Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко
— Господин? — внутрь заглянул Шширар.
— Бредит, — коротко объяснился Ссадаши, а Дейна разрыдалась ещё горше.
Охранник поспешил убраться.
— Ну вот сперва едва меня не убила, а теперь рыдает, — с ласковым укором протянул наагалей.
И тут же пожалел об этом.
— Я не хотела… Прости меня-а-а-а-а…
Нарыдалась Дейна довольно быстро. Точнее, в её мозгу что-то переключилось, декорации сменились, и через пять минут женщина сонно хлопала глазами, явно не понимая, что делает на руках наагалея. Но не возражая. Спеша воспользоваться затишьем, Ссадаши забрался в постель в надежде, что женщина уснёт. Конечно, очень любопытно ещё раз посмотреть на проявления её второй сущности, но если платой за это опять будут горькие рыдания… Ссадаши лучше поумерит своё любопытство.
Дейна уснула быстро, а вот к нему сон не шёл. Он продолжал прокручивать в голове увиденное и гадать…
— Кто ты? — тихо спросил он уснувшую женщину.
Та нахмурилась во сне так сурово, что и не скажешь, что недавно заливалась слезами.
Постепенно наг начал уплывать в сон и уже почти уснул, когда в окно влезла Госпожа. Кошка пару минут пошаталась вокруг постели, не нашла рядом с боком Ссадаши свободного местечка и залезла на перину со стороны Дейны. Настороженно ворча и порыкивая, принюхалась к башке женщины, нервно облизнулась и всё же прилегла рядом. Дейна сонно вскинулась, осмотрела обнажённую грудь нага мутным взором и, перевернувшись на другой бок, уткнулась лбом в мохнатую грудь оторопевшей Госпожи.
У Ссадаши внутри что-то нехорошо засвербело. Правая половина тела всё ещё ощущала чужое тепло, а Дейна с недовольным сопением всё сильнее прижималась к кошке. Госпожа ещё раз принюхалась к ней и лизнула.
Ссадаши негодующе фыркнул.
— Ну давай-давай, прижимайся к ней, — процедил наг. — Сперва выжрала-вытянула из меня нервы…
Ссадаши не докончил, сообразив, как глупо выглядит. Но, глядя, с каким упоением Госпожа вылизывает бедовую голову хранительницы, не смог удержаться от язвительного:
— Я посмотрю, как ты утром расчёсываться будешь!
И, вскочив, пополз к двери.
— Эй, черви, — ввернул наагалей любимое словечко Вааша, обращаясь к охранникам, — присмотрите. Мне отползти надо.
Вааш сладко похрапывал, прижимая к груди очередное письмо из дома, когда белобрысый друг бесцеремонно вторгся в его покои и рявкнул:
— Вааш, ты мне нужен!
Вааш причмокнул и продолжил спать. Ссадаши попихал его хвостом в бок, а затем попытался стащить письмо из сложенных лапищ. Это пробудило нага быстрее любых криков и тумаков.
— А? Ты чего? — осоловело воззрился Вааш на крайне серьёзного и недовольного друга.
— Ты наверняка знаешь про родственников Дейны больше моих олухов. Рассказывай! — категорично потребовал Ссадаши, плюхаясь на край постели.
— Уау-у-у-м-м-м-м-м, — широко зевнул Вааш. — Чего рассказывать-то?
— Кто они такие?
Зеленохвостый наг уставился на друга с сонным непониманием.
— Ну… два семейства, Аррексы и… эти… Фанлексы.
— Раса! — теряя терпение прошипел Ссадаши.
— А, — с пониманием протянул Вааш и опять широко зевнул. — Ну… это… люди. Бабка только со стороны Аррексов лекарелка.
— Вааш!
— Ну почти люди, — просыпался наагалей с большим трудом. — Фанлексы смески, но на большую часть люди.
— Какие смески? — нетерпеливо прихлопнул по полу хвостом Ссадаши.
— Да… — Вааш замер и беззвучно зашевелил губами, словно подсчитывая. А затем досадливо отмахнулся: — Да там кого только нет! У них принцип семейный — любовь без ограничений. Эй, да я не про эту любовь! — Вааш пихнул Ссадаши в бок. — Там другое, — по его губам расползлась блаженная улыбка. — Фанлексы влюбляются без оглядки на расу и срок жизни. Ведь десять, двадцать, шестьдесят лет жизни в любви — это десять, двадцать, шестьдесят лет счастья! А чё ещё надо?
Дейна сама не знала, что лишила наагалея счастья лицезреть, как она прочёсывает ссохшиеся в спутанный ком волосы. Когда она проснулась, наагалея в спальне уже не было, а здравый смысл к ней уже вернулся. Поэтому женщина, не взирая на слабость и тошноту, поползла в купальню.
Не в купальню наагалея, а в общую купальню для дворцовой охраны, которая находилась в другом крыле. Оршош в компании ещё одного нага молча последовал за ней: господин, уползая, велел смотреть, но не распоряжался держать хранительницу на месте. Они терпеливо дождались возвращения Дейны из купален (лишь пару раз заглянули одним глазком внутрь, чтобы убедиться, что она там) и проводили её до покоев. Её собственных.
Там женщина отгородилась от нагов ширмой и вознамерилась переодеться. Те нисколько ей не помещали. Только проверили стену, простучали хвостами, а потом уползли за ширму и даже целомудренно повернулись спинами.
Одевание окончательно вымотало Дейну, и она плюхнулась на постель отдохнуть пару минуточек. Проснулась она только спустя полчаса под пристальными взглядами нагов.
Что произошло вчера, Дейна помнила очень смутно, но не сомневалась: наагалей ей всё припомнит!
— Где господин? — спросила она, с трудом воздвигаясь в вертикальное положение.
— Скоро должен приползти проведать тебя, — ответил Оршош и косо улыбнулся. — Проведать там, где тебя оставил.
О, значит, она ещё может его поймать и приступить к исполнению своего долга хранительницы!
Поймала она нааагалея прямо на выходе из покоев. Наг выглядел раздражённым, отсутствие женщины на положенном месте его не порадовало. Но, увидев Дейну в сопровождении подчинённых, он с лёгким удивлением вскинул брови.
Дейна немного пошатнулась, осматривая господина, но устояла, хотя от ярко-розового цвета наряда наагалея её затошнило, а голова закружилась. Господин ещё зачем-то нацепил венок из живых цветов, но рассмотреть в нём ребёнка как раньше Дейна не смогла. Из-под лепестков розового мака на неё смотрели глаза взрослого мужчины, и девчачий наряд её обмануть не мог.
— Встала, — неодобрительно констатировал наагалей, осматривая слегка покачивающуюся хранительницу.
— Мой долг вас охранять, — в совокупности с землистым цветом лица и судорожным глотком слова звучали очень жалко.
— Тебя бы кто охранил, — Ссадаши подполз ближе и посмотрел на тщательно вымытый чуб. — Кто это был?
— Простите? — Дейна непонимающе хлопнула глазами.
