Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк
Вряд ли в назидание за дурное поведение студентов он устроил отопительную неурядицу, но после обеда в жилом корпусе внезапно потухли горячие жилы. Старые стены быстро остыли, в комнатах поселился осенний холод. Весь вечер второй этаж громко и скандально мерз, собравшись возле возмутительного объявления у стены, словно бумажка с будоражащей новостью согревала, как печка. Жестокие (и ленивые) артефакторы пообещали вернуть тепло только на следующее утро.
Мы с Эмбер и вовсе отличились: уходя на занятия, забыли закрыть окно. В итоге от тепла избавились загодя. Попытка превратить пробуждающий шар в маленький обогреватель с треском провалилась. Он быстро накалялся и начинал хрипловато кукарекать, словно предупреждая, что скоро воспламенится. Прогрессивная магия оказалась чрезвычайно прогрессивной для хлипкого артефакта. Пришлось отказаться от гениальной во всех отношениях идеи и согреться устаревшим, но проверенным способом: теплее одеться.
— Главное, чтобы в Деймране не надумали завести «умный замок». Тогда мы точно обледенеем, — со знанием дела прокомментировала я, надевая поверх начесанного домашнего костюма душегрейку.
Эмбер влезла в самое теплое платье, севшее в прошлом году после стирки, и натянула плотные чулки. Женские брюки она за одежду не принимала и считала недостойными ни одной девушки, тем более ведьмы из великолепного рода Фокстейл. Даже холод не сломил ее убеждений!
— Попытаюсь выклянчить у комендантши обогреватель, — объявила она и, вытащив из сундучка коробку с горькими шоколадными шариками, отправилась подкупать зловредную старушку.
— Денег на всякий случай возьми! — крикнула я ей вдогонку.
Соседка немедленно вернулась.
— Давай, — скомандовала она.
Вытащив из ящика письменного стола кошелек, я проверила содержимое и достала три крупные золотые монеты.
— Где твоя щедрость, дочь верховного Варлока? — с упреком поцокала языком Эмбер.
— Ладно, бери все, — сдалась я и отдала ей кошелек.
Едва за деятельной подругой закрылась дверь, на подставке загудел почтовик. Под толстым стеклом заклубился дымок.
— Слушать, — скомандовала я.
Шар вспыхнул золотистым свечением, и в комнате зазвучал мягкий, вкрадчивый голос Закари:
«Сладкий ноябрь, ты сейчас одна?»
«Ага», — коротко ответила ему и быстренько натянула связанные мамой полосатые гольфы. Правда, рукодельничала она так же, как готовила: с большой любовью, но без умения, — и правый гольф был длиннее левого на полторы полоски.
«Во что ты одета?» — игривым тоном промурлыкал Закари.
Невольно посмотрела в зеркало и бодренько отрапортовала:
«Вязаные полосатые гольфы, теплый костюм и душегрейка. Думаю, пледом накрыться».
«Ты там не спарилась?» — кисло уточнил Зак.
«Да у нас дубак, как в морозильном коробе!» — возмущенно пояснила я.
И когда шар вспыхнул, отправив сообщение, до меня дошло… Вряд ли Торстен узнал, что в общежитии Деймрана наступил отопительный апокалипсис, и взволновался, как бы у меня не случился насморк.
— Ой! — обескураженно выдохнула я.
Чувствуя себя редкостной тупицей, сняла шар с подставки, прокашлялась и сладким голосом протянула:
«Но под этими теплыми одеждами на мне розовая шелковая сорочка».
Уверена, Зак оценил попытку, однако смехом давился откровенно:
«У тебя есть розовая сорочка?»
«Черная!» — решительно изменила я показания.
«Уже интереснее…» — Он многозначительно примолк.
Честно говоря, понятия не имею, какого продолжения он ждал. Было холодно даже представлять себя в шелковой сорочке любого цвета.
— Эмбер! — внезапно заорали с улицы.
«Забудь про полосатые гольфы», — посоветовала я Закари.
— Эмбер, помоги! — снова выкрикнули снаружи.
«Гольфы оставь», — потребовал Торстен из почтовика.
— На мне полосатые гольфы, черная ночная сорочка… — перечислила я, выглядывая в окно. — Генри?!
На пожарной лестнице, вытаращившись, как кот, повисший на карнизе, судорожно цеплялся за перила светлый Генри. Вообще-то, со времен штурмов на первом курсе ступеньки были зачарованы липкостью. Парни приклеивались к металлу и не могли добраться до окна. Но светлый чародей вскарабкался до середины, где и залип намертво, как пчела в варенье.
«Варлок, ты дала имя сорочке или назвала Генри меня?» — заговорил почтовый шар в руке истинно обескураженным голосом Закари.
«Слушай, Торстен, ты сам пока пофантазируй. У нас внезапные гости нарисовались. Позже напишу!» — протараторила я и, гремя рамой, открыла окно. — Генри, ради всех святых демонов, ты как здесь очутился?!
— Тайно проник в академию. Эмбер говорила, что у вас под окнами пожарная лестница.
— И ты прилип.
— Намертво!
Оказалось, что чародей стоял в одном ботинке, а второй торчал четырьмя ступеньками ниже. И даже потеря обуви не натолкнула гения дедукции на мысль, что пожарная лестница похожа на клейкую ленту для мух.
— Генри, у меня только один вопрос.
— Зачем я здесь?
— Почему ты не прошел через холл, как нормальный человек?!
— А меня пустили бы? — жалобно уточнил он.
Да кто ж догадается, что светлому из Эсвольда придет в голову вломиться в общежитие Деймрана и разыскивать подружку, не ответившую на тысячу отправленных сообщений!
— Обалдеть… — прикрыв лицо ладонью, прокомментировала я совершенно безумное появление парня из вражеского лагеря. — Гаси магию и поднимайся, пока тебя не увидели!
— Тут темное заклятье неизвестной мне природы.
— Это светлые чары, Генри…
— Да? — удивился он.
— Не узнал, что ли? — пробормотала я и, высунувшись из окна на половину корпуса, взялась за ледяные перила светящимися пальцами. — Сейчас погашу.
Наведенные несколько лет назад чары глубоко въелись в металл и разрушались со скрипом. В прямом смысле этих слов: лестница задрожала, заскрипела, словно где-то принялись проворачивать ржавые шестерни. Жалобный клич разнесся по всему внутреннему двору.
— Лестница выдержит? — испугался Генри.
— Да понятия не имею! — выругалась я, с трудом представляя, как мы будем возвращать свалившегося на голову гостя обратно в Эсвольд. — До тебя к ней три года никто не приближался!
Хватаясь за перила, Генри споро загрохотал по металлическим ступенькам одним ботинком. Внезапно он споткнулся, взвыл от боли в отшибленных пальцах и для полного счастья нырнул вперед, едва не клюнув носом. Лестница содрогнулась под его весом, что-то отчетливо хрустнуло, и на моих глазах конструкция начала отходить от стены. Видимо, сломались держащие ее штыри.
— Марта, кажется, я падаю! — растерянно воскликнул Генри. — Что мне делать?
— Помолиться, демоны тебя дери! — рявкнула я и выбросила вперед заклятье, чтобы остановить накренившийся металлический остов.
Вместе с чарами из руки вылетел почтовик, потемневший от сообщений Торстена. Шар проскочил между прутьями и навсегда меня покинул, если судить по прощальной яркой вспышке, брызнувшей с земли. Зато
