Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
— П-простите…
— Встань на колени.
— Что?
— Шустрее, иначе растянешься в процессе.
Тон царицы не предусматривал возражений. Строгая, властная, она изрядно напугала меня своей грубостью, но стоило ей начать массировать кожу вокруг рогов, как я без колебаний поддалась, осторожно встав коленями на теплый песок.
— Закрой глаза, дыши ровно и скажи, если что-то увидишь.
— Угу…
Послушно прикрыв веки, я ощутила, как от пальцев Кибелы разошлось тепло, мелкими мурашками пробегая по затылку, шее и спине, а оттуда, будто проникая в саму душу, собиралось щекоткой в солнечном сплетении, заполняло грудь и легкие, вытесняя воздух.
— Дыши.
Я очень старалась, вбирала носом аромат моря и вместе с тем на долю секунды исчезала, теряла ход времени и собственное ощущение в пространстве, растворялась в этом жарком летнем мареве и соленом бризе, сливаясь с окружающим миром.
— Ды-ши.
Выпустив вдох, я ошалело обнаружила свое тело безумно тяжелым, неповоротливым, так что едва получилось удержаться на ногах. Царица позволила мне уцепиться за нее, уткнуться лбом в живот и замереть, вдыхая запах благовоний, намертво въевшихся в дорогую ткань туники. Шум моря вокруг нас нарастал. Он заполнял моё сознание, проникал в каждый мысленный закуток и шепотом прилива погружал в транс.
— Иранон?
Сколь бы я ни силилась, не могла открыть рот, тело пробило ознобом, стало так жутко холодно, что я сильнее прижалась к Кибеле не в силах унять дрожь. Глаза защипало, непрошенные слезы хлынули по щекам.
— Иранон, бусинка моя.
Ласковые руки гладили по макушке, знакомый голос тихо проворковал над ухом, давая крохотную опору в водовороте чувств.
— Не плачь, моя маленькая, всё будет хорошо, это всего лишь царапина.
Громко всхлипнув, я посмотрела вниз, ощущая, как горят ободранные коленки, беготня среди старых развалин закончилась плохо, на плетеные сандалии упала первая капля алой крови. Судорожно шмыгнув носом, я поджала пальцы на ногах.
— Моя славная дочь, ничего не бойся рядом со мной.
Достав из кармана платок, мама намочила его водой из фляги и невесомо коснулась ран. От одного ее присутствия на душе стало спокойнее и будто бы не так больно. Мамины золотые локоны горели в огнях заката, они напоминали мне нечто иное, что-то очень знакомое, уже виденное однажды.
— Займешься росписью купола? Я тогда начну со стен.
Старший брат щурился, смотря на блестящую крышу нового храма. Он терпеть не мог высоту и всегда отдавал мне самую неприятную работу. Знай я чуть меньше, я бы наверняка подтрунивала над ним, но в моей памяти еще сохранился момент прошлой жизни, когда этот юноша сорвался с горной тропы.
— Не вздумай уходить далеко, только до водопадов, не дальше.
— Хорошо, матушка.
Я проводила ребенка взглядом, искренне надеясь, что он послушает и не станет лезть дальше, после дождей в горах неспокойно, и Крэй, наша своенравная речушка, постоянно норовила урвать себе больше места в долине. Сердце было неспокойно.
Повернувшись к корзине с бельем, я вытянула оттуда длинное платье выкрашенное в цвет индиго, ему было уже немало лет, но оно всё равно оставалось любимым, мои руки еще помнили, как старательно я когда-то окрашивала пигментом ткань.
В пальцы уже давно въелся этот безумный синий цвет, но это скорее забавляло, нежели расстраивало. Владелица мастерской критично присматривала за моей работой. Я не так давно отучилась, и опыта еще совсем мало, вот-вот испорчу что-нибудь, отвлекусь или забуду. Голова дырявая, так она говорила.
— Не забудь, завтра праздник, так что работу нужно завершить до заката.
— Угу.
— Тогда увидимся в храме.
Утерев нос и отбросив льняные пряди с лица, я замерла возле чана с краской. Давно меня не было в этом храме, не одну жизнь я обходила его стороной из-за горестных воспоминаний.
