и она даже рта не посмела раскрыть. Висок пронзила резкая боль – Повелитель демонов потянул за прядь.
– Кто захотел, чтобы ты оставила Темнейшего?
Ланьхуа скривилась от боли, в конце концов не выдержала и выпалила:
– Неужели непонятно, почему я хочу уйти? – Она вспомнила все, что с ней произошло, и в ее сердце вскипели обида и злость. Боль напомнила ей о том, как отвратителен Дунфан Цинцан. – Непонятно, почему я хочу убежать? Я хочу жить! И не хочу умереть от твоей руки!
Ланьхуа задыхалась, с трудом держа себя в руках. Она поняла, что плакать сейчас бесполезно, поэтому с усилием проглотила слезы и громко спросила:
– Неужели я должна покорно принять судьбу и пожертвовать собой? Ты хочешь возродить деву Чи Ди и положить конец одержимости прошлым, а я должна вымостить твой путь к цели и превратиться в камень у тебя под ногами? Так? Ты могуч и силен. Ты призван играть в мире главную роль и готов отправить в могилу жителей трех царств. Неужели ты так деспотичен, что запрещаешь живым противиться смерти?
Закончив тираду, Орхидея сделала два тяжелых вдоха. Ее глаза и нос покраснели, но она пересилила себя и не расплакалась.
Дунфан Цинцан помолчал, а когда заговорил снова, его голос был по-прежнему холоден, но в нем послышалось явное нетерпение.
– Ладно.
Он откинул одеяло, которым Орхидея прикрывала грудь.
– Можешь не говорить. Темнейший узнает сам…
Дунфан Цинцан протянул руку, чтобы схватить Ланьхуа за край ворота, но в этот миг костяная орхидея отрастила две острые ветви, которые нацелились на глаза Повелителя демонов. Они двигались так стремительно, что Дунфан Цинцан невольно отпрянул, чтобы от них уклониться. «Беги!» – прозвучал в голове Ланьхуа голос девы Чи Ди. Длинный стебель вонзился в пол у порога и резко потянул за собой Орхидею, так что та отлетела к двери. Голос девы Чи Ди немного ослаб: «Беги и найди Чи Линя! Слова заклинания… “Алый Доспех, действуй”». На этом дева Чи Ди замолчала.
Орхидея очнулась, скользнула взглядом по Дунфан Цинцану, который замер, прикрыв глаза, и во всю прыть помчалась в тронный зал. Чи Линь по-прежнему находился там. Увидев Ланьхуа, которая стремглав неслась в его сторону, он в недоумении поднялся.
Прутья клетки, отлитые с помощью магии Дунфан Цинцана, начали толстеть на глазах, пытаясь слиться в единое целое. Орхидея не обратила на это внимания.
– Чи Линь! – воскликнула она.
Тот пристально смотрел на Ланьхуа сквозь щели, которые постепенно сужались. Девушка почти задыхалась, но все равно прокричала:
– Алый Доспех! Алый… – Глаза Чи Линя внезапно расширились. Когда решетка почти превратилась в глухую стену, до его слуха донесся изменившийся голос Ланьхуа: – Алый Доспех, действуй!
Давным-давно позабытое заклинание, покрытое пылью веков, наконец прозвучало. Орхидее показалось, что она слышит стук сердца, однако не своего, а чужого. Клетка Чи Линя тем временем оказалась почти полностью запечатана. Ланьхуа переводила дух, согнувшись и опершись о колени руками.
Провал… Неужели ей придется снова терпеть унижения и оскорбления от Дунфан Цинцана? Павшая духом Орхидея вдруг заметила, что сквозь тонкую щель из клетки пробивается свет. Подобно первому лучу красноватого солнца, прорезавшему ночную тьму, он прорвался сквозь заслон и озарил лицо Ланьхуа.
В тот же миг перед девушкой, словно призрак, промелькнула фигура сребровласого мужчины в черных одеждах. Дунфан Цинцан хотел схватить девушку за запястье, но тут на нее упал новый луч света. Орхидея и глазом моргнуть не успела. Она повернула голову и посмотрела на клетку… Тело Чи Линя излучало красноватый свет. Ланьхуа даже не успела разглядеть лица мужчины, как ее саму тоже окутало красноватое сияние. «Чи Линь долгие годы ждал госпожу», – прозвучал в ушах девушки голос. После этих слов падший бессмертный исчез, а на теле Орхидеи появился пластинчатый доспех, сиявший как солнце. Легенды о небесной богине войны утверждали, что дева Чи Ди ближе всех в этом мире к солнцу. Орхидея… надела доспех девы Чи Ди.
Обернувшись, она заметила, что меч Северного Ветра подрагивает в углу. Ножны из кожи демоницы-змеи уже не могли сдержать рвущийся наружу холод, и пол вокруг клинка мгновенно покрылся толстым слоем голубых кристаллов льда. Ланьхуа протянула руку, меч откликнулся и в мгновение ока оказался в ладони.
Орхидея держалась за рукоять, не чувствуя ни малейшего сопротивления. Меч был покладист и прохладен, напоминая не древнее священное оружие, а чашу со свежим питьем, утоляющим летом жажду… Ланьхуа схватилась за ножны и обнажила клинок! Тронный зал заполнила стужа. «Сражайся!» – прозвучал в сознании Орхидеи слабый голос девы Чи Ди. А затем богиня войны умолкла.
Ни спрятаться, ни убежать. Выход один – только драться.
Ланьхуа уставилась на Повелителя демонов, который, прищурившись, наблюдал за цветочной феей, подняла меч Северного Ветра и направила острие Дунфан Цинцану в лицо.
– В этот раз я не убегу, Большой Демон, – сказала она. – Ты же хотел воскресить деву Чи Ди, чтобы снова скрестить с ней клинок. Она не желает возвращаться, поэтому я займу ее место. Все равно ты не оставишь меня в живых, так что я готова рискнуть и
