Как повываешь? - Жаклин Хайд
— Боже мой, какой же ты придурок! Ты знаешь, когда Влад вернется? Я знаю только то, что он с Обри.
Ярость в ее тоне заставляет меня ощетиниться, и я поворачиваюсь к ней. Меня переполняет удовлетворение от того, как она инстинктивно отступает назад.
Боги, эта женщина выводит меня из себя, как никакая другая. Обычно я бы никогда не стал разговаривать с женщинами подобным образом, но Уитли Уитт умеет вывести из себя. Все, чего я хотел, — это добраться домой, совершить пробежку, а затем, наконец, отоспаться от стресса, который преследовал меня всю последнюю неделю.
Вот только ее запах усиливается. Это заставляет член дергаться, и раздражение снова охватывает меня. Как я могу перескочить от ненависти к желанию в одно мгновение? Ее неестественный запах — единственное объяснение.
— Я предлагаю тебе больше интересоваться тем, что происходит на кухне, шеф, как того требует твоя должность, а не всем замком в целом. Если бы Влад хотел, чтобы ты знала о его местонахождении, он бы сказал сам.
Она задыхается, и ярость окрашивает выражение ее лица.
— Ты самый напыщенный осел, которого я когда-либо встречала. С тех пор, как ты уехал, у нас одни проблемы, а Аллану настолько все равно, что с ним трудно разговаривать. Не то чтобы ты намного лучше.
— Спасибо за… отчет.
Глаза застывают, когда я понимаю, что на меня все еще действует ее запах, поднимающийся вместе с ароматом какао. Напряжение давит на мои плечи. И это все из-за того, что я зажал нос, проходя через кухню. Я наклоняюсь, беру и ловко кладу ее еду на поднос, прежде чем поднять его и подтолкнуть к ней. Она берет его в руки и, к счастью, не швыряет мне в лицо.
— Я разберусь со всем утром. Но на данный момент, я думаю… Американская поговорка гласит: прикинься бревном и, ради всего святого, отъебись.11
Ее отвисшая челюсть дает мне достаточно энергии, чтобы последовать собственному совету и выйти из комнаты.
Проклятая женщина. Меня бесит тот факт, что она так легко забралась мне под кожу.
Хотел бы я всадить пулю во Влада за то, что он был долбоебом и заставил меня покинуть замок так скоро, но это не его вина.
Я ожидал, что после моего отъезда дела пойдут на спад, но предполагал, что Аллан возьмет бразды правления в свои руки и будет поддерживать все в рабочем состоянии до моего возвращения. Беспокойство шеф-повара эхом отдается в голове, и я понимаю, что не помешало бы расспросить остальных сотрудников. Сатанистка может нести чушь, но лучше перестраховаться.
Босые ноги не издают ни звука, ступая по потемневшему дубовому полу, который я настоял привести в свежий вид, пока я спешу по просторам главного уровня. На мгновение я прислушиваюсь и проверяю, нет ли звука шагов, прежде чем взбежать по ступеням северной башни, стремясь добраться до своей спальни и початой бутылки бренди.
Глава 3Коннор О'Дойл

Сладкие сны сотканы из этого.12
Груди подпрыгивают и колышутся надо мной, прекрасная дрожащая плоть женщины с развевающимися за спиной темными волосами.
Я ввожу свой член глубже в соблазнительницу, наслаждаясь происходящим, пока в голове крутится вопрос, как я попал в такую ситуацию. Я игнорирую эту мысль, когда в следующее мгновение она опускается на мой член и стонет от удовольствия. Большие соски ягодного цвета требуют моего внимания, прыгая передо мной и заставляя стонать в экстазе. Я беру один в рот, вызывая крик у моей любовницы, когда ее тело вздрагивает надо мной. Она уже близко.
Сочные бедра обхватывают меня в следующее мгновение, когда я меняю угол наклона, чтобы потереться о ее центр, прижимая головку к точке G. Еще раз, и она кончает. Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я, наконец, получаю ясный взгляд на лицо женщины.
Ужас охватывает меня в следующее мгновение, когда она порочно улыбается, а ее тугая пизда сжимает мой член. Нет, нет, нет!
— Где ты был? — ее рот странно двигается, голос звучит надменно и пронзительно. Что за хуйня? — Где ты был? — спрашивает она снова, насаживаясь на мой член.
Еще одно резкое погружение в нее, и я теряю голову.
Я просыпаюсь, задыхаясь от паники, грохочущей в груди. Какого черта?
Несколько минут спустя я выхожу из душа, спокойствия уже не видать, потому что подсознание определенно испортило мой день. Мне только что приснился влажный сон о женщине, которая вызывает во мне отвращение. Образы раскрепощенной Уитли, дрожащей на моем члене, прокручиваются в голове, заставляя меня снова затвердеть.
— Чушь собачья.
Что, черт возьми, происходит? Всего месяц назад я трахнул двух женщин, но не могу вспомнить ни одного из их лиц. Да еще с ее вонью, пропитавшей весь замок. Две недели назад я подумал, что это какой-то трюк, так как практически видел феромоны, исходящие от нее волнами. Теперь ее аромат стал другим, более мягким, но потребность в ней осталась, такая же сильная, как и прежде. Блядь.
Общее раздражение возрастает, когда я подхожу к шкафу и вижу беспорядок. Надо будет включить в список дел поиск подходящей уборщицы для «сверхъестественного» крыла, но я почти слышу, как Влад хнычет от этого предложения.
Я обматываю полотенце вокруг талии, выдыхаю пар и осматриваю остальную часть комнаты. Взгляд скользит по богато украшенному изголовью кровати, кожаному пуфику, за который пришлось хорошо заплатить, стенам, выкрашенным в темно-синий, оттеняющим кремовый потолок и ковер. В большом комоде все еще открыт один ящик, тот самый, который я оставил в таком виде, когда в безумном порыве схватил вещи, прежде чем броситься спасать Влада из ветеринарной клиники. Губы растягиваются в легкой улыбке при воспоминании о случившемся, когда я закрываю ящик и отворачиваюсь, услышав чей-то голос в коридоре.
Все крыло должно быть свободным, за исключением этой комнаты.
Раздается смех, и я сразу узнаю этот раздражающий голос. Я шаркаю к двери, хватаясь за край полотенца. Что, черт возьми, она делает в этом крыле?
Широко распахнув дверь, я топаю к ней и испытываю легкий трепет от того, как она издает вздох. Уитли роняет телефон, ее янтарные глаза расширяются. Мои ноздри раздуваются, она моргает, а затем опускает взгляд на мою талию, и ее челюсть отвисает. Меньше всего мне нужно, чтобы эта женщина пялилась на мой член.
— Какого хрена ты делаешь? — рычу я.
Ее взгляд становится жестче, когда она закрывает рот, заставляя мой член
