Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
И не только для этой пары.
— Ты сама не жалеешь, что задержалась здесь, Иранон?
— Я? Н-нет, не жалею, скучаю по Вильгельму и очень хочу попасть к нему, но на всем моем пути, больше чем за десять лет скитаний, не нашла никого, кто бы мог научить моей магии.
Кибела одобрительно покивала головой. Капюшон из тончайшего шелка едва не соскользнул на плечи, блеснув на солнце. Живые, сверкающие глаза чуть прищурились, глядя на меня с ехидцей и пониманием.
— Это правильно.
Помню, как она точно так же поддерживала меня очень и очень давно, когда я вызывалась дежурить и помогать при храме Солара. Моя энергичность и любопытство обретали покой в труде перед праздниками, и даже когда начищала серебряные украшения дни напролет, мне было уютно в своей маленькой обители. Дождь обмывал белые плиты, послушники пели гимны хором, а жители храмов ухаживали за садами миндаля, каждый сезон собираясь вместе и наблюдая, как нежно-розовые лепестки дрожат от дуновения ветров. Наставница, видя их, твердила, что именно так ощущается робкая симпатия и первые, невинные проявления любви, когда лишь от одного взгляда трепещет сердце в груди.
Интересно, в нынешних храмах солнцеликого также внимательно относятся к подобным вещам?
Неловко шаркнув ногой по песку, я помотала головой и пробежала к краю моря, где меня уже ждала Ифе, с отсутствующим видом она не отрывала глаз от беспокойной кромки. Кажется, это предчувствие бури ее утомляло, отнимало всё внимание, не давая эмоциям выйти наружу и занимая все свободные мысли. За недолгое время обучения мы обе успели загореть и теперь смотрелись рядом совсем как родственницы или очень близкие подруги, делящие между собой наряды и любимые жесты.
— Пойдем разгуляемся?
— А силенок-то хватит призвать?
— Хватит, вместе всё хватит. Соглашайся.
Поймав ее ладошку цвета кофе, я сплела наши пальцы, встав плечом к плечу с Ифе. Слегка смутившись абсолютно удивительно для меня, подруга впервые не торопилась прыгать в омут с головой, а лишь послушно подчинилась моей воле, будто впервые увидев, как много теперь скрывается за моей спиной.
— Ну что?
— Я готова, Иранон.
Голос прозвучал тихо, вкрадчиво, предназначаясь в первую очередь морскому ветру и соленым брызгам, долетающим до нас. Ифе словно предупреждала, не меня, конечно, а весь мир вокруг. Вот она, первая из людей, готовая перевернуть всё вверх дном, и ради чего? Чтобы крупные и моросящие капли мелкими шажочками пробежали по серым волнам наперегонки друг с другом и ка-ак захватили город, жадно-жадно накрыв его влажной пеленой, притоптавшей пыль дорог, жар улиц и напитав каждый кустик, каждую травинку в этом диковинном раю.
Набрав воздуха в грудь, я ощутила, будто сама становлюсь легкой, воздушной, невесомой, и оттого пение моё слетело с губ неясным, но шелковым, шелестящим заклинанием на родном, самом первом, вновь узнанном языке:
— Wodr, wodr, wodr!
Не в силах повторить слов, Ифе сделала то, что умела лучше всего, для ее магии не требовалось много знаний — все чувства, вся энергия лилась из души с помощью знакомого языка тела, когда всего одно плавное, текучее движение примиряло человека со стихией лучше, чем тысяча выученных букв.
-Wódr̥, wédn̥s, wédōr!
Море, словно близкий друг и главный союзник, зашептало миллионами песчинок по берегу и, подобравшись к нам поближе, окружило, облизывая загорелые ступни, обещая скорую бурю и, словно на бескрайней спине своей, потянув грозовые тучи в сторону Бахарны. Свинцовая тяжесть небес угрюмо двигалась к нам, хмурилась и уже начала отчетливо ворчать, но за ней я отчетливо ощущала водоносные облака, готовые вот-вот раздать плоды своих трудов и захватить блаженной непогодой всю округу.
