От всего сердца - Илона Эндрюс
Помост поддерживал трон. Это было грубое, простое сиденье, вырезанное из полупрозрачного белого камня, пронизанного кроваво-красными прожилками. Они распространялись по камню, редкие в некоторых местах и плотные в других, и трон сиял в свете, струящемся через массивный открытый дверной проем и большое окно.
За дверным проемом балкон из полированного серого камня опоясывал всю комнату, защищенный нависающей крышей, поддерживаемой массивными каменными колоннами. Обширная равнина, уходящая вдаль, была далеко внизу, море травы и отдельные рощицы деревьев выглядели как миниатюра, созданная искусным мастером.
От деталей захватывало дух. Не было двух одинаковых колонн, не было двух каменных рельефов, отражающих друг друга. Но дело было не только в деталях. Шагнуть в это пространство было все равно, что войти в совершенно другой мир, совершенно чужой и в то же время такой сплоченный, такой утонченный, что пребывание в нем не требовало усилий. Это было так, как если бы вы внезапно нашли лучшую версию комнаты, где все было на своих самых естественных местах, и вы тоже стали ее частью. Расставание с ней наполнило бы вас сожалением.
Двое мужчин замерли, впитывая это.
— Что это? — наконец спросил Косандион.
— Резиденция сеньоры дрифаны Адиры с Зеленой горы.
Шок отразился на лице Никати.
Дрифены были одной из величайших загадок галактики. Вся их система существовала в пространственном разломе, и была магически пронизана. Солнце, планеты, Луна, растения, животные, существа, населяющие ее, существовали в этой магической биосфере и были связаны и сформированы ею. Дрифены не торговали с внешними мирами. Они не обменивались эмиссарами, хотя некоторые из них путешествовали по галактике по своим собственным тайным причинам. Единственный способ получить доступ к миру дрифенов — это если одна из планет захочет, чтобы вы оказались там, и тогда она призовет вас, нравится вам это или нет, и сделает вас своим.
Несколько месяцев назад мы с Шоном принимали у себя сеньору дрифану во время празднования «Дня постояльца», праздника всех хранителей. Ее эмиссар показал нам голографическую проекцию ее тронного зала, которую записала гостиница. Я сделала ее покои с элементами этого образа, но тронный зал преследовал меня. Перед тем, как Адира уехала, я попросила у нее разрешения повторить его. Мне тогда он был не нужен, но в то время это казалось правильным. Она согласилась.
Я работала над этим пространством почти полгода, переделывая его, когда у меня была минутка. Я трижды начинала сначала, но, наконец, приблизилась к цели. Оно все еще не было идеальным, и, вероятно, никогда не будет закончено. Во-первых, рельеф снаружи был совершенно неправильным. Вид на Зеленые горы представлял собой горы, покрытые лесами. Мне нужна была высота, поэтому я построила ее в Ванкурате, одной из наших наименее используемых дверей, на вершине гигантского окаменелого мегадерева.
— Вызовет ли это какие-либо трудности? — спросил Косандион.
Я позволила знамени развернуться с потолка прямо за троном. На нем во всей своей красе стояла Адира, ее изображение было нанесено на холст одним из ее слуг с потрясающей точностью. На знамени тонкая, как паутина, надпись переливалась алым. Буквы извивались на ткани, скручиваясь в старый галактический:
Я, Адира, сеньора Зеленой Горы, дарю это знамя Дине из «Гертруды Хант». Пусть оно будет висеть в комнате, достойной его, чтобы мощь Зеленой горы стала известна всей галактике.
Если сомневаетесь, всегда получайте письменное разрешение. Я вытащила шахматную доску из пола, поставила ее на низкий столик и предложила две напольные подушки Косандиону и Никати.
Следующий час они играли в шахматы. Оба были опытными игроками. Это был сюрреалистический опыт — наблюдать, как два очень разных человека, очень умных, целеустремленных, сидят в безмятежном пространстве, полностью поглощенные своей игрой, и в то же время органично вписываются в комнату. Возможно, в этом и заключалась истинная магия дрифенов. Это было место, которое собирало бездомных из ослепительного разнообразия культур и видов и заставляло их чувствовать, что они принадлежат ему.
Когда час истек, игра была неохотно прекращена, а камеры Ораты отключены, Косандион и Никати вышли на балкон. Они стояли бок о бок, глядя на равнину далеко внизу.
— Вы уверены? — спросил Косандион.
— Да.
— Пути назад не будет.
— Знаю, — ответил принц Гахеи.
— Вы действительно этого хотите?
Никати пожал плечами.
— Имеет ли это значение? Вы то этого хотели?
— Я нет, но у меня не было выбора. Вы можете избежать этого.
— Вы тоже можете. Вы можете попросить нашу хранительницу открыть дверь в какое-нибудь отдаленное место, пройти через нее, бросить все и исчезнуть.
— Доминион погрузится в хаос.
Лицо Никати было мрачным.
— Мой народ сейчас в хаосе.
— Если бы я не знал, вы бы стали моим выбором, — сказал Косандион.
— Я польщен, — сказал Никати.
Порыв ветра взъерошил его волосы. Принц Гахеи смахнул их с лица нетерпеливым движением руки.
— Логичный выбор, но неправильный.
Косандион продолжал наблюдать за пейзажем.
— Вы были добры, — сказал Никати. — Возможно, у меня никогда не будет шанса отплатить за эту доброту, поэтому позвольте мне смиренно предложить этот небольшой, но нежелательный совет. Мы — средоточие больших сил. Долг. Честь. Выживание. И все же бывают моменты, когда мы должны требовать чего-то для себя. Не из-за долга, а потому, что мы хотим этого, чтобы продолжать жить. Не упустите свой шанс, Летеро.
— Я приму его к сведению, — сказал Косандион.
БЫЛО ПОЧТИ 9:00 ВЕЧЕРА, И Я ТАК УСТАЛА, ЧТО ВСЕ ПЛЫЛО ПЕРЕД ГЛАЗАМИ. Мы только что закончили свидание с Бестатой и собирались начать свидание номер, который я даже не могла вспомнить, с Суркаром, и после этого оставалось еще одно. Начиная с Амфи, мы сразу же начали марафон свиданий без каких-либо перерывов, один кандидат за другим. Никати был вторым, затем Оунд, затем Прайсен Ол, Унесса, за ней Бестата… Сегодняшний день оказался безумным днем, который, казалось, длился вечно, а завтра будет ненамного лучше.
Я взглянула на Косандиона. Он прислонился к стене галереи, закрыв глаза. Откуда у него брались силы, было выше моего понимания. Я еле стояла на ногах.
Гостиница зазвенела в моей голове.
— Время шоу, — сказала я Косандиону.
Он
