Тысяча ударов сердца - Кира Касс
Леннокс кивнул, приятно удивленный моей предусмотрительностью:
– Как пожелаешь.
Он тенью следовал за мной, невозмутимый и бесстрастный, однако в душе у него бушевала буря.
Внутренний голос твердил, что мой долг – восстановить справедливость. Если армия под началом Леннокса завоюет королевство, я только выиграю, разве нет? Во-первых, мне не нужно будет выходить за Николаса. Во-вторых, все эти светские церемонии, завышенные ожидания очень утомляли. Пусть этим займется кто-нибудь другой…
Но никакие увещевания не могли затмить горечь от осознания, что я вот-вот лишусь вверенного мне королевства. Точнее, отдам его собственными руками. И, самое горькое, потеряю при этом Леннокса.
Поравнявшись с кабинетом, мы наткнулись на пулей вылетевшего оттуда Николаса. Скользнув по мне взглядом, он даже не остановился, не предложил и не потребовал извинений за утренний конфликт.
– Стоять!
Услышав грозный оклик Леннокса, я невольно застыла. Застигнутый врасплох, Николас сделал то же самое.
– Сэр, вы намерены поприветствовать ее высочество? – спросил Леннокс.
Николас презрительно фыркнул:
– Как ты смеешь обращаться ко мне без дозволения?
– Правила требуют, чтобы вы удостоили принцессу по меньшей мере кивком. Вместо этого вы игнорируете ее, точно простолюдинку. Столь пренебрежительное отношение к особе королевской крови наводит на мысль, что обо всех остальных вы попросту вытираете ноги.
Последняя реплика Леннокса сразила меня наповал. Как емко и точно он определил суть Николаса, чего не удавалось мне самой.
Если Николас так откровенно пренебрегает мной, без пяти минут королевой, станет ли он заботиться о народе?
С глаз будто упала пелена. Николасу плевать на других. Прямой, несгибаемый, он пекся лишь о собственных интересах.
– Офицер О’Сакрит, не стоит беспокоить этого джентльмена, – сказала я, поражаясь своей слепоте.
Столько времени не замечать очевидного!
Однако Николас и бровью не повел:
– Я не собираюсь отчитываться перед простолюдином. Тебе бы самому научиться правилам приличия, прежде чем читать мне мораль. К твоему сведению, принцесса сама пренебрегла мной. – Николас уже собрался уходить, но напоследок выпустил парфянскую стрелу. – О’Сакрит. Идиотское имя!
Поджав губы, он поспешил прочь.
Не мужчина, а воплощение самых ненавистных мне качеств.
Едва Николас скрылся из виду, я тронула Леннокса за плечо:
– Напрасно ты это затеял. Он мне не докучает.
– Зато докучает мне. Даже не будь вы помолвлены, я бы разделался с ним без зазрения совести. Жаль, ты запретила его убивать.
Я покачала головой:
– Тебе пора подыскать другое занятие.
Леннокс
Анника умела поднять мне настроение, поэтому я с улыбкой последовал за ней в кабинет. Повсюду громоздились столы, заваленные картами и раскрытыми книгами. В центре выделялся стол, сплошь покрытый бумагами и чернильными пятнами. Похоже, именно его облюбовала Анника. Надо признать, работы у нее было невпроворот.
– Пока ты здесь, хочу кое о чем спросить, – чуть помешкав, сообщила она.
– Спрашивай. Отвечу без утайки.
Собравшись с духом, Анника посмотрела на развернутую карту:
– Ты говорил, что люди сами находят вас и вы принимаете их к себе. Верно?
– Да. Мы заключаем негласный договор. Если твоя нога переступила порог, обратного хода нет. В противном случае нас обнаружит противник. – Я прикусил язык, но Анника и не думала сердиться. – Неудивительно, что многие даже не подозревают о нашем существовании, а забредают к нам единицы. Наши новобранцы не из тех, чье отсутствие бросается в глаза. Сложно сказать, какой процент армии составляют потомственные дарейнианцы.
Анника покачала головой:
– Даже не знаю, печально это или, наоборот, прекрасно.
– Аналогично. Тем не менее мы даем им кров и рассказываем свою историю, пока они не проникнутся ею окончательно, пока не сотрется грань между прямыми потомками и вновь прибывшими. Мы очень сплоченный народ, нас роднит чувство гордости. Наверное, поэтому… – Я откашлялся, нанесенная Николасом обида комком застревала в горле.
– Поэтому – что? – тихо спросила Анника, глядя на меня кротким, трепетным взором, проникавшим в самое сердце.
Мне стоило немалых трудов изобразить на лице скупую улыбку.
– Много лет никто не вспоминал мою фамилию. Ты единственная знаешь ее. Поэтому меня так задели насмешки Николаса.
Анника зашелестела бумагами:
– Не обращай на него внимания. У тебя замечательная фамилия. Будь моя воля, я бы с радостью взяла ее.
Я не верил своим ушам. Взяла бы? Неужели она… неужели мы?..
В груди что-то екнуло. Еще мгновение – и я бы на коленях молил Аннику даже не помышлять о браке с этим ничтожеством.
– Впрочем, мы отвлеклись. Вернемся к моему вопросу, – решительно начала Анника.
– Спрашивай.
– Той ночью в темнице Блайз обмолвилась, что за́мок, ставший вашим пристанищем, построил кто-то другой. Он долго стоял заброшенный, пока Каван не разместил там свою армию.
– Верно.
– Вы поселились там и начали принимать беженцев?
– Все так, – подтвердил я, гадая, к чему она клонит.
Анника сглотнула:
– Иными словами, замок достался вам на дармовщину… но если его настоящие владельцы вернутся и потребуют освободить территорию… вы уйдете?
Кровь застыла у меня в жилах. С языка чуть не сорвалось «нет!». Исключено! Да, Возино больше смахивал на рухлядь, но это была наша рухлядь. Мы ремонтировали его по мере возможности, и хотя таковая выпадала нечасто, каждый прибитый гвоздь, каждая замененная половица были делом наших рук. Мне не хотелось и думать о переселении, не говоря уже о том, чтобы произнести это вслух.
К счастью, появление визитера избавило меня от такой необходимости.
– Ваше высочество, – с порога начал мужчина в мундире с золотыми нашивками, – мне сказали, вы желаете видеть меня незамедлительно.
– Да, генерал Голдинг. Срочно созывайте войска. Вас давно уведомили о готовящемся вторжении. Однако нам необходимо ускориться. Как стало известно из достоверного источника, дарейнианская армия может нагрянуть в самое ближайшее время.
Я удалился на почтительное расстояние, поскольку уже сообщил Аннике все, что знал. Работа закипела вовсю. Потянулись томительные часы переговоров, совещаний. В перерывах между стратегическим планированием Анника терпеливо выслушивала нелепые просьбы, предлагала решения насущных проблем, разбирала прошения от имени бесчисленных комитетов. Даже на пороге войны она принимала каждую мелочь близко к сердцу.
Постепенно процесс мне наскучил. Посвятить всю жизнь тренировкам, вынашиванию стратегических замыслов. С нетерпением ждать перемен, мечтать о лучшей доле… которая, судя по всему, сводилась к бумагомаранию.
Не такими мне виделись будни королей.
Когда солнце опустилось за горизонт, Анника с наслаждением потянулась. Прелестное личико осунулось от усталости.
Словно в ответ на мои мольбы в кабинет заглянул Палмер.
