Случайная невеста главы тайного сыска - Светлана Богдановна Шёпот
— Нет! С чего ты взяла? Ты можешь прийти и сама убедиться, — произнес он, радуясь своей предусмотрительности. — Мне хотелось бы, чтобы ты вернулась домой, Виола. Я понимаю, что ты помогаешь… новому королю. Но молодой девушке негоже находиться так близко к неженатому мужчине. Подумай о слухах.
Виолетта едва сдержала фырканье. Еще недавно этому человеку было безразлично, как она живет, что ест, где спит и прочее, а теперь он внезапно забеспокоился о ее репутации. О которой, к слову, переживать не стоило: все знали, что между ней и королем существует магическая помолвка. Неужели до Гордона слухи об этом не дошли?
— Зачем я тебе? — спросила Виола в лоб. — Еще вчера ты думать обо мне не думал, а сейчас пытаешься выставить себя заботливым отцом.
Встав, она приблизилась к Гордону и нависла над ним тревожной птицей. Мужчина вжался в спинку кресла, глядя на дочь расширенными глазами.
— Мы ведь… семья, — ответил он, тревожно ежась. Такие женщины его всегда пугали.
Виола скривила губы, а потом отошла от отца этого тела и сложила руки на груди, глядя на Гордона как на что-то незначительное.
— Ты выбросил меня из своего дома как мусор, когда твоей жене этого захотелось.
— Это было недоразумение! — Гордон выпрямился и вытер пот со лба. — Эвелина боялась тебя, я не мог…
Он замолчал. Кинув на дочь взгляд, Данте подумал, что сейчас понимал покойную жену — Виола действительно могла быть пугающей.
— А ты и рад был ей угодить, — Виолетта скривилась.
Гордон ощутил себя так, будто его ударили по лицу. Некоторое время он несчастно смотрел на свою внезапно ставшую не только разумной, но и более злой дочь, а затем вздохнул.
— В любом случае тебе лучше вернуться домой. Люди уже шепчутся, ведь все знают твою фамилию.
Виола замерла, а потом рассмеялась.
— Ах вот в чем дело, — хмыкнула она. — Тебя волнует твоя репутация! Знаешь что, — она посмотрела на него ледяным взглядом и открыла рот, желая послать этого человека так далеко, как только возможно. Однако в этот момент дверь в кабинет открылась.
— Ваше величество! — громко произнес Гордон, когда увидел входящего Эйдена.
Тот остановился. Посмотрев сначала на Гордона, потом на Виолу, прищурился.
— Все в порядке? — спросил он свою невесту, подошел и встал рядом. — Мистер Данте, я слышал, что вам нездоровится. Рад, что это лишь слухи.
Гордон подскочил на ноги и принялся кланяться, а затем схватил протянутую руку короля и потряс ее, улыбаясь льстиво и заискивающе.
— Благодарю вас, такая забота, — выдохнул он и улыбнулся, переводя чуть нервный взгляд на дочь.
Виола хмыкнула.
— Он хочет, чтобы я вернулась домой. Говорит, репутация, люди шепчутся, — прямо сказала Виолетта, даже не думая скрывать тему разговора между ней и Данте.
Услышав ее слова, Эйден нахмурился.
— А ты? — спросил теперь уже король.
— Думаю, что репутация действительно важна, ваше величество. Мне придется вернуться в дом моего отца, если я, конечно, не хочу, чтобы все считали меня слишком распущенной.
Эйден некоторое время размышлял об этом. Он не хотел отпускать Виолу, поэтому озвучил единственный вариант, который должен был устроить всех.
— Тогда выходи за меня замуж, — предложил он, вдруг подумав, что давно пора было сказать это.
Гордон опешил, когда услышал это. Он не мог поверить, что слухи о близости его дочери и нового короля были правдой. Несмотря на недавнее горе, он не потерял разума, поэтому быстро просчитал, какую выгоду может получить от этого брака. Ему просто нужно признать дочь наследницей.
Он понимал, что она настроена к нему враждебно, но и что с того? Главное, что все остальные будут знать, чья она дочь. А ссоры… у кого в семье не бывает мелких разногласий?
Виола смутилась. Она не рассчитывала, что Эйден будет настолько резким, но даже так отказываться от предложения не собиралась.
— Но прежний уговор останется в силе, — хитро сказала она и улыбнулась.
Эйден замер. Вспомнив, о чем именно она говорит, он потемнел лицом. Он рассчитывал, что после официальной свадьбы Виола сжалится и допустит его до тела, но, видимо, план не сработал.
— Хорошо, — вздохнул он и поник, но Виолетта на это лишь хмыкнула, не купившись.
После этого разговора все завертелось. Двор будто сошел с ума. Люди, напуганные недавним переворотом, окунулись в подготовку с головой. Вскоре замок весь сиял.
В день свадьбы Виола сильно нервничала. Она знала, что есть люди, которые не очень довольны браком нового короля. Пусть Виола осталась наследницей Данте (а это могло существенно пополнить королевскую казну), она все еще была дочерью простого торговца. Многие аристократы думали, что их высокородные дочери уж всяко лучше простой торговки. Именно так ее и называли за глаза.
Сама церемония прошла тихо. Пусть аристократы не были довольны, но никто из них не пытался спорить, ведь в памяти все еще были свежи события переворота.
Зато очень довольны были члены торговой гильдии. Брак дочери одного из них с самим королем очень положительно влиял на их дела, поэтому они всеми силами давали понять высшему свету, что не потерпят оскорбления новой королевы.
Их даже не волновало, что у самого Данте были напряженные отношения с дочерью. Право слово, такая мелочь!
Надеясь сбавить интенсивность драмы, торговцы подсуетились и женили Гордона. Это был его третий брак. Их чаяния оправдались — Данте влюбился снова, оставив свою непокорной дочь в покое.
Новый брак не принес ему детей, хоть Гордон и старался. Иногда он печалился об этом, но потом ему на глаза попадалась молодая жена и он забывал о своих горестях.
Эйдену нравились торговцы. Одни их подарки чего стоили! Аристократы, может быть, и благородное сословие, но с деньгами у многих из них весьма напряженные отношения, так что в этом плане они изрядно проигрывали семьям «обычных торгашей».
Виола с Эйденом покинули свадебный пир в тот момент, когда внимание гостей наконец отвлеклось от главной пары.
Посмеиваясь и целуясь время от времени, они ввалились в свои покои, а потом и вовсе рухнули на кровать. Эйден, воспользовавшись положением, пробрался рукой под подол пышного платья, собираясь дойти до конца.
Вот только Виолетта все еще была слишком трезва.
— Постой, — попросила она. — Ты ведь помнишь,
