Путинбург - Федор Галич
— А если я попрошу прощения и сложу из наломанных мною дров «семейный очаг», ты поможешь мне его разжечь?
— Семейный очаг? — поморщилась Джесс, завуалировав свою реакцию якобы неприятным запахом, исходящим от киселя. — Прости, но я ещё не готова постоянно жить с одним и тем же мужчиной, рожать от него маленьких без конца ссущихся и орущих сопляков, стирать ему портки, готовить жратву да охранять этот самый очаг, пока он бегает за «мамонтом». К тому же ты слишком юн для такой ответственности. Ты меня, конечно, извини, но на роль моего будущего мужа могут претендовать только зрелые, опытные мужчины. А тебя я просто хотела пару раз использовать как сексуальный «тренажёр» для здоровья. Ну и для физического тонуса.
— Так в чём проблема? Используй, — с готовностью бесплатной проститутки согласился Владимир, широко расставив ноги.
— А вот здесь меня как раз и сдерживает, эта чёртова клятва. Ничего не поделаешь. Дал слово — держи, — развела руки в стороны Джесс, обречённо чмокнув губами.
— Вообще-то, клятва, произнесённая без положенной на Библию руки, не считается официально признанной и может не исполняться, — нашёл юридическую «лазейку» из безвыходной ситуации Владимир, снимая с Джесс весь груз ответственности.
— В том-то и дело, что у нас с девочками неофициальная договорённость. А женская солидарность твёрже любых, официально принятых мужчинами, законов.
— Ты ещё скажи, что женская дружба крепче мужской, — махнул рукой на «мурлыкающую» всякую чушь чёрную «пантеру» Владимир, теряющий последние надежды воплотить давние эротические фантазии и овладеть клоном Керри Вашингтон. Однако, несмотря на это, в его самоуверенности не было даже и йоты отчаяния. Ведь в «рукаве» у Владимира имелся «козырной туз», который в любой момент мог решить исход этой карточной игры «на раздевание» в его пользу. Достаточно было его незаметно вынуть и высыпать в чашку Джесс. Но сыпать в безалкогольный кисель кристаллы «гормона счастья» было бесполезно. Волшебный порошок, бесспорно, сделал бы девушку счастливой, но она после этого вряд ли осчастливила бы самого хозяина порошка. А чтобы «пантера» перестала кусаться и начала целоваться, по рецептуре Учителя, коктейль должен был быть непременно алкогольным. И Владимир начал шарить глазами по кухонным полкам в поисках спиртного.
Бегло пробежавшись взглядом по банкам и склянкам, он не обнаружил ничего подходящего, но его внимание приковал к себе небольшой бронзовый бюст, смотревший на него с холодильника.
— Это же Ленин! — не веря своим глазам, воскликнул Владимир и восторженно указал пальцем на бронзовый бюст.
— Это что ещё за новости? — возмутилась Джесс, с грохотом бросив чашку на кухонный стол. — С каких пор этот мужик стал Ленин? Он достался мне по наследству от моих предков, а среди них не было никаких Елен. Так что прекращай устраивать здесь цирк и передай своей Лене, кем она тебе не приходилась: сестрой или любовницей, что этот бюст мой, и я его никому не отдам, кроме своих детей.
— Ну, для того, чтобы у тебя появился свой бронзовый бюст, тебе для начала нужно совершить в России революцию, — посмеявшись над невежеством хозяйки, с сарказмом произнёс Владимир и, выскочив из-за кухонного стола, подбежал к холодильнику, чтобы поближе рассмотреть раритет.
— Не вздумай прикасаться к нему руками! — скомандовала Джесс и, схватившись за кухонный нож, грозно предупредила: — Я не шучу.
— Успокойся. Он мне не нужен. У меня дома точно такой же есть, — подчинился приказу Владимир и, подняв руки вверх, медленно отошёл от холодильника. — Убери «саблю», сядь на место, и я тебе спокойно по порядку расскажу: кто этот мужик и почему он Ленин. Хотя на самом деле, он Ульянов.
— У тебя дома такой же? — продолжая пребывать в лёгком шоке, переспросила Джесс, пряча нож обратно в кухонный стол. — Ты что, тоже мой родственник?
— Судя по цвету кожи, очень дальний родственник, — усмехнувшись, пошутил Владимир, усаживаясь за стол.
— Если ты сейчас мне начнёшь «вешать лапшу на уши» и рассказывать содержание какого-нибудь индийского фильма, выдавая его за реальные события, я достану нож и пырну тебя за враньё, или пощажу тебя и просто отрежу твой лживый язык, — пригрозила Джесс, выставив перед лицом Владимира указательный палец с длинным острозаточенным наманикюренным ногтем.
Чтобы не испытывать терпение вспыльчивой девушки и не дразнить находящуюся на взводе темнокожую «пантеру», Владимир, не вдаваясь в подробности, пересказал историю России начала двадцатого столетия и её Вождя — Владимира Ильича Ленина.
— Одуреть! — округлив глаза, прошептала Джесс. — А я всю жизнь полагала, что это мой прапрадед.
— Для твоего прапрадеда он слишком бледный, — привёл Владимир ещё одно доказательство того, что Ленин это дедушка всех советских детей, а не только Джесс.
— Он что, ещё и БЕЛЫЙ? — застонала афроамериканка и обхватила голову руками. — Какой позор.
— Ты серьёзно считаешь, что иметь славянскую внешность позорно? — почувствовав себя оскорблённым, поинтересовался Владимир, глядя на душевные муки собеседницы.
— Расизм тут не причём. Я одинаково уважаю всех: и чёрных, и белых, и жёлтых. Позор в том, что я относилась к нему как к древнему предку, как к прапрадеду, как к афроамериканскому Божеству, оберегающему нашу семью и всех темнокожих братьев от всевозможных бед, — пробубнила сквозь пальцы своих рук, Джесс. — Я всегда советовалась с ним, делилась самым сокровенным. Он знает обо мне даже больше, чем мать. И после всего этого он оказывается БЕЛЫМ. Какой позор!
— Тебе нужно принять валерьянки или «тяпнуть рюмочку», — посоветовал «пантере» юный «дрессировщик», считая, что момент для соблазнения настал. — Обычно горе или позор «заливают» водкой. Народное средство. У тебя есть что-нибудь пожиже и покрепче этого? — спросил Владимир, тряся в кружке остывший кисель, превратившийся в густое желе.
— И что потом? — пессимистично ответила Владимиру вопросом на вопрос Джесс, удручённо убрав руки с лица. — Мы опять напьёмся, ты потащишь меня в виртуальное пространство и, затолкав меня на автостоянке в какой-нибудь просторный фургон, предложишь поучаствовать в групповом сексе с какой-нибудь Алисой?
— Алисой? — сделал вид, что не понимает о ком идёт речь, Владимир, и густо покраснел от стыда.
— Ну, с той, офигительной картёжницей, с которой ты пытался заняться анальным сексом в автофургоне в пункте проката, — освежила Владимиру память Джесс, процитировав его же собственное «крылатое» выражение. — Ты нам все уши «прожужжал» этой Алисой и неоднократно порывался нас с ней познакомить.
Как топор палача, беспощадно обрушились на голову Владимира острые слова Джесс, лишив его даже малейшей возможности воспользоваться порошковым «козырным тузом».
Тяжело вздохнув, он обречённо встал из-за стола, поблагодарил хлебосольную хозяйку за вкусное кисельное угощение,