Под огромными мраморными сводами всё залито рассветными лучами, золоченые украшения сверкали подобно маленьким юрким солнцам, скачущим по драгоценным лепесткам. Живые цветы пышно раскинулись в кадках, и множество плетеных лиан тянулись к сложному, мозаичному куполу из цветного стекла. Я маленькая прислужница лишь в начале длительного пути, но ни красота этого места, ни крепкая вера уже не могли вернуть мне покой. Моя мудрая жрица в белесом балахоне смотрела на паству со всей строгостью, и сейчас ее поджатые губы, ее невысокий рост и глаза цвета льда мне показались невероятно знакомыми.
— Наши боги слабы. Во снах мне явилисьиные.
Череда видений прервалась так же резко, как и началась, я отпрянула от Кибелы, упав спиной на песок и жадно вдыхая полной грудью воздух. Сердце бешено билось под ребрами, отдавалось гулом в ушах. Хотелось кричать, чтобы выпустить переполнявшие чувства на волю, и так много образов, мыслей, идей и жизней, что теперь суетливо мешались в моей голове.
— Как… как…
Закрывая лицо руками, я ощутила, как внутри будто бы скручивается тугая спираль, в груди заныло от боли, кости ломило от напряжения. Я не могла перестать плакать, не могла успокоиться, не могла осознать, чем действительно сейчас являюсь, какой из множества осколков был теперь моим, настоящим.
— Иранон, тише-тише.
— Я… теперь… я…
Подтянув колени к груди, я зарылась пальцами в волосы, хотелось сорвать с себя кожу, чтобы увидеть себя и понять, кто я на самом деле.
— Иранон, посмотри на меня.
— А?
— Посмотри. На. Меня. Что ты видишь?
С силой разлепив опухшие веки, я подслеповато сощурилась, силясь разглядеть женщину, сидящую перед собой. Льдистые радужки я не могла ни с чем спутать.
— Наставница.
— Так-то лучше.
Ее тонкие смуглые руки мягко обняли меня, уложив голову на колени, море вновь зашептало, зашелестело вездесущими волнами, подбираясь совсем рядом. Оно игралось и словно заговорило на одном со мной языке, как и ветер, и пляска песчинок, и дрожание крон. Мира было так много вокруг, но я его вдруг начала понимать.
— Вот видишь, теперь не отвертишься, придется учиться своей магии, Иранон.
Иные сны
Улягусь я на ложеИ притворюсь больным.Соседи навестят меня.Придет возлюбленная с нимиИ лекарей сословье посрамит,В моем недуге зная толк.
Кибела отложила свои церемонии ради меня.
Узнала я об этом случайно, когда корабль Мартина, привезший меня на Ориаб, отплывал, а я решила попрощаться с капитаном напоследок. Хмуро окинув меня взглядом, старый моряк вновь посоветовал не задерживаться в Бахарне, а теперь еще и обходить стороной Ма. Будущая царица больше прочих недовольна задержкой смены власти.
— Вы не жалеете, что тратите время на моё обучение?
Зарываясь пальцами ног в белый песок, я в очередной раз наблюдала, как легко Кибела подчиняет себе ветер и солнечный свет, окутав меня теплым бризом, будто самым невесомым, но приятным пуховым одеялом. С утра у моря было заметно прохладно, вода никак не хотела прогреваться, а у далекого горизонта ярко очертилась темная полоса. Ифе, вторя изменившейся погоде, притихла, напряженная, словно готовясь к буре.
— Когда-то давно это было моей обязанностью, теперь это приятная мелочь перед тем, как я с мужьями пройду в усыпальницы некрополя. Эгоистичная блажь старой девы.
Царица глубоко вдохнула влажный, соленый, морской воздух. После того как она вернула мне большую часть памяти, ее и без того маленькая фигура казалась совсем истощенной и крохотной. Просторные рукава мантий и длинные полы сарафанов, расшитых драгоценностями, скрывали большую часть изменений, но впалые щеки они спрятать не могли.
— Ма, наверное, в ярости.
— Я попросила Торвальда присмотреть за ней, если ты понимаешь, о чем я.
Губы, испещренные мелкими морщинами, расплылись в лукавой улыбке, заставив меня немедленно смутиться. Мне всё еще было неловко вспоминать тот странный отдых и встречи во дворце, и уж тем более чужую разворошенную постель, но учитывая те странные отношения между оборотнем и будущей царицей, перенос церемоний кажется настоящим подарком для пары.
