Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок (СИ) - Мария Вельская
Не хочу об этом говорить – потому что словами не передать чужих эмоций. Нет, не чужих! Эмоций того, кто стал для меня в этот момент дороже всего мира. Просто так. Без слюнявых признаний и слез, без особых страстей.
Огромная змеиная голова осторожно прислонилась к моим коленям, а я почесала надбровные чешуйки, улыбнувшись. Внутри что-то обмякло. Кажется, по щекам потекли слезы – это глупости, честное зимнее. И в этот самый момент, когда змей – ладно уж, не пытайся скрыться, я знаю, что ты в полном разуме, Ллиошэс Норитэли, тонко засвистел, — в проеме двери показалась огромная фигура, согнувшаяся в три погибели.
Фигура показалась мне смутно знакомой…
Он обвела нас задумчивым взглядом, не выходя на свет, озадаченно крякнула и пробормотала:
— Похоже, спасать уже некого… и бить тоже… хотя, эй, змеюка! Дай мне хоть пнуть этого мерзавца парочку раз за все беспокойство! – Пробасил громко магистр Роум.
И вот это было уже его ошибкой…
Большой стратегической ошибкой. Потому что если хочешь остаться в живых при встрече со змеей – не шуми. Змея ещё и эльф крови? Бывает. Тем более шуметь не стоит – опасно для жизни.
Покусать за пятки? Нет, это слишком ласково. Судя по распахнувшейся пасти – змеиный желудок был велик и был вполне готов переварить одного незадачливого магистра. А потом змея превратится в удавчика и будет пару месяцев переваривать…
Куда-то не туда завели меня мои мысли. Но сил ещё хватило на то, чтобы неловко соскользнуть с древней загудевшей каменюки и шагнуть, пошатнувшись, вперед. Пол холодный. И трясет.
Трясёт все полупустое помещение, на голову сыплется пыль, корешки, какие-то мелкие камушки. Нас здесь не завалит? Очень хочу спросить – и успеваю сделать ещё пару шагов, как силы окончательно меня оставляют. Но в тот момент, когда пытаюсь упасть, меня подхватывают горячие сильные руки и прижимают крепко к себе.
Под щекой – золотистая кожа. Бархатная. Хочется потыкать в неё пальцем, чтобы убедиться – настоящая. И он настоящий. Затылок щекочет дыхание.
— Пожалуйста, — мой голос все ещё звучит глухо, — не трогай ма-магистра… наверняка он специально расставил ловушку на живца, и…
Алтер Роум, вжатый в стену неведомой силой, выглядит скорее заинтересованным, чем испуганным.
Глава 18.4.
— Дайана-а, — ласково тянет знакомый голос с глубокими бархатными нотками. Меня прижимают к одоспешенному телу так, как будто боятся, что я сейчас рассыплюсь, — пожалуйста, будь добра, больше никогда не устраивай мне таких потрясений. Иначе отныне ты везде будешь ходить со мной. Или я дождусь, когда ты станешь маленькой чешуйчатой змейкой – и буду носить тебя в виде дорогого мне браслетика. Я буду очень заботливым женихом. Очень.
Женихом?! Вот так сразу? Сердце почему-то подпрыгивает. Горло сжимает.
Я поднимаю лицо. Заплаканное, наверняка все серо-зеленое от усталости и потрясений. Красавица.
— Вы очень быстро меняете свои решения, Ваше… Высочество, — подбираю обращение я.
— Нет, решений я как раз не меняю, — окутал прохладой звенящий, волной переливающийся голос, — не меняет? С чего бы вдруг?
— Я, — челюсти вдруг сводит.
Тело мелко-мелко подрагивает. Голова кружится, меня трясет от накатившего облегчения. Я даже не подозревала, не понимала, насколько была напряжена. Из глаз снова текут слезы. С тех пор, как я попала в этот мир – почти запретила себе плакать. Нет, бывало, конечно, но… тут волной накатило.
Горячая ладонь прижалась к моей спине. А потом меня перехватили поудобнее на руки и понесли куда-то вперед, мерно покачивая, без видимого неудобства.
— Метели скажи, чтобы мне на глаза не показывался, человек. Иначе ему никакая первородная кровь не поможет. И сам уходи отсюда. Здесь тебе не место.
Я видела, как за нашими спинами менялось пространство. Как стены покрывало серебряное крошево с черными искрами. Как темный камень алтаря дрожал и светился. Плавился, как глина под руками. Как вспыхнули ещё ярче светильники, как они приняли вид сияющих клинков, чья рукоять пылала пламенем.
Как стремительно покрыл поверхность пола незнакомый мне, серебристо-зеленый с мелкими фиолетовыми цветочками мох. И как из ниоткуда вдоль всего зала и по бокам от появившейся темно-зеленой дорожки встали молчаливые статуи рыцарей в незнакомых узорчатых доспехах.
Я ещё слышала, как за спиной затейливо ругается магистр, как он с грохотом приземляется на пол и чуть ли не бегом устремляется за нами к выходу, а потом все утонуло в алом сиянии очередного перехода.
И мы оказались в уже знакомых мне покоях. Я помнила их – как-то просыпалась уже однажды здесь. И не так давно… А, кажется, что вечность назад было.
А потом под нами едва слышно прогнулась кровать, дрогнула – и меня прижали крепче. Ещё крепче. Так, что воздуха в легких почти не осталось. Щеки все ещё горели от холода, пальцы вцепились против воли в плечи Ллиошэса. Я цеплялась за него, как мелкий опоссум за мать. Всеми когтями, так, что хотелось в эту секунду никогда не отлепляться.
Но вместо этого я выдохнула, стараясь продышаться. Вздохнула, медленно набирая в легкие воздух. Снова. И так несколько раз, пока не уверила себя, что прощаться с обедом, который и так состоял из пары бутербродов – пока не стоит.
— Странно, что когда этот псих учился, его не отсеяли. Он же наверняка уже тогда отличался от других не в лучшую сторону. Жаль, что ещё на Земле не сгинул, — пробормотала, вдыхая запах какой-то незнакомой горьковатой травы и стали, которой пропиталась чужая одежда.
Вопрос о том, где сейчас этот безумец и не утащили ли его случайно подручные Лли – или мне показалось – пока оставался открытым.
— Он безумен, но гениален в своем роде. Впрочем, это ему не поможет. Я слышал, ты хотела отвесить этому существу пару пинков. Увы, к сожалению, вынужден лишить тебя такого удовольствия, Дайана. Надеюсь, ты не обидишься, — чужая ладонь, как будто неловко и одновременно с этим уверенно легла на мою голову.
А потом Вечный принц, великий полководец, кровожадный гений и просто местное легендарное чудовище медленно провел пальцами по моим волосам, перебирая их этими самыми когтями.
Шурх. Шурх. Шурх. Туда-сюда. Туда-сюда. И так до тех пор, пока дрожь в моем теле не утихла.
После этого горячая ладонь, словно в каком-то ритуальном жесте, коснулась моей щеки. Сильные
