Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова
Надо бы глаза прикрыть, но я продолжала его разглядывать, почти жадно, зная, что это — в самый-самый последний раз, и всё-таки надеясь на чудо, которое случается в книгах о других мирах, а в самих других мирах, конечно же, не случится.
Такой славный, такой… искренний в своём беспокойстве и возмущении. Такой…
— Я всё знаю.
— Что? — недоумённо переспросил Март. Сделал шаг вперёд, остановился, так же пристально меня разглядывая, как и я его.
— Я всё знаю, — тупо повторила я, осознав, что кроме этой банальнейшей фразы больше ничего не могу сказать. Ожидая расспросов, отрицаний, оправданий, чего-то ещё. — Знаю.
— Если ты о… — начал было он, но я махнула рукой.
— Я не про твою девку. Это меня не касается. Укладывай в постель хоть сестру, хоть мать, хоть Верховную жрицу.
Грубо, дёшево! Но…
Молчание снова затягивалось.
И вдруг Март улыбнулся, и эта улыбка, которой я никак не могла ожидать, совершенно преобразила его лицо. Этот новый мужчина, саркастичный, жесткий, властный, и в то же время очень уставший, был мне незнаком. И его глаза смотрели на меня с лица Марта, горько и насмешливо.
— Всё знаешь? Всё ли, Агнесса?
Глава 64
У меня… кончаются слова. А и правда, что ему можно сказать? "Сволочь, негодяй, предатель"? Ну, да. И что, стыдно ему станет? Нет. "Как ты мог"? Ну, вот так и мог, как все могут. По дружбе, за деньги или из идейных соображений — так ли это важно? Он знает меня совсем недолго, меньше месяца! А с лиртом королевским следователем дружен много лет и многим ему обязан. Они оба уверены, что Агнесса проститутка, воровка и убийца, на какую клавишу в его душе мне давить? Проклинать, стращать, рыдать, обзывать — всё это пустое, никому не нужное.
Мне — не нужное.
И сюда я пришла, чтобы просто его увидеть. С безумной надеждой на чудо, которое не случится, потому что в глазах Марта я прочитала свой однозначный приговор. Пусть предназначенный не мне, а Агнессе, но…
И на насмешливый и в то же время горький вопрос этого нового, незнакомого мне человека, я не отвечаю. "Всё ли я знаю"? Не всё, далеко не всё. Обхватываю себя руками, чтобы не рассыпаться на кусочки.
— Я тебе поверила, — говорю беспомощно, тихо, глупо. — Ты мне не верил, а я… тебе…
Нет, правда, нечего сказать. И идти некуда.
— Ладно, — Март опустился на кровать и посмотрел на меня. — Давай начистоту, раз уж ты всё знаешь. Не понимаю, на что ты рассчитывала, — произнёс он довольно холодно. Холодно и… зло? — На то, что кража фелиноса сойдёт тебе с рук? На то, что о тебе все забудут, казус с церемонией подтверждения прав наследника как-нибудь замнут, конечно, всё равно народ не знает подробностей и не будет присутствовать, а с Верховным Его Величество как-нибудь сам договорится, да? Ты…
— С Верховными, — автоматически повторила я. — С лиртой Хоррендой, может быть, и договорится, а с лиртом Веритосом — навряд ли. Хотя судить трудно.
Март подскочил и стремительно подошёл ко мне, близко-близко. У него изменилась даже походка.
— Откуда ты знаешь имя Верховной жрицы?
— Сама представилась. Когда я ушла из приюта, — произношу я, роняя слова одно за другим, безжизненно и устало, словно проклятие добралось и до голоса — может, так оно и есть. — Лирта Хорренда пригласила меня на аудиенцию, в принудительном порядке. Это она отправила Агнессу в храм тогда, когда пропал фелинос, она помогла ей туда пробраться.
— Ты… что несёшь сейчас? — медленно проговорил Март, а я стояла, как статуя, и продолжала говорить:
— Агнесса шла туда не за фелиносом, — перед моими глазами снова разворачивались, расцветали картинки её памяти, и теперь я была полностью уверена в собственных словах. — Верховная обманула эту наивную неопытную девочку, пребывавшую в полнейшем отчаянии от того, что её обожаемый следователь так плохо теперь о ней думает, — Март привстал, словно собираясь перебить, а я повысила голос. — Да, несчастную, наивную девочку, у которой умирала мать, и которая очень хотела её спасти, а ещё — вырваться прочь из дома, в котором жить было невыносимо. Вероятно, ты в курсе всего, да? В обмен на лечение матери Агнесса отправилась с целителем в дом утех, но облава, устроенная твоим школьным дружком Лиграном, помешала, впрочем, никто не гарантировал бы, что тот урод сдержал слово. Жрица предложила Агнессе другую сделку — кража незначительной, ненужной ей вещицы. На самом деле, она подтолкнула её, девочку с удивительным донумом закрытой от ментального чтения памяти, к убийству собственной незаконнорождённой дочери, которая была для неё опасна. Если ваша реликвия и украдена, то не Агнессой. Я ничего не могу доказать, но я знаю, я видела её воспоминания… Совсем в другом мире в очень похожем теле жила девушка Камилла. Верховная поменяла наши сознания местами, по её словам, моя душа оказалась подходящей. Она сказала мне, что сама ничего не могла добиться от Агнессы, но я думаю, дело в другом, что-то произошло с ней, уж слишком жрица была уверена, что этой девочки больше нет. Я не врала тебе. Всё сложно, запутанно, глупо, но я хочу тебе сказать только одно. Я тебе не врала. Я оказалась в теле Агнессы в тот день, когда ты поднял мёртвую крысу.
Мартен смотрел на меня, не отрываясь.
— Не могу понять только, — сказала я, так же безжизненно, как и раньше, боль внутри словно притупилась, отступила за пелену безразличия ко всему произошедшему и происходящему. — Как ты до сих пор не оказался на должности королевского некроманта, с такими-то талантами?
— Тебя интересует моя должность? — Март поднял брови.
— Да не особо, — честно ответила я, а потом не удержалась. — Играл ты потрясающе, у меня ни разу не возникло в тебе сомнения. Вот только соблазнял меня слабо, вяло, без огонька, знаешь ли. Так не понравилась? Побрезговал? Или близость Ильяны мешала?
— Забудь об Ильяне, — он потёр лоб, ромбовидные кристаллики на висках, щёки. — Мы встречались, это правда, но давно и не долго. Она всегда вешалась мне на шею, я старался щадить её чувства, как мог. Это было вскоре после того, как я закончил Школу, и я до сих пор об этом жалею, — он осёкся, а я хмыкнула:
— В моём мире к отношениям между кровными родственниками не