Перед глазами ярко вспыхнула молния, косой разрез по небу пробежал один раз и тут же второй. Смазанная неведомым художником туча неожиданно потянулась к земле, и тут же на нас обрушились первые капли, восторженной дрожью отдаваясь в самом сердце.
Прохладный дождь в жарких краях всегда был проявлением истинной милости богов, но я, словно шкодливая послушница, позволила себе обойтись без их внимания.
***
Наверное, ни одна влюбленность, ни одна встреча и ни один подарок судьбы не сравниться в моей жизни с тем моментом, когда я вдруг обнаружила себя в своем теле. Вот же как бывает — живешь годами во вроде бы знакомой плоти, проводишь день за днем в хлопотах, в ритуалах, в задачках, и кажется собственный разум чистым и понятным, но всего одна случайность, одна маленькая деталь дает понять о себе так много, что голова идет кругом и дух захватывает от эмоций.
В краткий миг мне открылись пройденные пути стольких Иранон до меня, что не хватило бы ни сил, ни времени пересчитать. И все они, как части единого целого, подсказывали мне правильные решения.
— Иранон, еще раз раскатай тесто.
— Одно мгновение! Ох, как руки с непривычки болят.
— Ничего-ничего, ты всё обучение увиливала от готовки, теперь учись руками работать, а не только языком.
— Я всё равно ничего не успею выучить за день и не буду заморачиваться со слоеным тестом для себя, глупость какая.
— Ну так в этом и смысл, оборотню своему похвастаешься.
Поставив глиняную миску на кухонный стол, Ифе запустила пальцы в податливую мясную начинку и игриво подмигнула, заставив мои щеки вспыхнуть. За несколько месяцев жизни с ней я уже достаточно привыкла к такому фамильярному отношению и открытости подруги, но она постоянно искала новые способы смутить меня, и, к сожалению, тут не спасал ни опыт прошлого, ни постоянство темы. Только вообразив Вилла с собой, я неловко терялась, представляя его спокойный взгляд, теплые руки или ласковый голос. Он казался мне таким честным, таким настоящим, без тени притворства или лукавства, и подспудно хотелось довериться, отдать в чуть грубоватые ладони оборотня свою жизнь, будучи уверенной в завтрашнем дне.
— Иранон, такими темпами пирог не будет готов не то, что к воцарению, но и к прибытию корабля.
— А? Да, сейчас.
Развернувшись к кухонному шкафу, я подхватила накрытое полотенцем блюдо и, перешагнув глиняного помощника, семенящего по полу, вернулась к столу, встав напротив Ифе. Красноватый человечек, едва доходящий мне до середины икры, суетливо прибился к ноге, встревоженно оглядываясь по сторонам. Видимо, где-то рядом бродил Деми — с появления первого голема в доме демон нашел особое развлечение в том, чтобы охотиться на этих бедных созданий.
Просыпав тесто на специальную доску, я аккуратно выложила тесто, примериваясь скалкой.
— У нас всё равно есть запас времени до праздника.
— Ты собираешься всю ночь возиться?
— Нет, но что-то можно утром доделать или докупить.
— Никто не собирается завтра открывать лавки, людям и сегодня было не до этого.
Голос Ифе прозвучал неожиданно глухо и даже напряженно. Подняв голову, я проследила за тем, как она одну за другой добавляет яркие пахучие приправы в мясо и с чрезмерной силой перемешивает фарш. Это никак не вязалось с идиллической картиной вечера, где всё было на своих местах, а уют в доме вторил мыслям, занимал руки и успокаивал сердце.
— Ифе…
Подруга недовольно поджала губы, явно не собираясь продолжать разговор, но просто так сдаваться не хотелось, я, позволив себе наглость, попыталась вытянуть из нее хоть что-то:
— А чем занимаются люди перед церемонией смены царицы?
— Ритуалами особыми, мы используем их нечасто.
— Например?
— Наполняем кувшины.
Почувствовав желанную зацепку, я чуть не подпрыгнула и даже подалась через столешницу вперед, едва не придавив грудью многострадальное тесто, но неожиданный стук в дверь не дал мне и рта открыть. Прикусив язык, украдкой я глянула в окно, отметив, что солнце уже давно скрылось за линией заката. В такое время хороших гостей ждать не приходится.
— Кто в своем уме приходит так поздно?
