Шарлотта Физерстоун - Похоть
— Прошлой ночью я видел сон, — сказал Кром и, наклонившись, взял одетую в перчатку ладонь Честити в свою руку. — Вы танцевали со мной, на вас красовалось платье, сотканное из золота и серебра. Вы сияли в отблеске свечей, как королева.
— Полагаю, сэр, нам лучше оставить обсуждение этой темы.
Отведя взгляд, Честити вернулась к созерцанию проезжавших мимо карет. Она больше не могла слушать эту пустую болтовню. И ни за что не отправилась бы к Благому Двору. Она не хотела ни дальнейших прогулок, ни танцев с Кромом. Только не теперь, когда она могла думать только о Тейне. Несмотря на все ее тревоги и сомнения, несмотря на то, что темный мужчина-фея что-то скрывал от нее, Честити хотела его.
Даже теперь она чувствовала, что Тейн был с ней — точнее, с ними — здесь, в салоне кареты. Она тонко улавливала его запах, и это был не только аромат духов. Нечто более сильное. Честити ощущала его присутствие, улавливала исходивший от его кожи жар своим телом.
— Я не позволю тебе уйти с ним…
Честити услышала голос Тейна, раздавшийся в тишине ее сознания. Каким же странным это казалось: ехать в карете с людьми из плоти и крови и слышать чей-то голос в своей собственной голове! Интересно, а сестры понимают, что Тейн сейчас разговаривает с ней? А Кром, а лорд Араун?
— Только ты можешь слышать меня. Только ты знаешь, что я — здесь. Только ты чувствуешь, что я делаю.
Честити задрожала, ощутив прикосновение к своей шее, потом — к чувствительному месту за ухом. Эти касания щекотали и ласкали ее плоть, заставляя извиваться на скамейке кареты. Чувственный огонь объял ее тело, а между бедер что-то растаяло и томительно заныло…
Она услышала низкий смех Тейна в собственном ухе, почувствовала, как он осыпает поцелуями ее кожу, и услышала, что он прошептал:
— Позволь мне соблазнить тебя прямо здесь. Сейчас. Темные феи так искусны в этом.
Тепло разливалось между бедер, и Честити поняла, что Тейн продолжает порхать губами над ее горлом. В следующее мгновение она почувствовала, как подол платья и оборчатые края нижних юбок скользят вверх, приоткрывая ее туфельки-лодочки на каблуке. Все выше и выше, до тех пор, пока Честити не поняла, что ее юбки подняты.
Дыхание перехватило, и она поспешила бросить взгляд на свои колени, боясь, что юбки задрались вверх, обнажив ноги. Но, к глубочайшему удивлению Честити, ее платье было в безупречном состоянии. На льняной ткани не было ни единой морщинки, ни единой складочки — ни одного признака того, что в этот самый момент добродетельную Честити соблазнял неблагой мужчина-фея, притаившийся в карете.
— Только ты знаешь, что я делаю, — прошептал он, отрывая Честити от беспокойных мыслей о платье и заставляя наслаждаться ласками своих рук. — Я буду доставлять тебе удовольствие вот так, втайне от других, и ты почувствуешь себя порочной, развратной. Осознание того, что ты не сможешь издать стон наслаждения, только распалит тебя. Тебе придется вести себя так тихо, так осторожно… Тебе придется позволить мне изучать твое тело, и ты не сможешь протестовать, не сможешь сбежать, не сможешь помешать мне взять то, что я хочу.
Губы Честити распахнулись, испустив тихий резкий вздох, а ее ресницы опустились вниз, стоило почувствовать, как рука Тейна медленно вползает под ее тонкую сорочку, чтобы пробежать вверх по бедру. Длинные пальцы сжались между стиснутыми бедрами, и Честити украдкой взглянула на Крома, с большим облегчением отметив, что он теперь смотрит не на нее, а в окно.
— Распахни для меня свои прелестные бедра.
Пытаясь усмирить участившееся дыхание, Честити еле заметно развела в стороны колени. И тут же рука Тейна проскользнула между ее бедрами, легла на лоно, сжав его.
— Уже влажная… — заурчал обольститель. — Как же распутно с твоей стороны желать меня вот так, услаждающего тебя пальцами в то самое время, как он сидит прямо напротив, не понимая, что происходит!
Распахнув створки лона, Тейн ласкал Честити нежно, с томительной медлительностью, постепенно ведя к неземному блаженству, пока она не стала трепетать и извиваться на бархатных подушках скамьи. Бросив еще один мимолетный взгляд на Крома, Честити увидела, что он погрузился в раздумья, и выгнула бедра, заставляя Тейна касаться ее плоти резче, смелее, не легкими дразнящими поглаживаниями.
— Маленькая невинная Честити… — выдохнул он. — Скажи мне, что ты хочешь этого, жаждешь того, что я делаю. Скажи, что ты хочешь этого прямо сейчас.
— Я хочу этого, — тут же отозвалась она. — Хочу почувствовать тебя внутри своего тела.
Тейн погрузил палец в самую глубину лона, и Честити пришлось закрыть рот ладонью, чтобы подавить стон, угрожавший вот-вот слететь с ее уст. Тейн медленно заполнил ее двумя пальцами, то погружаясь внутрь, то отступая до тех пор, пока у нее снова не перехватило дыхание.
— Ты хочешь умолять меня об этом, не так ли? Ты хочешь громко кричать, прося меня дать тебе упиться этим блаженством.
— Пожалуйста… — взмолилась Честити, и ее пальцы вцепились в мягкую поверхность обитой бархатом скамьи. — Пожалуйста!
— Аромат твоего лона наполняет карету, разве ты не чувствуешь это? Он может ощутить его, запах твоего возбуждения, и то, как он насыщает воздух. Посмотри на него, Честити, он наблюдает за тобой.
Ее голова тут же дернулась вправо, и Честити увидела, что Кром и в самом деле пристально, с особым вниманием смотрит на нее. Его взгляд блуждал по ее фигуре с откровенностью, которую благой никогда прежде себе не позволял.
— Какая жалость, что ты не можешь расстегнуть перламутровые пуговицы спереди платья! Мне хотелось бы видеть его лицо в тот самый момент, когда ты освободишься от корсета и предстанешь перед ним с обнаженными грудями. Я хотел бы наблюдать за тобой, с этими бесстыдно голыми сочными полукружиями, лаская тебя рукой между бедрами. Мне хотелось бы видеть, как ты сжимаешь груди ладонями, сводя их вместе и предлагая моему ненасытному рту.
Ресницы Честити затрепетали, угрожая совсем опуститься, пока она изо всех сил пыталась вести себя так, словно ничего необычного сейчас не происходит. Глотая застрявший в горле комок, Честити пыталась отогнать от себя назойливое видение: ее собственные руки, распахивающие корсет и освобождающие из этого плена груди — раздутые и ноющие от желания ощутить прикосновения…
— Он представляет тебя обнаженной, распахнутой для него. Я могу видеть это в его сознании, он превосходно рисует тебя перед мысленным взором. Но здесь, с тобой, я. Моя сущность поблескивает на твоей коже.
Честити бросила взгляд на глубокое декольте, довольно смело выставлявшее пышные груди. Действительно, ее кожа все еще блестела. Как лунные лучи в тумане…
