Как повываешь? - Жаклин Хайд

Комната погружается в тишину.

— Я превратила его в щенка, — совершенно невозмутимо говорит она.

— Ты сделала что?!

— Ой, как будто это моя вина, — возмущенно восклицает она, размахивая руками. — Ты же видела его! Он явно собирался откусить мне голову.

— Нет, не собирался! — огрызаюсь я. Хотя на самом деле я не знаю. С Коннором все возможно. Но я уже чувствую, что он будет совсем не в восторге от силы Одетт.

Она ахает, будто не может поверить, что ее поймали на лжи, и указывает на меня пальцем.

— Уитли, оборотни и ликаны невероятно плодовиты, и к твоему сведению, человеческие средства контрацепции не всегда эффективны для вашего вида. Я просто пыталась помочь, вот почему упомянула зелье.

Резкий щенячий писк привлекает мое внимание, и у меня сжимается сердце. Я опускаюсь на колени и отбрасываю джинсы Коннора в сторону. Из-под них выглядывает маленький щенок хаски с большими голубыми глазами и милыми ушками. Его хвостик виляет между ног, и щенок громко скулит.

Я прижимаю его к груди.

— О боже, верни его обратно.

Но, как назло, я слышу шаги в коридоре.

— Уитли, это ты? Я весь день тебя ищу, — говорит Мария, заглядывая в комнату. Ее глаза расширяются, а на лице появляется улыбка. — О боже! Какой милый щенок! Можно его погладить?

Мария заходит в комнату и здоровается с Одетт, явно приняв за нового гостя, а щенка — за ее питомца.

— Эм, конечно, — говорит Одетт.

Я в ужасе наблюдаю, как Мария начинает сюсюкаться с Коннором в виде щенка и берет его у меня из рук.

Она превратила моего парня в щенка.

— Что ты наделала? — шиплю я на Одетт, пока щенок пытается лизнуть лицо Марии, очевидно, не осознавая себя в этой форме.

— Он намного милее в таком виде, — говорит Одетт с искренней улыбкой, наблюдая.

— Одетт, серьезно, — я топаю ногой и бросаю на нее взгляд, говорящий: Какого хрена ты творишь?

— Все будет в порядке, это должно пройти, — отвечает ведьма, пожимая изящными плечами. — Я просто разозлилась, а он был груб.

Я в шоке смотрю, как Мария начинает гладить Коннора по мягкому животику, а он виляет хвостом и высовывает язык. Мария смеется и подносит его к своему лицу, позволяя ему облизать ее всю.

Я знаю Коннора достаточно хорошо, чтобы понимать, что он буквально впадет в истерику, когда узнает, что сделала Одетт. И, скорее всего, будет в ужасе, когда поймет, что Мария с ним так сюсюкалась.

— Одетт, сделай что-нибудь и исправь это, — говорю я, нахмурившись, когда по спине пробегает холодная дрожь. Я совсем не хочу снова увидеть разъяренного Коннора.

— Я ничего не могу сделать, Уитли. Это должно пройти само. Играться с такой магией опасно, — говорит она, отбрасывая волосы назад.

— Тогда зачем ты вообще использовала магию?! — взвизгиваю я.

— Я была немного занята, пытаясь не быть съеденной твоим накачанным тестостероном парнем, — саркастично отвечает она.

— И как долго он будет таким?

Одетт пожимает плечами.

— Может, час, а может, несколько дней.

Я стону и тру виски, пытаясь понять, как управлять отелем без Коннора. Сердце начинает бешено колотиться, и я делаю несколько коротких вдохов, чтобы не запаниковать и не дать волю своей ликанской сущности. Я уже представляю, как буду объяснять Марии, что это я, и что я не собираюсь ее съесть.

Страх охватывает меня при мысли о том, что другие начнут задаваться вопросом, куда он пропал. Боже мой, а что будет, когда Аллан начнет расспрашивать об этом?

— Кто такой милый щеночек? Кто такой хорошенький?! Как его зовут? — спрашивает Мария, вырывая меня из кошмарных мыслей.

— Засранец, в большинстве случаев, — бормочет Одетт так, чтобы услышала только я.

Я бросаю на нее яростный взгляд, пораженная ее выходками.

— Его зовут Гав100, — ее мягкий, культурный голос разносится по гостиной, звуча наигранно в моих ушах. — Рифмуется с Говнодав101.

Я задыхаюсь от смеха. Ладно, это было довольно забавно.

Я в полном смятении наблюдаю, как Мария опускается на пол и начинает чесать Коннора за шеей. Ему это явно нравится — хвост виляет, а зад крепко усажен на ковер. Я хмурюсь, мое сердце сжимается, когда этот маленький щенок наклоняется, чтобы начать лизать свои яйца. И… нет. Этому нужно положить конец.

— Нет-нет, Говнодав. То есть Гав, — лицо пылает от стыда, пока я пытаюсь исправить оговорку.

Одетт хохочет, радуясь моему смущению, когда я снова подхватываю маленького пса на руки и заглядываю в его голубые глаза. Пушистый хвост начинает вилять, а он отчаянно пытается лизнуть мое лицо — сразу после того, как лизал там, где не должен был!

— О боже, в его голове ни единой мысли.

Когда Коннор не успокаивается, я ставлю его обратно на пол, позволяя исследовать комнату, молясь, чтобы он нигде не пометил территорию. Слишком поздно. Он поднимает лапу у ножки стула.

— Я просто пошутила. Подожди часик, ладно? — говорит Одетт, из-за чего мне хочется запустить в нее еще один подсвечник. — Люди думают, будто магия — это легко, но это не так.

Я бросаюсь к двери, как только замечаю, что Коннор в облике щенка сбегает из комнаты. Думая, куда он направился, я крепче завязываю пояс халата на талии и следую за ним. Я вообще не одета для такой поебени.

Он оказался быстрее, чем я думала, когда начал стремительно нестись по коридорам, будто от этого зависит его жизнь. Он ни разу не оборачивается, пока я пытаюсь догнать его, и мы выбегаем в главный холл замка.

Двустворчатые двери у парадного входа открываются, и Коннор выскакивает наружу, весело тявкая.

— Остановите его! — кричу я в панике, что он потеряется где-то на улице.

Я бегу изо всех сил, не заботясь о том, кто это увидит.

— Чья собака?

На пороге стоит разъяренный Влад с очень счастливым Коннором в руках. Его крошечный хвостик радостно виляет на всеобщем обозрении, пока Влад держит его за шкирку с выражением чистого отвращения на лице. По крайней мере, он держит его аккуратно, и, кажется, не причиняет боли.

— Ооо, какой он милый, — говорит Обри, стоя рядом с Владом и пытаясь погладить Коннора, извивающегося в попытках лизнуть Влада в щеку.

— Откуда в замке появилась новая собака? — снова спрашивает Влад, и я задумываюсь, как я вообще когда-то могла считать его человеком. — Разве одной было недостаточно? Особенно той с огромными, уродливыми, выпученными глазами.

Я уверена, что он говорит о Фифи, мопсе, и,