Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин
Когда твои разведчики расспрашивали хозяина таверны, он вскользь проронил слово обо мне. Мы встретились, поговорили. Никаких гарантий мне не дали, но попросили подождать пару суток. Деваться все равно было некуда, в моем то состоянии. Ну, а что было дальше уже известно. Когда в таверну вошел ты, я растерялся. Не поверил в такое везение. Но спутать сына с кем-то еще было трудно. Ты похож на меня как мутное отражение в озере. Немного другой, но черты те же. Даже волосы твои стали седыми.
– Это… после реактора. А что бы ты делал будь все иначе?
– Я бы нашел дорогу к скалам и задействовал Эсхила. Предприятие, конечно рискованное, но настройки безопасности вводил я. На всякий непредвиденный случай там заложено несколько скрытых команд. Одну такую ты уже применил.
Молодой кузнец встал с наковальни и бросил остатки еды в горн. Сразу запахло горелым хлебом.
– Знаешь, Арон, что в этой истории меня поразило?
– И что же?
– Твоя мать. Орудуя тяжелым веслом на драккаре, я все думал, как это будет? Поверит ли она мне, узнает ли в новом обличии… Надеялся, что еще любит. Ведь расставание наше было, мягко говоря, некрасивым. Как бы там ни было, я хотел быть рядом.
– Ну да… она ведь без разговоров с плеча рубит – усмехнулся Арон.
– Точно, – согласился Кеннет. – Но я помнил, как забрать у нее оружие и заставить себя выслушать. А там уж как сложится….
– И… как все сложилось? – спросил Арон.
– Она меня узнала. Причем сразу, лишь встретившись взглядом. Это было невероятное по своей силе чувство. Невыносимо больно и в то же время прекрасно. Я был так слаб, что заплакал, прочувствовал это шкурой. А дальше… воля к жизни меня покинула.
– У меня сердце никогда так не сжималось, – призналась Уна, вытирая проступившие слезы. – Как бы ни было дико и странно, его имя врезалось в мое сознание. Он вернулся ко мне. Это было настоящее озарение. Мысль о том, что он снова покинет меня была невыносима.
В кузнице воцарилась мертвая тишина.
– Ты… ждешь, что я в это поверю? – спросил Арон.
– Нет. Я знаю, что ты в это поверишь, – улыбнулся Кеннет. – Может не сразу, но…
– Ты хорошо меня знаешь, – пространно проговорил Арон.
– Я родился и рос совершенно другим человеком. Семь лет назад, я, десятилетним мальчишкой увидел тебя во сне. Я вспомнил все и вновь стал собою. Осталось только сюда добраться.
– Если ты Олаф, – вкрадчиво начал Арон. – Почему сразу не запросил челнок, почему не отправился на корабль? Ведь раны серьезные.
– Корабль…– Кеннет грустно вздохнул. – Выживу я или нет, было неизвестно. Это тело другое, более слабое. Я решил, что если и суждено умереть снова, то последние мгновения жизни я проведу рядом с твоей матерью.
– Еще один корабль…? – встрепенулась Уна.
– Ты разве не рассказал ей? – удивился Кеннет.
– Нет. Но она догадывается про чертовы скалы. Король Ангус знает больше, но не распространяется об этом.
Кеннет отнесся к сказанному с пониманием и обратился к Уне:
– Эсхил, которого ты знаешь как человека, на самом деле огромный, в каком-то смысле живой корабль. Подобный тому, на котором крылатый народ, в свое время прибыл на эту планету. Общаясь с солдатами, вы говорите с его сознанием. Арон, общается с ним постоянно, как и я в прошлом.
– И ты не сказал мне?! – возмутилась Уна.
– Так было надо. Теперь все иначе. Я расскажу тебе такие вещи, которые перевернут в твоих глазах мироздание! Поверь, у нас будет на это время. Но, Эсхил – это грозная сила и говорить о нем лишний раз никому не стоит.
– Я понимаю, – она поджала губу кивая.
Кеннет повернулся к Арону и ткнул его пальцем в лоб.
– Кстати, об Эсхиле… Ты обратил внимание, что голос в твоей голове молчит все это время?
Арон вздрогнул. Это было правдой. Эсхил сегодня не проронил ни слова.
– Ты… что-то сделал?! – встревожился Арон.
– Ничего страшного. Я лишь временно подправил некоторые функции.
– Но как!? – Изумился Арон.
– Скрытые команды есть на разные случаи, – напомнил Кеннет.
– Ясно…
– Я подстраховался на всякий случай. Как бы там ни было, я не хотел, чтобы события вышли из-под контроля. Пока, по крайней мере.
– Но… зачем? – недоумевал Арон.
Его воскресший отец развел руками:
– Не для того я разбил его о скалы, чтобы все повторилось заново. Прошлая жизнь меня порядком утомила. Ты ведь и малой доли о ней не знаешь. Я не хочу к этому возвращаться.
– Все это время ты был здесь, и Уна об этом знала… – констатировал Арон.
– А разве теперь имеет это значение? – мягко спросил северянин.
– Когда ты собирался сказать? – спросил Арон.
– Я.… не собирался. Прости Арон.
– Почему?
– А зачем? Все и так было прекрасно. Я ведь теперь совершенно другой человек. Раны мои почти зажили. Женщина, любовь к которой я пронес через две жизни, снова рядом. О чем еще можно мечтать, скажи мне? Зачем теребить раны? Ты давно свыкся с моей смертью. Пусть бы так все и осталось.
– Ясно. Мне… как и прежде называть тебя отцом?
Отец положил свои мозолистые ладони на его плечи и слегка сжал пальцы.
– Арон пойми, Олаф умер. Он был сносным отцом и отважным воином, но хватит с него и одной жизни. Она была слишком сложной и невыносимо долгой. Зови меня Кеннет.
– А как же Эсхил?
– Теперь это твое бремя и твои решения. Могу лишь пожелать тебе удачи. Эсхил – это отличный инструмент для исполнения любых желаний. Он никогда не предаст тебя и не оставит, чего бы ему это ни стоило. И я искренне рад, что ты используешь его для созидания.
– Понимаю… – Арон с трудом удержал слезу. Слышать такое было чертовски обидно. Он окинул молодого кузнеца долгим, внимательным взглядом. Жизнь снова преподнесла сюрприз. Предчувствие, которое терзало его последние недели не было случайным.
– И.… что будет дальше? – спросил он.
– Арон, взгляни на меня! Мне же всего восемнадцать. У меня ветер в голове гуляет. Я молод, полон сил и к тому же влюблен без памяти! Вся жизнь впереди. Взгляни на свою прекрасную матушку, она светится счастьем. Мудрости у нее хватит на нас обоих, так что оставь все как есть, сделай милость!
Уна, откинув условности, бросилась к нему на шею и залилась горючими слезами, не веря до конца, свалившемуся на нее счастью. Северянин обнял ее и взглянул на совсем взрослого сына. В глазах Арона тоже стояли
