Тень заговора - Злата Иволга
Дитер с подобающей случаю скорбью слушал отходную молитву, мысленно повторяя прощальную речь, которую ему предстояло произнести над телом покойного. В последнее время формальные обязанности Магистра все больше тяготили его. Слишком много времени тратится впустую на не нужные никому церемонии, бумажную волокиту и управление обширным поместьем Башни. Того самого времени, которое можно было бы отдать науке или хотя бы отдыху, которого перенапряженный мозг требовал все настойчивее. Впрочем, сегодняшние похороны вполне можно считать таким отдыхом. Можно даже с чистой совестью попробовать напиться, чтобы хоть одну ночь проспать без навязчивых кошмарных сновидений.
Священник закончил обряд и отошел, уступая место, чтобы родственники, друзья и коллеги могли отдать последние почести уходящему в мир духов. Родственники покойного Вольфганга, если когда-то и имелись, к этому времени наверняка уже все умерли, а друзья водились только среди коллег. Поэтому говорить предстояло Магистру от имени и по поручению скорбящего сообщества Башни. Дитер едва заметно поморщился и прошествовал к погребальному ложу.
— Сегодня само небо оплакивает вместе с нами прекрасного человека, выдающегося труженика науки и магии, нашего дорогого друга Вольфганга, — начал он с придуманной на злобу дня фразы. — Трудно выразить словами глубокую скорбь, которая сжимает сейчас наши сердца! Сто два года было наставнику Вольфгангу и почти все они были отданы работе на благо Башни. Целая эпоха уходит от нас вместе с ним. Эпоха великих открытий, свершений и деяний …
Да уж! Старый сыч еще принцессу Генриетту видел. «Вот как сейчас вас, молодой человек». Может, даже не врал. Другие эпохальные развалины сейчас стояли перед Дитером, одобрительно кивая головами в ответ на речь Магистра. Советники в положенных по случаю официальных бордовых мантиях на фоне черного траура наставников и учеников были похожи на кучу мокрой свеклы на свежевспаханной земле.
— Более полувека наставник Вольфганг возглавлял отделение Предметной магии, воспитав целую плеяду выдающихся магов. Изданные им за это время труды составляют фундаментальную основу и дают мощный инструментарий в руки его преемников, и задают направление исследований на десятилетия вперед. Не покривив душой, можно сказать, что наставник Вольфганг является автором и создателем всех амулетов Шестой Башни за последнее столетие. Не скрою, еще не скоро мы сможем восстановить эффективную работу в этой области…
Что ж тут скрывать, у старика был редчайший дар зачаровывать предметы. Такие маги действительно рождаются раз в сто лет. Магия прихотлива и с трудом позволяет заключить себя в нечто материальное. Магия — это набор воздействий, порожденных мыслью и воплощенных посредством дара. В Третьей Башне который век бьются над тем, чтобы управлять этим воздействием исключительно силой мысли, не прибегая к Слову и Жесту. Но, очевидно, человеческий разум слишком убог для этого. И каждая Башня мечтает заполучить себе мага с талантом, как у покойного Вольфганга: уметь придавать предметам свойство магически воздействовать на окружающее. А сами такие амулеты берегут, как редкое сокровище. И тут уж даже умники теоретики из Третьей не в состоянии объяснить механизм действия. Божий дар он и есть Божий дар.
Вольфганг говорил, что у Ильзы были некоторые склонности к предметной магии. Поэтому он и стал ее научным руководителем, но ничего конкретного они, кажется, достичь не успели, кроме экранирующего амулета, конечно. Да и этот экспериментальный образец был похищен неблагодарной девчонкой. Некая мысль зашевелилась в голове у Дитера, но сосредоточиться на ней не хватало времени. Магистр нахмурился и продолжил речь.
— Не всем дано прожить столь полную и яркую жизнь ученого. И хотя наставник Вольфганг уже встретил вековой юбилей, всем нам, знавшим, сколько энергии и жизнелюбия бурлило в этом замечательном человеке, казалось, что он будет с нами еще долгие и долгие годы. Смерти он не боялся. «Я знаю, что есть здесь, — сказал он мне однажды. — Но я — лекарь-экспериментатор, мне интересно, что там, за гранью мира духов». Что ж, теперь он это узнал. А мы, оставшиеся, будем помнить и скорбеть. Доброго духа в проводники тебе, наставник Вольфганг!
С этими словами Дитер, наконец, погасил поминальный фонарь, разрывая символическую связь с миром духов. Священник затянул молитву мрачным голосом, слуги опустили тело в склеп, скорбящие принялись неспешно разбредаться. Дитер с облегчением поспешил в столовую, где уже был накрыт стол. Впереди еще несколько часов заунывных тостов и патетичных речей, но там, по крайней мере, будет сухо и тепло.
— Прекрасная речь, Магистр. — В дверях его сцапала сухая строгая старушенция. — Вам действительно удалось подобрать нужные слова в этот скорбный день.
— Благодарю вас, советник Урсула. Я говорил от всего сердца, — не моргнув глазом, соврал Дитер.
— Вы очень неважно выглядите в последнее время, Дитер. — Неожиданно атаковала его пожилая лекарка, пристально всматриваясь в его лицо. — Мне кажется, это уже не просто следы усталости. Боюсь, имеют место функциональные нарушения. Вы позволите мне вас обследовать?
Этого еще не хватало! Дитер и сам знал, что выглядит не лучшим образом: бледный, сильно похудевший, с обескровленными губами и морщинами вокруг запавших глаз. Однако он, похоже, слишком распустил советников, если они позволяют себе так беспардонно лезть в его личную жизнь. Определенно, пора предпринимать радикальные меры.
— Я благодарен за беспокойство, советник, но, уверю вас, это совершенно излишне, — холодно улыбнулся Дитер.
— Оставьте, Урсула. Наш уважаемый Магистр сам может о себе позаботится, — неожиданно пришел на помощь советник Себастьян. — Вспомните себя в молодости. Разве вы меньше сохли в лаборатории?
— И поэтому знаю, о чем говорю! — вскинулась въедливая и дотошная Урсула. — В молодости мы все склонны излишне увлекаться.
— Уверен, когда Магистр закончит свои текущие опыты, его здоровье немедленно поправится. — Себастьян подмигнул Дитеру.
— Несомненно! Как только серия завершится, успехом, я надеюсь, у меня будет масса времени на отдых.
— Я бы советовала вам съездить на побережья у Второй Башни, Дитер. — Лекарка поджала бледные губы, сдаваясь.
— Именно так я и поступлю, — заверил Дитер, делая приглашающий жест в сторону накрытых столов.
Поминальный обед плавно перетек в ужин. Уже смеркалось, когда утомленный Дитер смог, наконец, покинуть скорбящих коллег и выйти прогуляться в сад. Дождь кончился, тучи развеялись, сменившись легкими перистыми облаками, стыдливо розовевшими в лучах заката. В мокрых кустах трещал козодой. Магистр неспешно шел по привычному для него маршруту мимо густых шапок хвойника. Стараясь не думать ни о чем конкретно, он надеялся, что из водоворота мыслей всплывет та, нужная, что показалось ему важной
