Ева Никольская - «Свобода» на троих
— Отпусти, морда аше-ар-р-ровская! — прорычала, начиная беситься.
— Мы еще не закончили… сличение копии с оригиналом, — "мило" улыбнулась эта… морда. В следующую секунду отростки, фиксирующие плечи, потянули меня вверх по гладкой поверхности стены, а щупальца внизу, напротив, ослабили хватку. Зато на бедра легли мужские ладони. — Даже и не знаю, — погладив мои ноги от колен до края шортов, проговорил блондин. — Угадал этот ювелир с формой или нет… Но мне определенно оригинал больше нравится.
— А мне копия! — Я честно попыталась его лягнуть, но добилась только повторного скольжения — на этот раз вниз.
Тентакли как-то разом потеряли силу и обвисли, словно безжизненные плети. Я же, вырвав из их плена руки, уперлась ладонями в плечи Кир-Кули, пытаясь оттолкнуть мужчину, который теперь удерживал меня у стены с помощью собственного тела. Страж охотно поддался, чуть отклонив корпус назад. Вот только это не помешало ему еще сильнее прижать мои ноги бедрами. По телу как разряд прошел, пальцы рефлекторно сжались, впиваясь в мужские плечи. И я, осознав, что творю, даже руки убирать не стала — не одной мне страдать, вот!
— Копия, говоришь? — ухмыльнулся наглый лис, сдув с белого лба не менее белую челку, и как-то очень уж проворно просунул руку мне за спину. — Сейчас посмотрим, чем это она лучше. — Молния вжикнула прежде, чем я успела сообразить, что к чему, а блондин уже стягивал с моих плеч тонкие лямки топа.
Я зашипела, как ошпаренная кошка, и, отпустив его плечи, вцепилась в сползающую ткань.
— Нет! — выдохнула ему в лицо.
— Ну, если ты настаиваешь, — скорчив печальную физиономию, кивнул братец крови и демонстративно опустил руки на пояс моих шортов: — можем начать сравнение снизу! — его пальцы скользнули за отворот, протиснулись между нашими телами. А следом раздался тихий щелчок застежки.
— Ну, доста-а-ал! — взвыла я и, обхватив ногами его бедра почти так же, как моя золотая копия своего партнера, с иронией на гране срыва поинтересовалась: — Так мы с ней больше похожи, м-м-м?
— Не-а, — проговорил Кир-Кули, наклоняясь. — Оригинал все равно лучше.
— А… — начала, было, я, но он перебил:
— Теплее, нежнее, слаще…
— Скажи еще, вкуснее, — с нервным смешком, посоветовала ему и облизала отчего-то пересохшие губы.
— Вкуснее, — согласился аше-ар, захватывая нижнюю.
Ситуация возбуждала и забавляла одновременно. Хотелось отринуть стеснение, забыть о недавних обидах и вступить в затеянную стражем игру. Вот только было одно большое "но".
— Не надо меня пробовать на вкус! — воскликнула, отклоняясь в сторону, чтоб увернуться от очередного поцелуя. — И вообще… не надо!
— Что именно, айка? — Кир-Кули едва сдерживал хитрую улыбку, а в потеплевших глазах его плясали лукавые искорки.
— А все! — прямо глядя на мужчину, которого сама была почти готова "съесть", сказала я. — Не начинай то, что не планируешь закончить.
— О! — он коснулся поцелуем моей шеи, провел кончиком языка от плеча к подбородку, будто и правда, дегустировал особый деликатес. И от этой его дегустации у меня перед глазами все поплыло. Запрокинув назад голову, я судорожно вздохнула, но, тем не менее, повторила:
— Не начинай то, что…
— Я закончу, маленькая, — шепнул блондин, добравшись губами до моего ушка. — Вернее, ты кончишь. И ни раз, поверь.
— Да иди ты! — толкнув аше-ара, что было сил, заорала я и уставилась на него. — Не хочу!
Страж недоуменно моргнул, а потом нахмурился.
— Тебе было хорошо в прошлый раз? — вопрос прозвучал, как утверждение, но я все равно кивнула. — Тогда почему? Поверь, я умею доставлять удовольствие женщине.
Меня, наверное, так сильно перекосило, что он помрачнел еще больше, а потом взял в ладони мое лицо, заставляя смотреть на него, и попросил:
— Объясни.
Я даже растерялась как-то. Ожидала, признаться, очередной ссоры, может даже с поцелуями на финальном отрезке и… с полным разочарованием, вместо желанного приза на финише.
— Ну, — начала и запнулась. Поза и его близость по-прежнему волновали, мысли путались, не желая складываться в логичные доводы. А ведь это был тот самый шанс, о котором так мечтала. Сейчас меня реально слушали и… ждали объяснений. — Я не… — и снова замолчала.
— Ты не хочешь близости со мной, — подсказал Кир, сосредоточенно глядя на меня и при этом нежно поглаживая большими пальцами мой подбородок, губы.
— Я хочу! — воскликнула в каком-то дурацком порыве честности, а потом едва слышно добавила: — но не так. Вернее, так тоже, но… — зажмурилась, чувствуя себя школьницей, которая решила признаться в любви своему учителю, причем аккурат перед экзаменом. — О боги, Кир, — простонала отчаянно. — Для меня это все слишком ново, дико и… и я не такая, как твои бывшие подружки, понимаешь? Мне не надо секса ради секса. Я без него всю жизнь жила и как-то не страдала особо, — с закрытыми глазами, как выяснилось, говорить было легче: — И тебя я так близко к себе подпустила вовсе не потому, что интимные услуги требуются. Ты… — опять запнулась, нервно куснула губу, а потом залпом выдала все то, что в голове крутилось: — Ты сводишь меня с ума, понимаешь? Ты мне весь мозг своим поведением вынес! То возводишь на вершину блаженства, заставляешь чувствовать себя единственной в целом мире, то бросаешь в пучину сомнений, игнорируешь, ни во что не ставишь… — я замолчала.
Он тоже молчал. А потом, придерживая за спину, перенес меня на кровать, сел и, обняв, тихо сказал:
— Ты единственная.
Я подняла отчего-то тяжелые ресницы, но странная пелена мешала разглядеть лицо мужчины. До меня не сразу дошло, что это слезы. Обычные, соленые… а ведь даже не заметила, что плачу. Аше-ар осторожно стер пальцем влажную дорожку с моей щеки, а потом шкодно так улыбнулся и предложил:
— А хочешь, я к тебе кактус перенесу? Будем вместе воспитывать. Потренируемся.
Ну и… меня прорвало. Как тогда в ванной комнате, когда мой белый лис умудрился проломить столешницу. Уж не знаю, просто смешно стало от мысли о воспитательных мерах для живой колючки, или истерика началась, но хохотала я долго, утирая тыльной стороной ладони уже совсем другие слезы. А потом Кир пересадил меня со своих колен на кровать и, сказав, что вернется к ночи вместе с "дитятком", вышел. И лишь когда вновь проступившая в стене дверь закрылась за спиной стража, я обнаружила отсутствие золотой статуэтки. Вот только злости не было. Совсем.
Через полтора часа…
— Ну, и где этот… герой-любовник?
Я, набивая очередной запрос в поисковике, мельком взглянула на стоящего в дверном проеме Сэн.
